Интуитивно Фредрика чувствовала, что Спенсер не замешан в этом деле. Его членство в клубе «Ангелы-хранители» продолжалось недолго, к смерти Ребекки это не имело никакого отношения. Но как обстоят дела с другой студенткой, которая заявила на Спенсера в полицию? Содержится ли в ее рассказе хоть крошечная доля правды?
Не может быть.
Этого просто не может быть.
Фредрика чувствовала, что совершенно выбита из колеи, не в состоянии говорить со Спенсером, пока разочарование по поводу его скрытности жжет ее изнутри, как огонь.
Разыскав бумажку, которую ей дала Эллен, она набрала записанный номер. Председатель жилищного сове та ответил после второго сигнала.
– Я знаю, о какой квартире идет речь. Она была продана два года назад. Бывшую владелицу звали Хелена Юрт.
Строго говоря, было еще утро, когда Спенсер Лагергрен пришел в паспортный отдел управления полиции на Кунгсхольмсгатане. Покосившись на Сагу в коляске, он подумал, что они находятся в двух шагах от Фредрики. Однако у него не возникло мысли подняться и навестить ее. Беседа с полицейским, который побывал у Эвы, напугала Спенсера. Если раньше его подозревали в сексуальных домогательствах, то теперь он стал подозреваемым в убийстве. Иначе с какой стати они стали бы расспрашивать о той проклятой конференции, которая в каком-то смысле обеспечивала ему алиби?
Вероятно, его подозревают даже в нескольких убийствах.
На радио и телевидении пышным цветом цвели неподтвержденные слухи, что в Мидсоммаркрансене якобы нашли еще один труп. Маловероятно, чтобы полиция подозревала бы его в одном убийстве и не подозревала в другом. Спенсер не знал, что и подумать; более всего ему хотелось, чтобы вся эта история оказалась дурным сном и он мог поскорее проснуться.
До него в очереди было четыре человека – авось он успеет сделать свое дело, пока не проснулась Сага.
Тревога отдавалась болью во всем теле, ощущение катастрофы нарастало с каждым днем. Он понимал, что с самого начала должен был поговорить с Фредрикой. Оказать ей истинное доверие, положиться на то, что она поверит ему.
Тревога перерастала в гнев. Не ему одному следовало бы раскрыть свои карты. Фредрика спросила его напрямую, знал ли он Ребекку Тролле, а потом отвернулась, сделав вид, что задала этот вопрос без всякого повода.
Что-то во всей этой истории не сходилось.
Как она решалась на целый день оставить с ним свое единственное дитя, если втайне подозревала, что он лишил жизни несколько человек? Распилил тело молодой женщины на части, утащил в лес, бросил в землю и ушел восвояси…
Похоже, мы ничего друг о друге не знаем.
Он любил вспоминать их первые свидания – в те времена, когда оба они были менее испорчены, а их отношения спонтанны. Они виделись, когда было время, желание, возможность. Их связь была и невинной, и грехов ной: невинной – потому что строилась на редкой искренности; греховной – потому что Спенсер был женат.
У них было так много общего – интересы и ценности. В тех немногих случаях, когда взаимопонимание подводило, любовь залечивала все раны. Взаимная зависимость, потребность друг в друге все больше связывала их, заставляла встречаться все чаще и чаще. Они шли на риск, ставили коллег Спенсера в двусмысленную ситуацию, когда Фредрика ненавязчиво появлялась с ним в поездках, прокрадывалась в его номер, спала в его постели.
Прошло уже два года с тех пор, когда она поставила вопрос ребром, заявив, что хочет ребенка. Она задумала усыновить китайского малыша и вырастить в одиночку. Без него. Оправившись от потрясения, он сказал то, что думал. Если она хочет ребенка, он с удовольствием ей его подарит.
Подарит. Как букет цветов.
Казалось, эти слова пришли из другого века. Однако она согласилась, сказав, что никакого другого мужчину она так не хотела бы видеть отцом своего ребенка. Словно у нее было несколько кандидатур на выбор.
Очередь подошла, и Спенсер очнулся от своих мыслей. Ведь он срочно назначил встречу с адвокатом, разъяснил ему свое видение ситуации.
– Как, черт подери, тебя угораздило вляпаться во все это дерьмо? – побледнев, произнес Уно.
«Понятия не имею», – только и мог бы он ответить. А друг ничего не сумел посоветовать. Спенсеру придется выждать: если его всерьез подозревают в убийстве, то вызовут на допрос. Возможно, задержат, если сочтут опасным. Скорее всего, именно так они и поступят, учитывая тяжесть преступлений.
Энергии у него только прибавилось. После встречи с адвокатом Спенсер пошел прямиком домой и достал паспорт. Ему все это надоело, – если петля на шее затянется слишком туго, он покинет страну. Временно. Ради душевного покоя.
Но оказалось, что срок действия паспорта истекает через несколько месяцев, а это существенно ограничивало количество стран, в которые он мог уехать. Окончательно запутавшийся во всей этой истории, он решительно направился в полицию и заказал себе новый паспорт.
Как последний выход, если это понадобится.
Вернувшись в управление, Алекс и Петер разошлись по кабинетам. Петер включил компьютер, стал просматривать почту. К нему зашла Фредрика – неподвижное лицо, печальные глаза. Петер почувствовал, что не имеет права спрашивать, что произошло, – пока сам готовится допрашивать ее сожителя.
– Хелена Юрт, – сказала Фредрика.
– Так это она купила золотые часы? – Петер ощутил новый прилив энергии.
Фредрика кивнула:
– Мне удалось вычислить ее с помощью председателя жилищного совета и даже получить ее нынешний адрес. Она живет возле парка Витабергспаркен на Сёдере.
– Ты звонила ей? – Петер оживился, подался вперед, желая узнать больше.
– Я собираюсь туда. – Она помолчала, потом добавила: – Может, поедешь со мной?
За те два года, что они проработали вместе, она ни разу не делала ему таких предложений.
– Само собой, – ответил он. – С удовольствием.
Закончив то, чем занимался, он заглянул к Алексу сказать, куда они направляются.
– Хотя у нас с тобой было еще одно дело, – напомнил Алекс.
Спенсер Лагергрен.
– Может быть, займемся им попозже?
Алекс не стал возражать. Как и Петеру, ему совершенно не хотелось подходить к вопросу, какова роль Спенсера в деле.
– О чем шла речь? – спросила Фредрика, когда они шли к машине.
Петер ненавидел чувствовать себя Иудой, слова застревали в горле, когда он пытался выговорить явную ложь.
– Да так, ничего особенного.
Пожалуй, Фредрика могла бы подрабатывать ясновидящей, если бы ей пришло в голову уйти из полиции. Петер чувствовал, что ее взгляд буравит ему спину, понимал, что она не поверила.
Надо срочно как-то загладить ситуацию. Он обернулся к ней:
– Правда ничего особенного.
– Я поняла.
В машине повисла напряженная тишина. Дома вдоль дороги, совершенно чистое голубое небо и солнце, куда более яркое, чем можно себе представить в это время года.
Машина выехала на мост Вестербрун, пересекая район Сёдермальм.
– Не хочу ехать через шлюз, там сейчас наверняка пробки, – пробормотал Петер.
Фредрика не ответила. Ее менее всего интересовало, какой он выбрал путь.
Исподтишка наблюдая за ней, он пытался прочесть ее мысли. Хотелось попросить прощения, но он толком не знал, как и за что. Вот и дом, где, по их данным, проживала Хелена Юрт. В реестре учета населения значилось, что она одинока и не имеет детей. Когда-то была замужем, но только до 1980 года, а насчет мужа было указано, что он эмигрировал год спустя.
Эмигрировал. И Петер, и Фредрика обратили внимание на это странное слово, будто ждали увидеть: «был убит и зарыт в землю». Если он действительно считался покинувшим страну и не имел никаких связей в Швеции, то становилось понятно, почему никто его не разыскивал.
– Нам нужны имена друзей и знакомых, – сказала Фредрика, пока они поднимались по лестнице. – Его можно как-то выследить!
– Ты не думаешь, что мы нашли именно его?
– Я думаю, что мы нашли его часы. Если, конечно, Хелена купила часы ему, начнем с этого. Но мне все же странно, что человек, которого считают эмигрантом, может уже тридцать лет как быть покойником и никто не спохватится.
Петер стиснул зубы, подавляя желание взлететь вверх по лестнице бегом.
Хелена Юрт – очень старая женщина, ей к восьмидесяти. Велик риск, что она не сможет оказать им той помощи, на которую они рассчитывают.
«Одинокая, – подумал Петер, когда они позвонили в дверь. – Она должна быть чертовски одинока».
Дверь медленно открылась, на пороге возникла дама – богемное существо без возраста. Одежда на ней была таких ярких цветов, что делалось больно глазам.
Петер предоставил Фредрике вести разговор: представиться и изложить суть дела.
– Нас интересует, видели ли вы раньше вот это.
При виде золотых часов на ладони у Фредрики Хелена невольно попятилась:
– Где вы их нашли?
– Может быть, мы сначала войдем?
Квартира выглядела потрясающе: потолки высотой метра четыре с барельефами, белые стены, роскошный паркетный пол. Несколько скромных произведений искусства на стенах, пара личных фотографий. Дизайнерские шторы и настоящие персидские ковры на полу заставили бы мать Петера позеленеть от зависти.
Хелена Юрт провела их в гостиную, предложила сесть на большой диван, развернутый к окнам, а сама опустилась в кресло напротив.
Фредрика протянула ей часы и внимательно наблюдала за Хеленой, пока та их разглядывала.
– Мы обнаружили это в земле в Мидсоммаркрансене.
– В земле? – Хелена приподняла брови.
– Вы наверняка слышали об этом в новостях, – сказал Петер. – Поначалу, на прошлой неделе, там было обнаружено тело молодой женщины. Ее звали Ребекка Тролле.
– А еще вы обнаружили тело мужчины. – Хелена откинулась на спинку кресла.
– Да, и его личность нам не удалось установить, – тихо и деловито продолжал Петер. – Но неподалеку от него были найдены эти часы, и мы предполагаем, что они попали в землю одновременно с ним.