– Разумеется. Мы с ним общаемся до сих пор. Он очень переживал за Ребекку.
– Они дружили еще в гимназии, не так ли?
– Именно. И Ребекка очень поддержала его, когда умер его отец. Это было в тот год, когда они закончили учебу.
Входная дверь приоткрылась, и весеннее солнце залило прихожую.
– Ребекка когда-нибудь жаловалась на него? – спросила Фредрика.
Диана смотрела мимо нее, на улицу. Снаружи ждал целый мир. Ей предстояло решить, когда она снова будет готова с ним встретиться.
– Он очень обиделся, когда она уехала учиться во Францию. Помню, как она об этом рассказывала. Похоже, он рассчитывал, что она останется в Стокгольме.
– У него были основания этого ожидать? Они были вместе?
– Абсолютно точно нет. Он совсем не в ее вкусе.
Алекс задумался:
– Однако они снова подружились, когда она вернулась?
– Я знаю, что они снова начали общаться, но то, что они были близкими друзьями, я поняла только задним числом.
– Что навело вас на эту мысль?
– Это было единственное логичное объяснение. Иначе почему бы он так переживал по поводу ее исчезновения?
Сообщение о том, что в Мидсоммаркрансене обнаружено тело Ребекки Тролле, вытеснило в тот день все остальные новости. В качестве руководителя следствия Алекс Рехт провел краткую пресс-конференцию. Самые жуткие подробности – что тело было расчленено и некоторые его части отсутствовали – он опустил.
Вопросов у журналистов было много, но его ответы отличались скупостью.
Нет, он не может сказать, насколько продвинулось следствие, об этом пока рано говорить.
Нет, он не может объяснить, каким образом удалось так быстро установить личность погибшей, хотя тело так долго пролежало в земле, что никаких возможностей для опознания не оставалось.
Закончив пресс-конференцию, он заперся у себя в кабинете.
Дочь разыскала его по мобильному телефону:
– Ты не хочешь сегодня поужинать у нас, папа? Нам было бы очень приятно.
– Даже не знаю. Я по уши погряз в новом расследовании, и…
– Я видела тебя по телевизору. Джемпер тебе очень к лицу.
Джемпер он получил в подарок на Рождество. Самое кошмарное Рождество на его памяти.
– Так ты придешь?
– Хм. Если успею. Понимаешь, такие дела не решаются за один день, и…
– Папа!
– Да.
– Приезжай к нам. О’кей?
Она была так похожа на мать. Тот же голос, та же энергия и настойчивость. У нее все в жизни сложится хорошо.
Он прошел мимо кабинета Фредрики: та сидела, углубившись в материалы следствия. Услышав шаги, посмотрела на него с улыбкой.
– Мне показалось, что ты собиралась работать сокращенный день, – полушутя-полусерьезно заметил Алекс.
«Не повторяй наших ошибок – не забывай о семье, едва вернувшись на работу после отпуска по уходу за ребенком», – будто хотел сказать он.
– Я и собираюсь. Только почитаю немного и пойду домой. До чего же активной личностью она была!
– Ребекка? Да уж, просто слов нет. Расследование превратилось в адское переплетение ложных следов. Халтура по вечерам, студенческая жизнь, церковный хор, друзья и еще черт знает что.
– Мы должны переговорить с этой подругой и ее дочерью. По поводу тех сплетен, что она торговала собой через Интернет.
– Непременно, – улыбнулся Алекс. – Но только не ты. Ты пойдешь домой.
– Иду-иду. – Она ответила ему улыбкой. – Но сначала один вопрос. Чем она занималась по учебе перед тем, как исчезла?
– Кажется, литературоведением.
– На каком уровне? Как далеко она продвинулась?
– Не помню точно. По-моему, писала дипломную работу. Мы допросили ее научного руководителя. Противный заносчивый тип, но никак не тянет на ее нового бойфренда, а уж тем более на убийцу.
– У него алиби?
– Да, как и у всех остальных, кого мы допрашивали.
Фредрика барабанила пальцами по бумаге на столе:
– Меня очень интересует, кто он, этот ее новый бойфренд. Вполне может быть, что это человек, которого она нашла в Сети.
– Запросто. – Алекс кивнул. – Но тогда почему никто ни словом не упомянул о том, что она знакомится по Интернету? О таком девушки обычно рассказывают друг другу.
– Конечно.
Фредрика задумалась.
– Ребенок, – проговорила она. – Кто-то же должен был знать о ее беременности. Она наверняка обращалась в женскую консультацию.
– А она должна была это сделать? На четвертом месяце?
Фредрика стала перерывать горы бумаг на столе.
– Я тщательнейшим образом изучила протоколы обыска у нее в комнате. Вы перевернули все вверх дном, отметили, какие таблетки от головной боли она принимала, какими тампонами пользовалась. Но нигде ни слова не сказано о контрацептивах.
Алекс вошел в кабинет Фредрики, встал у нее за спиной и принялся читать протокол, глядя ей через плечо.
– Тогда был составлен подробный список всех медикаментов, найденных в комнате Ребекки.
– Таблетки от кашля, альведон, панадил, – зачитала Фредрика. – Поверь мне, ни одно из них не подходит в качестве противозачаточного средства.
– Может быть, они у нее закончились? – высказал предположение Алекс. – А поскольку постоянных отношений у нее не было, она не пошла продлевать рецепт.
– А когда они потом занимались сексом, она не предохранялась. Звучит странно, учитывая, как серьезно она раньше относилась к этому вопросу. – Фредрика обернулась к Алексу. – Я хочу снова связаться с Дианой Тролле. Узнать, кто выписывал ее дочери оральные контрацептивы.
– Хорошо. Тогда мы, возможно, выясним, когда она перестала их принимать.
– Именно. Кроме того, мы можем узнать побольше о ее беременности. Во всяком случае, если она получала рецепты в консультации. Нет оснований полагать, что она по поводу беременности обратилась бы в другое место.
– Если она вообще обсуждала этот вопрос с кем бы то ни было.
Фредрика собрала документы, лежащие на столе, и вручила Алексу:
– Я позвоню Диане прямо сейчас, а потом отправлюсь домой. Служба наружного наблюдения что-нибудь сообщила по поводу Хокана Нильссона?
– Пока ничего. – Алекс прижал бумаги к груди. – Он все еще сидит на работе. Думаю, мы с Петером вызовем его на допрос прямо сегодня вечером.
Фредрика кивнула, попыталась вспомнить фотографии Хокана Нильссона, приложенные к делу. Бледный, тощий, с растерянным взглядом. На некоторых снимках вид у него был сердитый. Насколько нужно рассердиться, чтобы убить, а потом расчленить человека? Сложить части в полиэтиленовые мешки, а потом закопать? Она поежилась. Смерть вообще не отличается красотой, но порой она бывает так омерзительна, что сознание не в состоянии этого охватить.
Диана Тролле знала, где дочь получала рецепты на контрацептивы. Сначала – в молодежной консультации Спонги, а потом, когда по возрасту уже не могла ходить туда, в женской консультации «Серафен», напротив Ратуши.
– Она очень хорошо отзывалась об этом месте, – сказала Диана. – Но сама я там никогда не бывала.
Фредрика решила зайти в «Серафен» по дороге домой. Во-первых, она любила прогуляться пешком. Во-вторых, ее разбирало любопытство.
Выходя с работы, она пыталась дозвониться до Спенсера. Они уже дважды переговорили в течение дня. В его голосе она услышала напряжение и заподозрила, что он взял на себя задачу, которая ему не по плечу. В таком случае ей придется вернуться домой – тут уж ничего не попишешь. Однако некоторые мысли пугали ее.
Если она вдруг умрет, а Спенсер окажется не в состоянии сам взять на себя заботы о дочери – что произойдет тогда с Сагой? Неужели ей придется жить у брата Фредрики?
Никогда в жизни. Спенсер ни за что не оставит свою единственную дочь, – в этом Фредрика не сомневалась.
Наконец-то Спенсер снял трубку и прервал ее размышления. Сага спит – ничего страшного, если Фредрика чуть задержится.
Путь от полицейского управления в квартале Крунуберг до женской консультации «Серафен» возле Ратуши был недолог, но прогулка подбодрила Фредрику. Решив пойти по улице Хантверкарегатан, она наслаждалась весенним воздухом. Он свежее и чище, чем любой другой, хорошо действует на душу.
Женская консультация находилась на втором этаже роскошного старинного особняка на набережной, напоминающего британскую усадьбу. Фредрика оглядела беременных женщин с большими животами, ожидающих в холле, – у некоторых были старшие дети в колясках. Как людям не лень заводить больше одного ребенка? Этого она не понимала. Ни она, ни Спенсер не хотели больше детей, кроме Саги. Во всяком случае, такое у нее было чувство.
– Одного ребенка более чем достаточно, – пробормотал Спенсер как-то ночью, когда Сага была простужена и без конца просыпалась.
Предъявив свое удостоверение медсестре за стойкой, Фредрика изложила суть дела. Когда она попросила показать карточку, медсестра заколебалась.
– Подождите минуточку, я сейчас, – проговорила она и вскоре вернулась с коллегой постарше.
Фредрика еще раз рассказала, зачем пришла. Пожилая акушерка внимательно слушала. Потом длинными пальцами перебрала карточки на стеллаже и кивнула сама себе, вытаскивая нужную.
– Когда она была у нас в последний раз, ее принимала я, – проговорила она, указывая на отметку на полях карточки. Она на мгновение прикрыла глаза. – Через меня каждый день проходит множество женщин, всех не запомнишь.
«А всех и не надо, – подумала Фредрика. – Достаточно вспомнить именно эту».
– Но мне кажется, я знаю, о ком вы говорите, – продолжала акушерка, к большому облегчению Фредрики. – Она приходила за новым рецептом на оральные контрацептивы, однако подозревала, что беременна. Помню, она была совершенно вне себя.
– И что оказалось? – спросила Фредрика.
– Конечно же, предположения подтвердились. Если я правильно помню, мы с ней выяснили, что она на третьем месяце. Она пришла в ужас.
– И что потом?
– Она ушла, сказав, что намерена избавиться от ребенка. Чем все закончилось, я не знаю, потому что у нас она больше не появлялась.