Хотя, по правде говоря, это была тень тучи.
И откуда эта туча – с золотящимися клубами на краю, но грозно-лиловая в середине и до самых дальних крыш – надвинулась Госпаровскую площадь? Вроде бы до последних минут ничто не предвещало грозы. Взмах душного ветра пригнул лебеду и одуванчики. Бабочки исчезли. Храбрый петух у дальнего палисадника проворно бежал к подворотне. Симке вдруг представилось, как у него на дворе дяди-Мишин кот Тимофей орет у двери, просится в дом – он отчаянно боится грома. А тетя Капа кричит из окна соседкам:
– Сымайте белье с веревок, спасайте от дожжа!
Надо было спасаться и Симке. Ближнее укрытие – на аптечном крыльце. Симка стреканул туда через площадь, как увидевший хищную жабу кузнечик. И успел! Влетел под навес, и лишь тогда ударили первые струи.
Ударили они здорово. Сразу – тугой ливень, без подготовки. Загудел, заревел в почерневшем воздухе. Грянул и по ступеням. Брызги веером ударили по ногам, хотя Симка прижимался к самой двери. Ну, это пусть! Лишь бы не по животу, не по плечам, а то ведь – бр-р…
Невидимые хенды, разумеется, попрятались кто куда, хотя им-то что – непромокаемые же. Ливень поднажал еще. Симка потанцевал, прижался спиной к деревянным узорам двери. Можно было бы заскочить в аптеку, но он опасался – вдруг тетки в белых халатах заругаются: «Ты чего тут хлюпаешь мокрыми башмаками!»
Симка обнял себя за плечи и сказал ливню вредным голосом:
Ну и фиг с тобой, моржа,
Не боимся мы дожжа…
И тут ка-ак вспыхнуло, ка-ак грянуло! Сквозь потоки Симка увидел – огненная стрела шарахнула прямо в якорь на площади! Симка зажмурился и, кажется, стал ростом с мышонка.
Очень захотелось домой. Симка не боялся «дожжа», но молний опасался. Конечно, не как глупый Тимофей, но все-таки… В молниях ведь не пустой страх, а реальная угроза. Вон как в прошлом году разнесло старый тополь на Запольной улице!
Однако гроза отодвинулась. Напугавший Симку удар был самым страшным, а потом гремело глуше и сверкало послабее. Ливень превратился хотя и в сильный, но ровный и даже монотонный дождь. Симка услышал, как неподалеку, на углах дома, гулко поют водосточные трубы.
Дверь толкнула Симку в спину, отодвинула его. Появился из-за нее полный дядька в клетчатой рубахе с закатанными рукавами. Бодро сказал:
– Кажется, не так грозно, как сперва казалось, а?
– Ага, – сказал Симка. – То есть… ой, здрасте!
Потому что дядька был капитан «Тортилы» Вадим Вадимыч.
Капитан тоже обрадовался:
– Ба! Шестикрылый Серафим! Нам везет на встречи!
– А… да!
Симка не скрывал радости. Теперь, если гроза вернется, рядом с бодрым Вадимом Вадимычем будет не так страшно. Даже почти совсем не страшно…
– Тебя, крылатое дитя, каким ветром опять занесло в эти края? Снова ищешь приключений?
– Ищу! – весело признался Симка. Рассказывать про печать он не собирался, но и врать хорошему человеку не было причины. – Я тут гулял, смотрел… всякое интересное. У меня и моего товарища такая игра – разведывать места, где могут быть приключения…
– Клянусь брашпилем, как говорит штурман Кочерга, благородное занятие! А где твой товарищ? Уверен, что это достойная личность.
– Ага… Только сегодня он не смог. А вообще-то мы часто вместе… – Симка слегка затуманился, и на миг опять куснуло беспокойство. Он перевел разговор: – А как «Тортила»?
– Перетащили на старицу. Вожатые катают сейчас на ней лагерных ребятишек. Ну и мы два раза туда ездили, чтобы старушка не скучала… В конце августа, на закрытие третьей смены, поедем снова… Если хочешь, давай с нами! Дорога не трудная, автобус ходит каждый час. Согласен?
– Согласен! А можно вдвоем?
– Само собой!.. Не исключено, что в какой-то степени сбудется ваша надежда на приключения… Где-нибудь через неделю наведайтесь ко мне домой, улица Новопароходная, дом шесть. Это в трех кварталах отсюда по Мельничной. Дом во дворе, если заплутаете, спросите Вадима Вадимыча Шестакова. Запомнил?
– Еще бы! – вырвалось у Симки. Громче дождевого шума.
Вадим Вадимыч глянул с интересом:
– Почему «еще бы»? По-моему, ничем не знаменитая фамилия…
Симка засмущался, но молчать было теперь тоже неловко. И как вывернуться, сразу не придумаешь. Оставалось ответить честно:
– Ну… знакомая есть одна с такой фамилией. Девочка…
Вадим Вадимыч смотрел сквозь толстые блестящие очки понимающе, уважительно даже, и у Симки выскочило еще одно признание, со сдержанным вздохом:
– Не пишет только…
– Значит, в другом городе?
– Ага, в Тобольске. Она в больнице лежала, там же, где мама с братом. Я к ним приходил, ну и… к ней тоже. Книжки приносил… Потом уехала, обещала написать…
– Выходит, не написала? – как-то напряженно спросил Вадим Вадимыч.
– Не-а… И не ответила, когда я написал.
– А как зовут девочку-то… если не секрет?
– Не секрет, – словно прощаясь с девочкой под слабеющий шум дождя, отозвался Симка. – Соня…
– Ёлки-палки…
– Что? – Симка вскинул глаза.
– Соня Шестакова, Тобольск. Лежала здесь в больнице… Со скарлатиной?
– Ну… да!
– Опять же клянусь брашпилем, это моя племянница…
Нет, ну бывают же в жизни совпадения! Кому скажешь – не поверят…
Симка обалдело смотрел на Вадима Вадимыча – с такой замечательной щетиной на щеках, с таким замечательным круглым животом, такого замечательного целиком! И таял от счастья. Хотя… а чего таять-то?
«Ну племянница. Ну и что? – подал разумный голос Который Всегда Рядом . – Все равно ведь не написала…»
Вадим Вадимыч словно услыхал Которого .
– Не могла она тебе написать. Как только приехала в Тобольск, случилась у них беда. Дом сгорел, где она жила. Старый был, деревянный…
– Ёлки-палки, – сказал Симка в точности как Вадим Вадимыч.
– Да… Ну, конечно, из имущества кое-что погорело. Скорее всего, и адрес твой сгинул там, если был у нее где-то записан. А твоему письму и прийти было некуда, на угольки только… Соня с мамой перебрались пока к родственникам. Ну, как говорится, нет худа без добра…
Симка глянул недоуменно: какое тут добро?
– Я сестре моей Валентине, Сониной маме, сколько раз говорил: переезжайте в Турень. Здесь и работа для нее есть, и дом у меня большой, от бабушки с дедом остался… Она все: нет и нет. А теперь куда деваться-то! Появятся в сентябре. Вернее, сестра в сентябре, а Соня через неделю, чтобы успеть устроиться в школу…
«Не вздумай орать «ура», это неприлично», – предупредил Который Всегда Рядом . Зануда такая… И Симка не заорал, но все же просиял – как солнышко, выскочившее из-за стремительно откатившейся тучи.
– Если хочешь, пойдем встречать вместе, – предложил Вадим Вадимыч, как самое простое дело. И звонкое «Хочу!» выскочило из Симки раньше, чем он успел застесняться. Оставалось спросить:
– А можно с Миком? Это мой друг.
– Можно и с Миком… Ну, пошли отсюда? Дождя уже нет…
– Я вас провожу до дома, ладно? Тогда уж точно буду знать, где вы живете.
– Удачная мысль…
И они зашагали посреди улицы Мельничной, где выпуклые булыжники мостовой разбрасывали вспышки мокрого золота. Сияли вымытые стекла, сверкали сырые крыши, кожу покусывала оставшаяся в воздухе водяная пыль. И, как ранним летом, пахло посвежевшими тополями. В канавах торчали взъерошенные одуванчики. Они были похожи на мальчишек, которых облила из ведра сердитая соседка, чтобы не галдели под окнами.
Булыжники на мостовой были не везде, встречались широкие колдобоины с лужами. Симка скинул башмаки и шлепал босиком, а протертыми насквозь подошвами хлопал по бедрам. Тогда Вадим Вадимыч снял плетеные сандалеты, сунул в карманы носки и подвернул штанины. Он и Симка понимающе поглядели друг на друга и затопали рядом – так что брызги из-под пяток.
Вадим Вадимыч спросил:
– Мик – это и есть тот друг, с которым вы ищете приключений?
– Ага! А еще мы с ним строили телескоп! Помните, я рассказывал, что собираюсь его смастерить? Спрашивал, как сделать трубу!
– Еще бы не помнить! Такой грандиозный проект… Ну и как? Построили?
– Построили! И даже Луну целую ночь разглядывали… Только потом он погиб…
И Симка поведал историю создания и гибели телескопа с пластмассовой линзой.
Вадим Вадимыч сочувствовал. Сразу было понятно: не из вежливости, а по правде. Потом он сказал:
– Значит, интересуетесь звездами-планетами, а оптика пропала?.. Хотите, запишу вас в астрономический кружок во Дворец пионеров? Там, правда, старшеклассники занимаются, но я устрою. Так сказать, по знакомству.
– Значит, вы руководите этим кружком?!
– Нет, я во Дворце старший методист. Вроде как один из педагогических начальников.
Совсем не похож он был на педагогического начальника, добродушный капитан «Тортилы». И это было прекрасно!
– Я посоветуюсь с Миком, ладно? Он еще и рисованием занимается…
– Посоветуйся…
Симка расстался с Вадимом Вадимычем в покрытом сырыми лопухами дворе, где стоял длинный приземистый дом – «наследие коренных туреньских жителей Шестаковых». И вприпрыжку двинулся домой. Светились под солнцем желтые облачные груды – край уходящей за город тучи. Дальше, на сизом фоне ослабевшей грозы, горела радуга. И в душе у Симки была радуга – от всех удач, которые случились за недавние два часа!
Симка не заметил ни расстояния, ни времени – казалось, что появился у Мика через пять минут!
Мик сидел на промокшем топчане и вертел на пальце блестящий мяч. На Симку глянул исподлобья.
– Ты где был? Я к тебе приходил, а тебя дома нет…
– Так… гулял…
– Один? – сказал Мик со сдержанным упреком.
– Но ты же сам не захотел! – Симкина радость слегка съежилась.
– Я не захотел только ненадолго, – обстоятельно и с вредной ноткой объяснил Мик. – А потом пошел за тобой, а тебя нет.