Когда Арджун скатился с нее, она заплакала, села, натянула платье, обхватила колени. Он испуганно подскочил.
– Элисон, что случилось? Почему ты плачешь?
Она лишь мотала головой, уткнувшись лицом в колени.
Он не отставал.
– Элисон, я не хотел… Я думал, ты хочешь…
– Ты не виноват. Я тебя не виню. Только себя.
– В чем, Элисон?
– В чем? – Она недоуменно посмотрела на него. – Как ты можешь после этого как ни в чем не бывало задавать такие вопросы? А как же Дину?
– Элисон. – Он с усмешкой взял ее за руку. – Дину не нужно об этом знать. Зачем рассказывать ему?
– Пожалуйста, – она оттолкнула его руку, – не прикасайся ко мне.
А потом они услышали голос, зовущий издалека, достаточно громкий, чтобы перекрыть плеск волн.
– Сахиб!
Арджун натянул мокрую форму и поднялся на ноги. На берегу стоял Кишан Сингх, рядом с ним мотоциклист точно на таком же “харлее”, как тот, на котором приехал Арджун.
Кишан Сингх размахивал листком бумаги:
– Сахиб!
– Элисон, что-то случилось. Донесение с базы.
– Иди. – Она сейчас могла думать лишь о том, как бы поскорее броситься в воду и смыть с себя ощущение его прикосновений. – Я буду через минуту.
Арджун побрел к берегу. Кишан Сингх ждал у самой кромки воды, глаза его на мгновение встретились с глазами Арджуна. И было в его взгляде что-то, заставившее Арджуна замедлить шаг и присмотреться. Но Кишан Сингх уже вытянулся по стойке смирно, отдал честь, невидяще глядя прямо перед собой.
– Что это, Кишан Сингх?
– Харди-сахиб прислал. – Он протянул конверт.
Арджун разорвал конверт, развернул записку. Когда Элисон вышла из воды и направилась к ним, Арджун все еще хмурился.
– Что такое? – спросила она.
– Я должен возвращаться. Прямо сейчас. Похоже, происходит что-то серьезное. Мы уходим из Сунгай Паттани – мой батальон, точнее.
– Ты уезжаешь? – Элисон уставилась на него, словно не веря своим ушам.
– Да. – Он покосился на нее. – Ты рада – верно?
Она пошла прочь, не отвечая, он поспешил следом. Когда они оказались на гребне дюны, вне поля зрения Кишана Сингха, он с внезапной ожесточенностью развернул ее лицом к себе:
– Элисон, ты мне не ответила.
Она сердито прищурилась:
– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Арджун. Я не твой денщик.
– Я задал тебе вопрос.
– Какой?
– Ты рада, что я уезжаю?
– Если ты и в самом деле хочешь знать, – равнодушно произнесла она, – то ответ – да.
– Но почему? – Он смущенно запнулся. – Ты поехала сюда, потому что сама хотела. Я не понимаю, почему ты злишься на меня?
– Я не злюсь, – покачала она головой. – Я совсем не злюсь, ты ошибаешься. Нет никакого смысла злиться на тебя, Арджун.
– О чем ты, черт возьми?
– Арджун, ты не отвечаешь за то, что делаешь, ты игрушка, предмет, оружие в чужих руках. Твой разум не присутствует в твоем теле.
– Что за хрень… – Он сам себя оборвал. – Тебе это сходит с рук только по одной причине, – прорычал он, – только потому, что ты женщина…
Она видела, что он на волосок от того, чтобы ударить ее, и странным образом ей вдруг стало его жалко. А потом Элисон поняла, что всегда жалела его и именно поэтому пошла с ним утром на пляж. Она увидела, что, несмотря на всю свою щедрость, широкие жесты и внушительность, Арджун – человек без внутреннего стержня, его самосознание слишком хрупко; теперь она отчетливо понимала, что Дину гораздо более сильный и цельный. Наверное, именно поэтому она стремилась испытать Дину на прочность, быть с ним жестокой, даже рискуя его потерять. Эта мысль испугала Элисон.
Она торопливо направилась к “харлею”.
– Ладно, давай уже! Отвези меня обратно в Морнингсайд.
Часть шестаяФронт
32
1/1 Джатский покидал Сунгай Паттани ранним вечером. Колонна грузовиков выехала с базы в северном направлении. По прибытии в город Алор Стар их выгрузили на железнодорожной станции и приказали ждать дальнейших инструкций. Рядовые расположились на одном конце платформы, офицеры – на другой.
Такой крошечной и очаровательной станции Арджун еще не видел, она походила на игрушечную версию тех вокзалов, на которых он бывал в Индии. Единственная узкая платформа под низким черепичным навесом. Горшки с маленькими пальмами свисали с балок, а деревянные колонны вдоль платформы были окутаны цветущими кустами бугенвиллеи.
Подполковник Бакленд задержался в штабе дивизии и прибыл позже. В полночь он собрал всех офицеров, чтобы сообщить оперативную информацию. Предстоят кардинальные изменения в тактике, сказал он. По всем признакам японцы вот-вот вступят в войну – вероятно, их вооруженные силы готовятся к нападению на Малайю с севера. Для предотвращения этого оперативная группа должна проникнуть глубоко в Сиам, чтобы защитить восточное побережье, это станет упреждающим ударом, не позволит японцам без сопротивления высадиться на побережье. Ключевую роль в этой операции должен сыграть 1/1 Джатский. Команда к погрузке будет отдана за полчаса. На рассвете они двинутся на север с целью занять плацдарм возле курортного города Сингора. Подполковник Бакленд продиктовал координаты, офицеры записали.
После инструктажа Арджун расстелил карту прямо на платформе, под голой лампочкой, смахивая тут же налетевших насекомых. Указательный палец дрожал от волнения, когда он вел им по красной линии дороги, тянувшейся к плацдарму. Вот оно – результат многих лет подготовки, ожидание наконец закончилось. Арджун оглядел украшенную цветами платформу: какое же неподходящее место для начала крупной военной операции.
Уснуть было невозможно. Часа в три Кишан Сингх принес ему чай в эмалированной кружке. Арджун с благодарностью выпил, не спрашивая, где денщик его раздобыл. Харди мирно похрапывал рядом в кресле, тюрбан завалился назад. Арджун встал, прошелся по платформе, пробираясь мимо спящих рядовых. В кабинете начальника станции горел свет, он заглянул туда.
Начальник станции был из христиан с Гоа. Он крепко спал прямо за столом. На полке стоял радиоприемник. Арджун обошел стол и включил радио. Рассеянно покрутил ручки настройки. Вскоре в потрескивании помех прорезался голос диктора: “…тяжелые бои возле Кота Бару…”
Кота Бару находится в восточной части Малайи – Арджун знал это от приятеля, служившего там. Маленький захолустный прибрежный городок. Арджун сделал погромче и прислушался, теперь диктор говорил о массированном десанте японцев на побережье, Арджун уловил название Сингора – город, который они должны занять завтра. Он опрометью бросился по платформе к залу ожидания, где остался командир.
– Сэр!
Командир и капитан Пирсон дремали в креслах.
– Началось, сэр! Японцы высадились.
– Невозможно, лейтенант. – Командир выпрямился в кресле.
– По радио объявили, сэр.
– Где?
Арджун проводил их к начальнику станции. Солдаты на платформе зашевелились, почувствовав – что-то происходит. Арджун распахнул дверь кабинета. Мужчина за столом очнулся, сонно потер глаза. Арджун обогнул его и включил радио на полную громкость. Голос диктора заполнил помещение.
Вот так они и узнали, что их упреждающий удар был упрежден операцией беспрецедентного масштаба, включавшей одновременные удары по целям, находившимся в тысячах миль друг от друга, – бомбардировка Пёрл-Харбор и высадка десанта на Малайском полуострове. Сингора, город, который должен был стать их целью, был оккупирован одним из первых.
– Джентльмены, – улыбнулся офицерам подполковник Бакленд, – если мои знания об армии хоть чего-то стоят, я бы посоветовал вам устраиваться поудобнее здесь. Может пройти некоторое время, прежде чем мы получим хоть какие-то вести от командования…
В его иронических интонациях было нечто очень успокаивающее, оттого, слушая командира, Арджун и представить не мог, что им грозит беда.
В Алор Стар находился большой аэродром, и с первыми лучами солнца эскадрилья “бленхеймов” поднялась в воздух. 1/1 Джаты ликовали, когда самолеты прогудели над станцией. Пару часов спустя “бленхеймы” вернулись с пустыми баками. А через несколько минут после их возвращения из-за горизонта с гулом появилось звено японских бомбардировщиков. Они атаковали аэродром плотным строем в тот самый момент, когда стоявшие на заправке “бленхеймы” были особенно уязвимы. В мгновение ока самолеты охватило пламя. Время налета было выбрано сверхъестественно точно. Не могло быть никаких сомнений, что враг получил сообщение от шпиона или местного информатора.
В тот же день подполковник Бакленд в сопровождении нескольких офицеров приехал на аэродром. Медсанчасть разбомбили, вокруг стоял сильный запах лекарств. На взлетном поле вокруг “бленхеймов” расплавился асфальт. Вдали виднелся ряд хижин. Они служили казармой для малайских вспомогательных войск, охранявших аэродром. Но вокруг не видно было ни одного солдата. Арджуна отправили на поиски. Он обнаружил казармы в идеальном порядке: койки заправлены, рядом с каждой висит вещмешок. Винтовки аккуратными рядами стояли вдоль стен, как того требовали правила. И ни души. Было совершенно очевидно, что, проведя ежедневную приборку казарм, солдаты просто тихо дезертировали.
Ночь Дину провел на раскладушке на террасе дома матери Илонго. Проснулся он рано. Илонго и его мама еще спали. Дину посмотрел на часы. Поезд в Пенанг отправляется не раньше полудня, времени у него достаточно.
Он вышел из хижины, посмотрел на горы. Свет уже начинал меняться, лес постепенно оживал. Ему вдруг пришло в голову, что он никогда не снимал чанди в это время суток. Заметив велосипед Илонго, прислоненный к дверям, Дину решил сгонять в горы.
Он быстро собрал оборудование и покатил – энергичнее обычного. У ручья он отказался от своего привычного ритуала, вместо этого сразу поднялся к поляне и установил штатив. Он как раз менял пленку, когда первые штурмовики пролетели над Гунунг Джерай. Сначала он не обратил внимания, предполагая, что самолеты садятся на базе в Сунгай Паттани. Но спустя несколько минут, когда лес содрогнулся от взрывов, Дину понял, что произошло нечто чрезвычайное. И когда над головой показалось следующее звено бомбардировщиков, он присмотрелся внимательнее. Самолеты летели низко, так что опознавательные знаки не спутаешь. Это были японцы.