— Займитесь моей шинелью — с этим я справлюсь сам.
Он подошел к тазу и сунул в воду голову целиком, дыхание у него перехватило от холода. Он вытащил из воды голову, с которой капала вода, протянул руку, и девушка вложила в нее полотенце, потом принялся яростно вытираться, периодически попадая на свои царапины, отчего полотенце покрылось маленькими красными пятнами. Он отбросил полотенце, выдохнул с удовольствием и пальцами, как мог, зачесал назад волосы. Он увидел, что горничная, занимавшаяся его пальто, смотрит на него в зеркало.
— Ваша мисс Лидия, — обратился он к ней, — куда она пошла с принцем?
— Она пошла с миссис Стерн, сэр.
— Капитан, — поправила ее другая. — Он ведь капитан. Правда, сэр?
— Вы очень наблюдательны, — ответил Свенсон, покровительственно улыбаясь. Он снова посмотрел в таз и облизнул губы. — Прошу прощения…
Свенсон наклонился, взял медный кувшин и поднес его ко рту — пить было неудобно, вода пролилась на его воротник и мундир. Но ему было все равно, так же как было ему все равно, что могут подумать горничные, — его вдруг обуяла жажда. Когда он пил в последний раз — в маленькой гостинице в Тарр-Виллидж? Чуть ли не полжизни назад. Он поставил кувшин и взял другое полотенце, вытереть лицо, потом бросил его и, вытащив из кармана монокль, вставил его в глазницу.
— Что там с шинелью? — спросил он.
— Прошу прощения, капитан, но ваша шинель очень неопрятная, — кротко ответила горничная.
Он выхватил шинель из ее рук.
— Неопрятная? — сказал он. — Она грязная. Но вы, по крайней мере, сделали ее хотя бы похожей на шинель, а это немалое достижение. А вы… — он повернулся к другой горничной, — снова сделали меня похожим на офицера, пусть и не очень внушительного… но это целиком и полностью моя вина. Я благодарю вас обеих.
Свенсон засунул руку в карман брюк и, вытащив две серебряные монетки, каждой девушке дал по одной. Они смотрели на него широко… даже подозрительно широко… раскрытыми глазами. Это были слишком большие деньги — может быть, они считали, что он потребует теперь с них дополнительные услуги, сомнительного свойства? Доктор Свенсон откашлялся, лицо его зарделось, потому что теперь они стыдливо улыбались ему. Он поправил монокль и неловко просунул руки в рукава шинели, его надменный тон сменился застенчивым бормотанием:
— Не покажете ли, в каком направлении мне следует идти, чтобы найти миссис Стерн?
Пальчики горничных указали ему направление, и доктор Свенсон, довольный, пошел к боковой лестнице, о которой он никогда бы и не узнал без них, — вела к ней простая дверь рядом с зеркалом. Свенсон все еще не знал толком, что ему делать, как действовать. Он пошел следом за Карлом-Хорстом и его невестой, но, возможно, этот путь выведет его к мисс Темпл или Элоизе? Заговорщики попытаются скрывать мисс Темпл и ей подобных от глаз гостей (или «последователей», как могла бы самоуверенно назвать их мисс Пул) как можно дольше, поскольку тем, кто увидит ее, будет ясно, что она — пленница под охраной. Поскольку их не было ни на этом, ни на верхнем этажах, по меньшей мере он получал возможность спуститься незаметно. Но что, если он сначала найдет не какую-либо из женщин, а принца — будет ли это концом его поисков? На мгновение он представил, что сумел вместе с идиотом принцем успешно вернуться в Макленбург к полной скучных обязанностей жизни, а его сердце, как всегда, пребывает в своем тумане отчаяния. Но как же с договором, который он заключил на крыше «Бонифация» с Чанем и мисс Темпл? Как ему выбирать между ними? Свенсон оставил двух девушек в коридоре, они смотрели ему вслед, чуть наклонив головы, как пара любопытных кошек. Он подавил в себе желание помахать им рукой на прощанье и зашагал к лестнице.
Эта лестница была значительно уже главной, но декорирована с не меньшим великолепием. Каждую ступеньку украшало множество инкрустированных вставок из дерева различных пород, на стенах висели уменьшенные копии византийских мозаик, изображающих императора Юстиниана и императрицу Феодору со свитой, из Равенны. Свенсон подавил восхищенный свист, представив себе, сколько Роберт Вандаарифф потратил денег на одну только эту стену лестницы, а потом, исходя из этой воображаемой суммы, безуспешно попытался оценить, во что обошлась хозяину переделка тюрьмы Харшморт в Харшморт-хаус. Такая сумма выходила за пределы арифметических способностей доктора.
Внизу лестницы он предполагал увидеть дверь в коридор первого этажа, но ничего подобного там не обнаружилось. Вместо этого он увидел незапертую дверь, на пружине. Неужели где-то рядом кухня? Он на секунду нахмурился, пытаясь сориентироваться в доме. В прошлое свое посещение Харшморта он вместе с принцем воспользовался центральным входом и все время провел в левом крыле (вблизи театрального зала), а потом был в саду, где видел тело Траппинга. Теперь же он находился на неизвестной ему территории. Он приоткрыл дверь и заглянул в щель — что там?
Там оказалась комната с голыми деревянными столами и простым каменным полом. За одним столом он увидел двух мужчин и трех женщин — две из них сидели, а женщина помоложе наливала пиво из кувшина в деревянные кружки, все пятеро были в простых темных рабочих одеждах из шерсти. На столе стояло пустое блюдо и горка пустых мисок — слуги ужинали. Свенсон распрямил плечи и шагнул в комнату, напустив на себя выражение, свойственное майору Блаху, и намеренно усиливая свой немецкий акцент и коверкая слова, чтобы выглядеть надменнее.
— Прошу извинить! Я искать принц Карл-Хорст фон Маасмарк. Он здесь ходить? Или, прошу извинить, здесь я его найти?
Они уставились на него так, будто он говорил по-китайски. И доктор Свенсон опять повел себя так, как повел бы майор Блах, то есть закричал на них:
— Принц! С вашей мисс Вандаарифф — сюда ходить? Кто-нибудь из вас немедленно отвечать!
Бедные слуги сжались на своих стульях, приятное завершение их вечерней трапезы было нарушено этим настойчивым, грубым солдафоном. Трое из них с подобострастной готовностью указали на противоположную дверь, а одна из женщин даже встала, поклонилась с испуганной учтивостью и указала на ту же дверь.
— Сюда, сэр… всего десять минут… прошу прощения…
— Благодарить. Вы очень милы, я вас благодарить… Прошу, возвращайтесь к своим обязанностям! — прервал ее Свенсон и направился к двери, прежде чем кто-либо успел у него спросить, кто он такой и почему человек в такой грязной неаккуратной одежде ищет принца? Он мог только надеяться, что для слуг все требования заговорщиков были не менее непонятны, а их фигуры — столь же высокомерны.
Поверить в это было нетрудно.
Пройдя через дверь, Свенсон повернулся и прикрыл ее. Он оказался в конце просторной, открытой гостиной, вдоль стены которой проходило что-то вроде коридора для слуг с низким нависающим потолком, чтобы по нему можно было двигаться, не мешая находящимся в комнате. Наверху располагался балкон для музыкантов, откуда до Свенсона доносились нежные звуки арфы. В другом конце коридора, метрах в трех, была видна еще одна открывающаяся дверь, а сам проход вел в комнату. Он встал за небольшой выступ в стене, за которым и находилась дверь, и прислушался к громким голосам, звучавшим прямо за ней.
— Они должны выбрать, мистер Баскомб! Я не могу бесконечно приостанавливать Процесс! Как вам известно, сразу же за этим неотложным делом идут преображения графа, инициации в театре и потом масса важных гостей, предназначенных для отбора… И все это требует моего личного участия.
— И как я вам говорил, доктор Лоренц, мне неизвестны их пожелания!
— Выбор-то невелик: либо одно, либо другое! Либо он подвергнется трансмутации немедленно, либо разложение и тлен!
— Да, вы уже ясно разъяснили эти варианты…
— Значит, недостаточно ясно — ведь они так и не приняли решения! — Лоренц начал разглагольствовать со снисходительным педантизмом завзятого ученого. — Вы увидите — на висках, на ногтях, на губах — обесцвечивание… инфильтрация… У меня нет сомнений, что вы почувствуете запах…
— Вы можете бранить меня сколько угодно, доктор, но нам надо дождаться решения министра.
— Я буду бранить вас…
— А я напоминаю вам, что не вам решать судьбу брата королевы!
— Слушайте… Что это был за шум?
Это был еще чей-то голос. Свенсон знал его, но не мог вспомнить, кому он принадлежит.
Еще важнее было то, что голос этот говорил о шуме, который произвел сам Свенсон, войдя через дверь в комнату. Другие прекратили свой спор.
— Какой еще шум? — спросил Лоренц.
— Не знаю. Мне показалось, что я что-то слышал.
— Не арфу? — спросил Баскомб.
— Ну да, эти сладостные аккорды! — раздраженно пробормотал Лоренц. — Что еще нужно трупу, погруженному в ванну со льдом?
— Нет-нет… откуда-то оттуда… — сказал голос, явно поворачиваясь в ту сторону, где чуть ли не на виду стоял Свенсон. Голос принадлежал Флауссу.
Посланник был с ними. Он узнает Свенсона, и тогда всему конец. Может быть, ему лучше вернуться в комнату, где сидят слуги? Но куда потом? Вверх по лестнице?
Размышления его были нарушены новыми звуками — в дальнюю дверь (рядом с уже присутствующими в гостиной) вошла большая группа… звук шагов… а точнее, сапог. Лоренц своим глухим насмешливым голосом обратился к вошедшим:
— Отлично! Вы наконец-то прибыли! Как это любезно с вашей стороны. Вы видите наш груз? Мне понадобятся двое из ваших людей, чтобы принести льда. Говорят, что тут где-то неподалеку есть ледник…
— Капитан, — это был голос Баскомба, оборвавший речь доктора, — не могли бы вы принять меры, чтобы нас никто не беспокоил из прислуги через тот проход?
— Не раньше, чем вы пошлете людей за льдом, — гнул свое Лоренц.
— Да, — сказал Баскомб, — двух человек за льдом, четырех к ванной, одного — чтобы нижайше спросить министра, не будет ли новых указаний, и одного — чтобы проверить коридор. Кажется, это удовлетворит нас всех, а?