В этот момент произошел странный маленький инцидент. Только что подали рыбу, Раджкумар нетерпеливо взглянул на ножи и вилки, окружавшие тарелку. И тут же, словно раздосадованный обилием столовых приборов, поднял правую руку и щелкнул пальцами. Еще прежде, чем он опустил руку, рядом возник У Ба Кьяу, протягивая нужный предмет. Это заняло лишь мгновение, но все присутствующие изумленно оцепенели. Только сам Раджкумар, казалось, не обратил внимания на заминку. Он продолжал рассказ как ни в чем не бывало:
– Однажды утром мы услышали далекую пушечную канонаду. Но едва шум стих, все продолжилось своим чередом, как обычно. И только когда иноземные солдаты строем вошли в город, люди поняли, что произошло – король разгромлен, город захвачен. Вечером мы видели, как войска маршируют из форта, нагруженные трофеями. А за ними и обслуга дворца. Вокруг стен форта собралась толпа. Я никогда не был внутри. И когда я увидел, как люди ринулись через ров, то поспешил с ними. Мы ворвались внутрь. Нас были сотни. Полагаю, это немного напоминало бунт. Никто не понимал, что надо делать, каждый смотрел на соседа. Мы добежали до задней части дворца – женской половины. Самое ценное уже забрали, но и то, что осталось, казалось нам невиданным богатством и великолепием. Люди бросались на все, до чего могли дотянуться, на что падал их взгляд, ломали мебель, выковыривали камни из пола. Через некоторое время я вышел из главного зала и свернул в соседнее помещение, приемную. И там стояла женщина. Она была маленькой и худощавой, и хотя я никогда ее раньше не видел, сразу понял, что это королева Супаялат.
– Королева?
– Да. Ее Величество собственной персоной. Она, наверное, пришла туда, чтобы спасти то, что осталось от ее имущества. Без охраны, без свиты. Она должна была бы испугаться, но нет. Она закричала на нас, угрожала нам. Но что примечательно: каждый, кто входил в ту комнату, мгновенно падал на пол, делая шико королеве. Представьте, как это удивительно. Люди грабили дворец и в то же самое время оказывали почести своей королеве. Я как завороженный сидел в углу и наблюдал. И через несколько минут осознал, что королева там не одна. С ней было двое детей и свита, группа юных девушек. Старшей из детей, девочке, было, наверное, года три. Я решил, что она принцесса, судя по одежде. Рядом с принцессой стояла придворная дама, тоже еще ребенок, на пару лет младше меня, а может, и больше, не знаю, потому что это был ребенок, каких я прежде никогда не видел, – немыслимо прекрасная, за гранью понимания. Она сама была как тот дворец, хрупкое стеклянное создание, внутри которого можно увидеть все, на что способно ваше воображение. Вокруг нас стоял шум – скрежет ножей, стук топоров, топот бегущих ног. Девочка была явно перепугана, но в то же самое время абсолютно спокойна и невозмутима. Я глаз от нее отвести не мог. И понимал, что вижу нечто, что никогда не смогу позабыть.
– Кем она была? – перебила Ума. – Эта девочка – кто она? Вы узнали?
– По правде говоря… – Раджкумар уже готов был ответить, как вдруг его внезапно прервала Долли.
– Похоже, – резко бросила она, обращаясь к хозяину дома, – похоже, для господина Раха это было грандиозным развлечением.
– Нет, – повысил голос Раджкумар. – Вовсе нет.
Долли продолжала, не глядя на него:
– Господин Раха, кажется, получил огромное удовольствие.
– Нет. Я вовсе не это хотел сказать.
Взглянув на Раджкумара, Ума увидела в лице его невыразимое смятение. И внезапно ей стало его жаль: Долли излишне жестока и несправедлива, любой видел, что этот человек не хотел никого обидеть.
– Господин Раха… – Ума положила руку ему на запястье, возвращая в реальность и напоминая, что он не один.
Но тут ее локоть случайно задел край стола. Вилка соскользнула с тарелки и упала на пол. Звук был очень тихим, легкий металлический звон, но в этом пространстве он разнесся подобно взрыву. Двое лакеев одновременно метнулись от стены, один подхватил с пола упавший предмет, а другой положил на замену новую вилку, обернутую салфеткой.
– О, мадам…
Голос мужа, полный веселой иронии, прозвучал громко и раскатисто. Услышав его, Ума в ужасе вжалась в кресло. Она боялась этой насмешливой нотки, этой интонации, которая так часто сопровождала его комментарии по поводу разных мелких ее неловкостей. Она знала, что еще не раз за вечер этот инцидент будет упомянут в беседах, что последует бесчисленное количество шуток, намеков, лукавых отступлений, – это будет ее наказанием.
– О, мадам, – возгласил администратор, – могу я попросить вас впредь воздержаться от жонглирования правительственным серебром?
Ума вздрогнула, не поднимая взгляда от тарелки. Разве можно стерпеть такое? Она покосилась на новую вилку, лежащую возле тарелки, и рука словно сама собой пришла в движение. Запястье дернулось, подбрасывая вилку в воздух.
За миг до того, как прибор завершил полет по дуге, Раджкумар резко выставил ладонь и подхватил вилку на лету.
– Вот так, – шлепнул он вилку на скатерть. – И все в порядке.
Администратор остолбенело наблюдал за сценой со своего конца стола.
– Ума! – воскликнул он уже без всякого намека на иронию. – Ума! Да что с тобой сегодня такое?
Последовало молчание, в котором все ясно расслышали скрежет колес экипажа, с грохотом подъехавшего к воротам резиденции. “Каун хай?”[59] – донесся окрик сторожа. Ответ прозвучал неразборчиво, но Долли мгновенно вскочила на ноги:
– Это Моханбхай. Должно быть, в Аутрем-хаус что-то произошло.
В помещение вошел лакей и с поклоном протянул администратору конверт:
– Срочное, сэр.
Разрезав конверт, администратор вынул листок тисненой бумаги. Он прочел письмо и поднял взгляд, мрачно улыбаясь.
– Боюсь, я вынужден покинуть эту пирушку. Вызывают. Ее Величество хочет видеть меня в Аутрем-хаус. Немедленно.
– Тогда я тоже поеду, – отодвинула стул Долли.
– Не стоит, – похлопал ее по руке администратор. – Останьтесь и отдыхайте. Она хочет видеть меня, а не вас.
Долли с Умой переглянулись: обе догадались, что королева вызвала администратора, чтобы сообщить о беременности принцессы. Долли никак не могла сообразить, что лучше – вернуться в Аутрем-хаус или держаться пока подальше.
“Долли, останься”, – безмолвно попросила Ума.
“Хорошо”, – кивнула Долли.
Молчаливый диалог между женщинами не ускользнул от внимания администратора. Он переводил взгляд с Умы на Долли и обратно, а затем спросил:
– Что там происходит в Аутрем-хаус? Кто-нибудь из вас в курсе?
– Ничуть, – непривычно высоким голосом поспешно ответила Ума. – Что бы там ни было, уверена, это не потребует присутствия Долли.
– Ну ладно. – Администратор быстро обошел гостей, прощаясь. – Я вернусь, как только позволит Ее Величество. Не скучайте…
Внезапность отъезда хозяина вызвала переполох. Наиду и Райты перешептывались, встав со своих мест. “Уже очень поздно…” – “Нам пора…” Последовала череда вежливых расшаркиваний и рукопожатий. Провожая гостей до дверей, Ума задержалась, чтобы вполголоса предупредить Долли:
– Я провожу всех и вернусь. Дождись меня…
Долли в некотором ошеломлении прошла в гостиную, распахнула одно из французских окон. Шагнув в сад, задержалась, прислушиваясь к голосам отъезжающих гостей. Они прощались с хозяйкой. “Благодарю вас…” – “Как мило…” Один из голосов принадлежал Уме, но звучал как будто очень издалека. Долли никак не могла сосредоточиться, все расплывалось перед глазами. Надо бы закрыть французское окно, чтобы насекомые не налетели. Но бог с ним, и без того есть о чем беспокоиться.
Прямо сейчас, в этот самый момент в Аутрем-хаус принцесса, возможно, сидит у окна, глядя на дорогу, прислушивается, не едет ли экипаж администратора. Двери приемной внизу, вероятно, уже открыты, лампы зажжены – только две, ради экономии масла. Королева скоро спустится вниз в своей залатанной алой хтамейн и через мгновение усядется спиной к двери. И будет ждать, пока не появится администратор.
Так и закончится привычный мир Аутрем-хаус, они знали это с самого начала, она и принцессы. Так и должно было произойти – в один прекрасный день королева решит, что время пришло. Тут же пошлют за администратором, не теряя ни минуты. На следующий день узнают все – губернатор, вице-король, вся Бирма. Моханбхая отошлют прочь, принцесс, возможно, тоже. И только она, Долли, останется нести бремя вины.
– Мисс Долли.
Она узнала голос. Этот человек, гость из Бирмы.
– Мисс Долли.
Она обернулась с нарастающим раздражением:
– Откуда вы узнали мое имя?
– Я услышал… – Он запнулся, поправляя сам себя: – Дело в том, что вы сами назвали мне свое имя.
– Невозможно.
– Но это так. Вы не помните? Той ночью, в Стеклянном Дворце. Это вы были той девочкой рядом с принцессой. Вы должны помнить. Я заговорил с вами, спросил, как вас зовут.
Долли прижала ладони к ушам.
– Это ложь. Каждое слово. Вы все это выдумали. Все, до последнего слова. В том, что вы сегодня рассказали, нет ни тени правды. Мин и Мибия были божествами для жителей Мандалая. Никто не осмелился бы на такие вещи, которые вы описывали… Люди рыдали, когда нас увозили в ссылку.
– Рыдали. Это верно. Но верно и иное: толпа, дворец. Я был там, как и вы. Вы должны вспомнить, как той ночью во дворце кто-то выхватил у вас нечто из рук – шкатулку. Я нашел ее и вернул вам. Тогда-то вы и назвали свое имя: Долли. У меня до сих пор звучит в ушах ваш голос.
Она отвернулась.
– И поэтому вы здесь? Из-за того, что увидели той ночью во дворце?
– Да.
– Вы совершили ошибку, господин Раха. – Голос поднялся до жалобного крика. – Вы видели не меня. Это был кто-то другой. Дети изменяются, взрослея. Я не помню того, о чем вы говорите. Меня там не было. Нас было много – девушек, служивших во дворце. Возможно, это была какая-то другая девочка. Не я. Меня там не было.
– Я помню, что я видел.