58
В доме чрезвычайно тихо. Нет никаких посторонних шумов: ни фортепианной музыки, ни лязгающих звуков строительства, ни рева воздуходувки, ни скрипа полов под ногами. Единственное, что я слышу, – пульсацию в своей голове.
– Хотите чая? – предлагает Гарриет.
На ней спортивный костюм бирюзового оттенка, короткие седые кудряшки зачесаны назад, словно она собиралась провести спокойный вечер дома.
Категорически не буду есть и пить в доме Баркли.
– Нет, спасибо. Я просто хочу увидеть Роуз.
Гарриет кивает:
– Давайте подождем еще минут пять, – может, она сама проснется. Наверное, она просто вздремнула. Если не спустится в скором времени, я отведу вас в ее комнату.
Она тянет время. Ждет, пока подействует валиум?
– Мне нужно увидеть Роуз сейчас.
Очевидно, Гарриет понимает, что я твердо намерена добиться своего. После короткой заминки она кивает и указывает на лестницу:
– Хорошо. Можно попросить вас идти следом за мной на всякий случай? Из-за того происшествия я очень неловко хожу по лестницам.
– Вам нет необходимости подниматься. На самом деле я предпочла бы пойти к Роуз одна.
Гарриет словно предвидела, что я скажу. Она поспешно произносит:
– Я пообещала Бет, что буду присутствовать во время вашей беседы с Роуз, так как вы не предупредили о своем визите заранее, к тому же Роуз плохо себя чувствует.
Стуча тростью, она хромает к огромной лестнице. Я иду следом за ней, как мне велели. Гарриет встает на первую ступеньку правой ногой, переносит на нее вес тела, затем слегка разворачивает в сторону левую ступню и подтягивает на ступеньку левую ногу. И повторяет свои действия, хватаясь за перила правой рукой и опираясь на трость левой.
Где-то на полпути она останавливается:
– Дайте мне минутку отдышаться.
Я не чувствую ни малейшего угрызения совести из-за того, что заставляю Гарриет проделать этот путь. Идея напичкать Роуз успокоительным принадлежит именно ей.
Внезапно снизу раздается приглушенный стук. Быстро оборачиваюсь, но никого не вижу – возможно, потому, что обзор у меня ограниченный. Разум ободряюще подсказывает: скорее всего, это проседает беспокойный старый дом или Иэн вернулся, чтобы взять одеяло и пакет чипсов. Бояться нечего, ведь в кармане моей куртки телефон, к тому же Чарльз знает, где я. Он позвонит в полицию примерно через пятьдесят минут, если я не дам о себе знать.
Я вытягиваю шею, прислушиваюсь, но внизу все тихо. Мы продолжаем медленно подниматься, проходя мимо фотографий Роуз – она смотрит на нас со снимков без стекол.
Наконец мы достигли лестничной площадки, и теперь Гарриет ковыляет по коридору второго этажа. Двери, как всегда, закрыты; кроме того, здесь царит полумрак, лишь немного света просачивается снизу. Разве не бесчеловечно оставлять ребенка одного на темном этаже? Ведь скоро наступит ночь. Очевидно, семейка Баркли уже начала претворять в жизнь свои планы по заточению девочки в этих мрачных стенах.
Гарриет останавливается у двери в комнату внучки и тихо стучит, затем поворачивает ручку и открывает дверь. Жестом показывает, чтобы я заглянула внутрь. Глаза не сразу привыкают к темноте, но вскоре я различаю укрытую одеялом Роуз. Ее волосы разметались по подушке. Кажется, она спит. Я делаю еще шаг и захожу в комнату – в надежде, что Роуз увидит меня и отправит мне какой-нибудь сигнал.
– Роуз? – окликаю я тихо.
Она лежит не шелохнувшись.
Гарриет хмурится и прикладывает палец к губам. Наклоняется ко мне очень близко:
– Я же вам сказала, что она больна.
Я отшатываюсь – ее теплое дыхание будто проникает в мое ухо и пробирается в мозг.
Жду еще несколько секунд, но Роуз не шевелится. Я даже не слышу, как она дышит. Гарриет касается моего плеча, и я подавляю желание сбросить ее руку. Она жестом велит мне выйти в коридор. Я отступаю, не сводя глаз с Роуз.
В последнюю секунду перед тем, как Гарриет закрывает дверь, я замечаю, что Роуз открывает глаза – белки блеснули в темноте. Она смотрит прямо на меня.
59
Гарриет никак не реагирует – я уверена, что она ничего не заметила.
– Пора спускаться. Не могли бы вы теперь идти прямо передо мной? На всякий случай. Буду вам благодарна.
Стремительно прокручиваю в голове различные сценарии. Если я скажу Гарриет, что принимаю ее предложение выпить чай, то, пока она будет на кухне, смогу тайком пробраться наверх. Или может, Роуз сама что-то затевает? Вдруг она сама ко мне спустится?
– Стелла? – Гарриет почти догоняет меня и протягивает ко мне руку, словно снова хочет коснуться.
– Да, сейчас помогу, – говорю я быстро.
Гарриет подает мне трость, я становлюсь на ступеньку ниже. Гарриет поворачивается к перилам, хватается за них обеими руками. Нащупывает опору правой ногой, затем переносит левую ногу на ту же ступеньку и снова все повторяет.
Мы старательно, неспешно спускаемся. Гарриет тяжело дышит, когда мы наконец оказываемся на первом этаже.
– Вы не против, если мы посидим в гостиной? – спрашиваю я, прежде чем Гарриет выскажет желание проводить меня до двери.
– Честно говоря, у меня был долгий день, и мне тоже нужно немного передохнуть. – С искаженным от усталости лицом Гарриет опускается на стул рядом с фортепиано.
Я сажусь на жесткую, казенного вида кушетку, прислоняюсь к стене, рукой ныряю в карман, чтобы убедиться в том, что телефон на месте.
Нужно отвлечь Гарриет. Обезоружить ее. Выиграть время, пока я не придумаю, как добраться до Роуз. Поэтому я начинаю быстро говорить:
– Спасибо, что позволили мне увидеть внучку. Я понимаю, что вам было тяжело подниматься. Зато теперь я с чистой совестью передам свои рекомендации в суд. А сейчас не могли бы мы немного поболтать – неофициально, конечно?
Бет, Гарриет и Иэн разработали план, чтобы обойти мой отчет. Должно быть, завтра сюда первым делом приедет бригада Иэна, чтобы переоборудовать двухэтажный хозблок в его новое жилище. Бет заберет свое заявление о расторжении брака. И тогда я окажусь совершенно бессильной – не смогу помочь Роуз и, может быть, больше никогда ее не увижу.
Я тотчас решаю, что необходимо вовлечь Гарриет в косвенное обсуждение их плана. Не исключено, что она проболтается о чем-нибудь и я смогу использовать ее слова в суде и привести их в качестве доказательства незаконных действий Баркли. Я не сумею официально записать разговор, но могу выступить в качестве надежного свидетеля.
– Я заметила, что Бет и Иэн хорошо ладили этим вечером, – роняю я мимоходом.
Гарриет подается вперед, ее глаза блестят:
– Я тоже обратила на это внимание. Перед тем как они вышли из дома, я слышала их смех на кухне.
Я поднимаю брови:
– Как вы считаете, это из-за того, что скоро будет принято решение об опеке и они смогут развестись?
Гарриет качает головой:
– Самой не верится, что я сейчас говорю это, однако, на мой взгляд, все обстоит как раз наоборот. У нас с Бет и Иэном совсем недавно состоялся очень долгий разговор. Они поняли, что оба поддались импульсу и совсем потеряли из виду то, что действительно важно. И теперь они решили действовать преимущественно в интересах Роуз.
Меня охватывает гнев: никто в этой семье не ставит Роуз на первое место! Мне с трудом удается сдержать эмоции, чтобы ничем себя не выдать.
– Чудесно. Но что это означает для Бет и Иэна? Неужели вы считаете, что они могут примириться?
Лицо Гарриет расплывается в улыбке, она кивает:
– Разве это не было бы замечательно? Ох уж эти разводы – просто катастрофа для семей! – продолжает она. – Поверьте мне, я сама прошла через подобное, когда Иэн был маленьким, и это настолько глубоко меня ранило, что после развода я ни разу не вступала в отношения. Я старалась скрыть от Иэна безобразные выходки его отца, но ничего не вышло. А как могло быть иначе, если его отец спал с женой соседа? Может, поэтому Иэн завел роман с Тиной? Он просто повторял модель поведения отца. И сейчас Иэн наконец начинает осознавать, какую ответственность он несет за то, что сотворил со своей семьей. – Гарриет придвигается ко мне. – Да, я на самом деле думаю, что Иэну с Бет стоит сделать шаг к примирению.
Какой-то шум доносится сверху. Скрип открывающейся двери? Неужели это Роуз пробирается в коридор? Но я не могу и дальше прислушиваться к этим звукам, потому как Гарриет тоже может уловить их.
Поэтому я говорю первое, что приходит на ум:
– Пожалуй, Бет будет трудно снова доверять Иэну, но я считаю, что доверие можно заработать.
– Конечно! – Гарриет светится. – Я уверена, что Иэн больше не изменит Бет, если она даст ему второй шанс. Само собой, должно пройти какое-то время, но в итоге они поймут, насколько важна семья и как сложно идти по жизни одному.
Сверху доносятся шаги. Роуз очень шумит, ей нужно быть осторожнее.
Я продолжаю болтать:
– Да-да, я помню, как вы говорили, что женщина не обожжется дважды, если будет знать, как искать зацепки. Что вы тогда сказали? Если мужчина вдруг меняет отношение к своему мобильнику…
Тут меня словно током бьет.
Я смотрю на Гарриет, и мои глаза непроизвольно расширяются. Я вспоминаю, что произошло несколько дней назад. Мы с Гарриет беседовали на крыльце, она сидела на качелях и описывала один из признаков супружеской измены.
«…Мужья в один прекрасный день начинают нервно прятать от нас телефон».
Примечательная деталь, почему я раньше не обратила на нее внимание? Что-то здесь не сходится. Муж Гарриет изменил ей, когда Иэн был маленьким, – это случилось больше тридцати лет назад. В то время сотовые телефоны были редкостью. И конечно, их не использовали для передачи сообщений и селфи, как мы делаем сегодня. Тогда почему Гарриет указала именно на этот знак? Может, она повторяла чьи-то рассуждения из телесериала или книги?
Но нет, это звучало иначе. В ее голосе слышалась горечь, словно она говорила о чем-то очень личном.
– Стелла?.. – Гарриет пристально смотрит на меня. – Вы немного побледнели. Хотите воды?