Вот и выход на задний двор. Я нажимаю на смарт-часы «Эппл воч» и включаю секундомер.
Строительство продолжается; от террасы уже ничего не осталось. Несколько работников в рубашках с длинным рукавом и логотипом компании Иэна разравнивают землю. Гарриет дружелюбно приветствует их, называя каждого по имени. Интересно, она всегда такая вежливая или хочет произвести на меня впечатление?
– Вам всегда нравилось садоводство? – спрашиваю я Гарриет, когда мы направляемся к грядкам.
Стрелка часов пересекает отметку в одну минуту.
– Я сравнительно недавно этим увлеклась. Когда Роуз была маленькой, я купила рассаду тыквы: мы хотели вырастить ее и сделать фонарик на Хеллоуин. И нам это удалось, поэтому на следующий год мы посадили спаржу – любимый овощ внучки.
– Спаржу? – повторяю я. – Разве большинство детей не считают, что есть ее своего рода пытка?
Гарриет смеется:
– У Роуз вкусы как у взрослого человека, и Бет поощряет это. Временами я мечтаю, чтобы Роуз одевалась как остальные дети ее возраста, бегала везде и пачкалась. Ну, по крайней мере, ей нравится работать со мной в огороде. Когда я сюда переехала, Иэн с Бет устроили эти грядки для меня в качестве подарка на День матери.
Теперь я понимаю, почему грядки высотой по пояс. Чтобы у Гарриет не было необходимости наклоняться или опускаться на колени, копаясь в земле. Растения сами тянутся к ней.
– Какой продуманный подарок! – комментирую я.
Снова касаюсь часов – две минуты четырнадцать секунд. Такое количество времени необходимо, чтобы добраться из дома до этой точки привычным для Гарриет шагом.
– По-моему, это Бет придумала, – откровенничает Гарриет. – Она очень внимательная. Иэн обычно на этот праздник дарит мне только открытки.
Похоже на критику в адрес сына. Вспоминаю комментарий Иэна относительно того, что мать винит его в распаде семьи, – интересно, насколько сильно она возмущена. Я слегка отступаю, чтобы четко видеть выражение лица и язык тела Гарриет.
– Я знаю, что оба родителя, Иэн и Бет, хотели бы жить с Роуз, – начинаю я. – Как вы полагаете, кому стоит доверить опеку над девочкой?
Гарриет склоняется и срывает увядший лист с растения. Она сминает его между большим и указательным пальцем.
– Мне кажется – Бет, – отвечает она. – Она очень хорошая мать.
Я маскирую свое удивление. Скорее всего, убежденность Гарриет происходит от принятой точки зрения людей ее поколения, которые обычно полагают, что матери – лучшие опекуны для детей.
– Складывается впечатление, что Иэн любящий отец, – говорю я мягко.
– Конечно, он любит Роуз. Но Иэн – эгоист. У него внешность и очарование моего бывшего мужа. К сожалению, мой бывший – хронический изменник. Иэн унаследовал слабый характер отца. – Гарриет бросает кусочки листа в почву. – Вы знали, что необходимо крошить листья и бросать их в землю? Они ее питают. Мать-природа знает, что делает. Я объясняла это Иэну, но его рабочие все равно продолжают убирать листья раз в несколько дней. Внешний вид, видите ли, важнее того, что лучше для земли.
Гарриет не просто обвиняет Иэна, она невероятно злится на него.
– Если бы я выносила решение, то просто назначила бы Иэну часы для встреч с Роуз, а Бет сделала бы главным опекуном, – продолжает Гарриет. – Зачем наказывать Бет, если именно Иэн разрушил нашу прекрасную семью?
Гарриет удивительно откровенна, поэтому я захожу с другого конца. Иэн утверждает, что они с Бет не были настоящей парой. Хочу узнать, врал ли он.
– Иэн с Бет были счастливы?
– Очень, в самом начале. Вы знаете, как они встретились?
Читала об этом, но отвечаю:
– С удовольствием послушаю.
– Иэну было двадцать два, он работал в команде ландшафтных дизайнеров в имении родителей Бет в Аппервиле, штат Вирджиния. Бет была на год старше и обручена с сыном друга семьи. Она училась в Йельском университете. Тем летом Бет была дома – планировала свадьбу. Но скажу по секрету, она сомневалась. Однажды, работая в саду, Иэн услышал, что кто-то плачет. Он пошел выяснять, кто это, и увидел Бет.
Все прямо как в сказках: красивая наследница обручена с состоятельным поклонником, и от брака по расчету ее спасает симпатичный и добросердечный работяга.
– А затем Иэн решил, что несчастлив, хотя Бет дала ему все это… – Гарриет широким жестом обводит владения Баркли, эмоции переполняют ее, и она повышает голос. – Прекрасный дом! Прекрасную семью! А он просто взял и все уничтожил!
– А Бет тоже разлюбила Иэна? – спрашиваю я. – Или охлаждение наступило только с его стороны?
– Бет мне ничего не рассказывает, а я не сую нос в чужие дела. Я знаю свое место.
Я смотрю на особняк. Кажется, кто-то мелькнул в окне третьего этажа и будто пригнулся, заметив меня. Может быть, это игра света или домработница убирает на верхнем этаже. Я обхватываю себя руками.
– Дома еще кто-нибудь есть?
– Бет работает в своем кабинете, Роуз – с ней, – отвечает Гарриет.
– А вы используете прежнюю комнату Тины? – интересуюсь я. – Например, в качестве кабинета или для других целей.
Гарриет хмурится:
– Нет, туда никто не заходит. Даже когда Тина была жива, Роуз понимала, что ей нельзя подниматься на третий этаж. Это было личное пространство Тины.
В памяти вспыхивает картинка с видео: Роуз подкрадывается к Тине в ее спальне на третьем этаже. Я снова смотрю на окно. Никого.
Сейчас или никогда, говорю я себе. Может, другого шанса не представится. Достаю из сумки телефон и хмуро взираю на пустой экран, который предусмотрительно держу вне поля зрения Гарриет.
– Прошу прощения, судья Мортон – она занимается вашим делом – пыталась дозвониться до меня, – вру я. – Не знаю, сколько времени это займет… Вы не против, если мы продолжим беседу позже?
– Конечно, – соглашается Гарриет.
– Я приеду завтра, чтобы отвезти Роуз на ужин, тогда и увидимся. – Через пару шагов, будто спохватившись, достаю из сумки конверт и на ходу тараторю: – Ой, у меня есть фотография Роуз, которую я сделала на днях. Оставлю ее в комнате вашей внучки. – Наращиваю темп, и расстояние между мной и Гарриет увеличивается. – Я сама найду выход!
У меня две минуты четырнадцать секунд, до того как Гарриет вернется в дом, а может, и меньше, если она поторопится. Времени на обыск комнаты Роуз крайне мало.
18
Снова касаюсь часов, включаю секундомер и быстро иду к дому. Просто везение, что один из рабочих запускает воздуходувку. Но прежде, чем раздается ее шум, я слышу пронзительный крик Гарриет: «Подождите!» Она не хочет, чтобы я приближалась к комнате Роуз. От этого моя решимость только крепнет.
Прохожу через раздвижные двери на кухню, снимаю слипоны, хватаю их кончиками пальцев и устремляюсь к лестнице. Я проскакиваю мимо домработницы, все еще занятой уборкой в гостиной, она едва меня замечает. Ее обязанность – чистить и полировать, ни в коем случае не привлекая к себе внимания, – она должна передвигаться по дому невидимкой.
Именно это мне и необходимо сейчас сделать. Я как можно тише поднимаюсь по лестнице, однако несколько ступенек предательски кряхтят под ногами.
В какой-то момент я останавливаюсь, затаив дыхание, но ничего не слышу. Когда я добираюсь до второго этажа, удача все еще на моей стороне: все двери снова закрыты.
Из кабинета Бет доносится классическая музыка. Звучит она достаточно громко – Бет с Роуз могут и не узнать, что я здесь.
Берусь за холодную металлическую круглую ручку двери и замираю. Если Роуз у себя в комнате, вторжение может ее напугать. Но необходимо рискнуть. Я мягко стучу костяшками пальцев по двери, открываю ее, и у меня перехватывает дыхание. На кровати вижу девочку, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Потом до меня доходит: это же кукла, сделанная по образу Роуз, вплоть до рыжих волос и множества веснушек. Я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь, пытаясь отделаться от жуткого ощущения, что глаза куклы следят за мной.
Комната Роуз безупречна, везде идеальный порядок. Книги расставлены аккуратными ровными рядами на полках. На письменном столе только подставка для карандашей, стопка школьных тетрадей и белая доска с прикрепленным к ней маркером. Симпатичная корзина для мусора пуста.
Я подхожу к прикроватной тумбочке в поисках книги, которую читала Роуз. На тумбочке ничего нет, кроме плетеной лампы с обшитым рюшем абажуром.
Стрелка на смарт-часах пересекает отметку в одну минуту. Я торопливо бросаюсь к книжному шкафу и просматриваю названия. «Энн из Зеленых Крыш» нет.
Проходит еще тридцать секунд. Я подкрадываюсь к окну, выходящему на задний двор, и вижу, как Гарриет неровной походкой, но уверенно приближается к дому. Она уже у террасы.
Я рывком выдвигаю ящики письменного стола, однако нахожу только мелочи: крошечный фонарик, заколку с цветочками, пачку стикеров. Приподнимаю подушки с кровати. Под ними ничего. Становлюсь коленями на розово-кремовый коврик и заглядываю под кровать, приподняв покрывало. Ближе к изголовью вижу книгу, которая прислонена к стене.
Я лезу под кровать и достаю находку. Пыльная суперобложка гласит: «Энн из Зеленых Крыш». Быстро ее снимаю и морщусь, порезав подушечку указательного пальца о край плотной глянцевой бумаги.
Потрясенная до глубины души, читаю и перечитываю название на переплете: «Убийца рядом со мной»[4].
Мне знакома эта книга. Я сама ее читала. Но мне было около двадцати лет, когда я взяла издание в библиотеке, и даже тогда я не могла спать по ночам из-за содержания.
Ни одной маленькой девочке не стоит погружаться в историю о серийном убийце Теде Банди.
У меня нет времени на обдумывание новой информации. Достаю телефон и делаю фотографию, затем надеваю суперобложку на книгу. Когда засовываю ее обратно под кровать, замечаю каплю крови на обрезе. Стараюсь ее стереть, но вместо этого смазываю пятно. Но избавляться от улики некогда. Все, что могу сделать, – поставить книгу на место.