Вальтер Лунд развел руками:
– Я совершенно не уверен, что это имеет какое-либо значение, в смысле, он мог разговаривать с кем угодно. О чем угодно. Но… с тех пор я как-то интуитивно боялся, что он договаривался о встрече с Ребеккой. Просто потому, что время, которое он назвал, совпадает с тем моментом, когда она пропала. Сожалею, что не упомянул об этом раньше.
Фредрика пыталась осознать суть только что услышанного. Значит, Морган Аксбергер звонил Ребекке перед тем ужином и назначил встречу? Они видели телефонный звонок с номера, который невозможно было определить. Кто-то позвонил Ребекке непосредственно перед тем, как она вышла из дому.
Был ли это Морган Аксбергер?
В этом случае Ребекка постаралась разыскать его в обход Вальтера Лунда. Как ей это удалось?
Допрос окончился. Им еще предстояло проверить полученные сведения, однако Фредрика не предполагала найти никаких отклонений. Похоже, Лунд согласился побеседовать, чтобы выйти из числа подозреваемых, и приходилось признать, что ему это удалось. А вот что касается Моргана Аксбергера, то с ним Фредрике хотелось бы побеседовать как можно скорее.
Они с Вальтером Лундом расстались у стеклянных дверей, ведущих в приемную.
– У меня к вам еще один вопрос, – сказала она.
Он обернулся.
– Ваш дядя по матери, – проговорила Фредрика. – Вы с ним часто видитесь?
– Мой дядя по матери? – Он недоуменно посмотрел на нее. – У меня нет никакого дяди. Моя мать была единственным ребенком.
Было пасмурно, солнце скрылось. Ночь, оттесненная событиями утра, казалась теперь такой далекой. Алекс испытывал умиротворение и был мысленно благодарен за возможность отрешиться от того, что произошло. Все случилось слишком быстро – таково было его ощущение. Взгляд на фотографию Лены, и сразу же острый приступ мучительных угрызений совести.
«Я всегда буду любить тебя, я никогда тебя не покину», – заверял он ее в своем сердце.
Эллен заглянула в кабинет и подтвердила, что Ребекка Тролле обращалась в полицию за пару недель до исчезновения. Поскольку она звонила на коммутатор, невозможно было определить, с кем ее соединили. Однако Алекс считал, что знает.
Это был Турбьерн Росс.
Вопрос в том, как она на него вышла. Когда начался процесс Теа Альдрин, Росс был молодым сотрудником, почти статистом в обширном полицейском расследовании. Должно быть, Ребекка обратилась в архив и запросила материалы того следствия, в которых и обнаружила имя Росса среди всех прочих. Возможно, она составила список полицейских, имевших отношение к делу, и оказалось, что Росс – единственный, кто до сих пор служит в полиции.
Или, может быть, она узнала его имя, когда навещала Теа Альдрин, к которой Турбьерн по-прежнему регулярно ходил в надежде раскрыть еще одно преступление. Но кто рассказал ей о нем? Сама Теа молчит, а зачем бы Ребекке расспрашивать персонал о гостях старой писательницы?
– Материалов не хватает, – сказала Фредрика.
– Что ты имеешь в виду? – Алекс вздрогнул, услышав ее голос.
– Все, что имело отношение к ее дипломной работе, Ребекка записывала с большой тщательностью. Однако я не нахожу ни единой строчки ни по поводу ее визита к Теа Альдрин, ни по поводу контактов с полицией. А насчет полиции мы можем быть совершенно уверены, потому что, сколько бы я ни искала среди ее статей, нигде ни слова не упоминается о снафф-видео. Эту информацию она точно получила из другого источника.
Фредрика говорила так быстро и возбужденно, что Алексу пришлось напрягаться, чтобы понять ее.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Хреново. Извини за грубое слово.
Алекс невольно улыбнулся. Фредрика уселась на стул:
– Просто не нахожу себе места.
– Все образуется.
Конечно же, он не мог знать этого наверняка, однако надеялся, что так и будет. Спенсера Лагергрена не посадят за изнасилование только на основании слов обиженной студентки. Если, конечно, показания – единственное доказательство. Остается лишь надеяться, что это так.
– На самом деле он очень раним, – проговорила Фредрика. – Не знаю, как долго он выдержит взаперти.
– Его отпустят самое позднее завтра, – успокоил ее Алекс. – Более длительное заключение они не смогут мотивировать.
– А паспорт?
– Паспорт никакой роли не играет, потому что он пошел получать его совсем по другим причинам. Или как?
Фредрика слабо улыбнулась:
– Да, но эти причины ненамного лучше.
– Плевать. Часть вины, конечно же, лежит на нас – мы не самым оптимальным образом вели эту часть расследования. А вот Ребекка Тролле… – Алекс сменил тему. – Ты полагаешь, что она обращалась в полицию? И это подтверждают распечатки ее звонков.
– А еще я думаю, что кто-то вытащил бумаги из ее архива. Материалы о том, что она узнала в полиции.
– Предположим, что так. – Алекс заложил руки за голову. – Какие, на твой взгляд, записи можно сделать, когда беседуешь с немой женщиной?
– Ничего особенного, однако строчку-другую она все же наверняка записала.
По всей вероятности, Фредрика права. Алекс решил раз и навсегда разобраться в этом деле.
– Морган Аксбергер, – произнес он.
– Он может быть замешан. – Чуть заметная улыбка заиграла на губах Фредрики. – Во всяком случае, до такой степени, что заставил ее сесть не на тот автобус. Если, конечно, он звонил именно Ребекке.
– Мы должны допросить его. Иначе не разобраться.
Их разговор прервал звонок телефона.
– Где ты был? – Голос Петера звучал хрипло. – Я звонил несколько раз.
– На допросе Вальтера Лунда. Что-нибудь случилось?
Он тут же раскаялся в своих словах. У Петера пропал брат, а он спрашивал, не случилось ли что-нибудь.
– Ты знаешь, кто живет напротив Джимми?
– Понятия не имею.
– Теа Альдрин.
Алекс уставился на Фредрику, которая наморщила лоб от напряжения.
– Теа Альдрин живет по соседству с твоим братом?
– В доме напротив. На первом этаже. У нее есть маленькая веранда, обращенная в сторону комнаты Джимми. Помнишь, что я рассказывал тебе вчера?
Тон его напугал Алекса.
– Что Джимми якобы видел кого-то, кто заглядывал в чье-то окно.
– Именно. Как ты думаешь, чье это было окно, в которое кто-то заглядывал?
– Петер, послушай меня…
– Я уже иду к старухе, чтобы вытрясти из нее правду.
Алекс с такой силой ударил ладонью по столу, что Фредрика подскочила.
– Ты никуда не идешь, черт тебя подери! Она – одно из главных лиц в расследовании убийства. И ты не пойдешь к ней в том состоянии, в каком сейчас находишься. Ты слышал, что я сказал?
Петер тяжело дышал в трубку:
– Тогда пошли сюда Фредрику или еще кого-нибудь. Если в течение часа никто не приедет, я пойду и поговорю с ней сам.
И он отключился.
– Проклятье! – Алекс положил трубку и обернулся к Фредрике. – Тебе придется поехать и поговорить с Теа Альдрин прямо сейчас.
– Но как исчезновение Джимми может быть связано с Теа Альдрин? Наверняка это случайное совпадение.
– Я тоже так думаю. Но Петер всю ночь искал брата, поэтому плохо соображает. Тебе надо поехать в дом престарелых и провести допрос так, чтобы не наломать дров.
В сознании промелькнули воспоминания прежних лет, когда Фредрика была новым сотрудником и Алекс не знал, как с ней обращаться. Если быть до конца откровенным, тогда он не предполагал, что когда-нибудь станет считать ее ценным сотрудником и доверять ей так, как сейчас.
– А Турбьерн Росс?
– Я напрямую поговорю с ним о том, что у нас имеется. Если не он встречался с Ребеккой и беседовал с ней о Теа Альдрин, то, возможно, ему известно, кто это был.
Фредрика поднялась:
– Моргана Аксбергера допросим позднее? Мне кажется, с ним тоже очень важно поговорить.
– Этим я тоже займусь сам, и немедленно.
– Отлично. А тем временем подумаем, почему Вальтер Лунд солгал нам.
– Ты считаешь, что он солгал? – Алекс приподнял брови.
Фредрика рассказала, что произошло, когда они прощались.
– Позвони нашим норвежским коллегам и попроси переслать старую фотографию из паспорта Вальтера Лунда, чтобы мы были уверены, что говорим об одном и том же человеке. И запроси контактные данные его дяди.
– Уже сделано, – ответила Фредрика.
Снова зазвонил телефон Алекса. Катер Хокана Нильссона на озере Меларен нашелся.
А сам хозяин бесследно исчез.
Когда Фредрика въехала на парковку «Монгордена», начался дождь. Раньше ей не доводилось тут бывать, и ее поразило обилие зелени. Одноэтажные корпуса разделялись большими газонами – из-за дождя сейчас они были пусты.
Никакой зримой границы между пансионатом и домом престарелых не существовало, однако обе стороны площадки заметно различались. В окнах пансионата виднелись разноцветные занавески и комнатные растения, какая-то девушка выглядывала наружу. Окна дома престарелых казались безжизненными и ничего не говорили о его обитателях, в то время как в окна пансионата так и тянуло заглянуть, будто в кукольный домик.
Петера она встретила перед домом, где жил Джимми. Положила руку ему на плечо, но он в досаде отстранился.
– Вот здесь он стоял, разговаривая со мной по телефону, в этом я абсолютно уверен. – Петер показал ей комнату Джимми. – И вот что он видел.
Он кивнул на дом по другую сторону газона.
– Так, значит, там она и живет? – спросила Фредрика.
Петер кивнул. Мышцы у него на шее были напряжены, взгляд потускнел от усталости.
– Я немедленно иду туда, – проговорил он.
Они обошли газон и проникли в дом престарелых через главный вход с другой стороны.
– Петер Рюд, полиция.
Он предъявил удостоверение санитарке, которая немедленно отложила в сторону дела и провела их в комнату Теа Альдрин. В коридоре стоял свежий запах – не чувствовалось той затхлости, которой пахло в других подобных заведениях, где Фредрике доводилось бывать.
Санитарка остановилась возле одной из одинаковых белых дверей и решительно постучала, затем потянула за ручку и вошла: