Внезапно где-то вдалеке завыла сирена воздушной тревоги. Ни Раджкумар, ни люди вокруг не обратили особого внимания. В последние недели сирены звучали несколько раз в день, и все привыкли, что это ложная тревога. У самых ступеней банка торговка жарила байя-гьо в большой закопченной кастрюле. Она раздраженно поморщилась, когда взвыла сирена, и продолжила заниматься своим делом. Раджкумар отреагировал точно так же: его взбесила мысль, что из-за сирены придется задержаться.
Сирены взревели во второй раз, и теперь люди насторожились. Две тревоги одна за другой – это что-то новое. Из окон автобусов и трамваев высунулись пассажиры, уставились на небо, словно оценивая вероятность дождя.
Раджкумар заметил в толпе дежурного гражданской обороны в защитной каске. Он размахивал руками, сигнализируя пешеходам, куда идти. Раджкумар знал этого человека – букмекер из англо-бирманцев, знакомый еще по скачкам. Он поспешил вниз по лестнице к нему, расспросить.
– Лучше прячьтесь в укрытие, господин Раха, – грубовато ответил дежурный. – Дело серьезное. Они прошли вторую систему обнаружения. – Приложив ладони ко рту рупором, он принялся кричать: – В убежище, в убежище, по домам…
Кое-кто послушался, но прочие не обращали внимания. Дежурный разозлился.
– Только посмотрите на них, они думают, это чертов цирк…
Перед банком был разбит небольшой садик. Несколько месяцев назад между декоративными пальмами выкопали узкую траншею, но со временем на дне скопились зловонные лужи, в которых валялись волосатые косточки манго и прочий мусор. Люди не решались туда прыгать.
Раджкумар вновь поднялся по ступеням. И тут сирены взревели в третий раз. Теперь уже замерли все. Движение на улице разом прекратилось. Но никто не побежал в убежище, паники не началось. Люди, выбравшиеся из трамваев и автобусов, стояли на улице в недоуменном оцепенении и, заслоняя глаза от яркого света, всматривались в небо. Несколько человек поднялись к Раджкумару: с банковского крыльца открывался великолепный обзор.
– Слышите?
Издалека донесся низкий ровный гул.
Звук придал внезапную и зловещую достоверность неминуемости воздушного налета. После краткого мига неуверенности по толпе шквалом пронеслась паника. Люди побежали. Одни бросились внутрь зданий, другие кинулись по улице, лавируя между неподвижными машинами. Вонючая траншея в скверике заполнилась в считаные секунды.
Где-то поблизости закричала женщина. Обернувшись, Раджкумар увидел, что тележка с байя-гьо перевернулась, окатив торговку кипящим маслом. Женщина с визгом крутилась на тротуаре, пытаясь сорвать с себя одежду.
Раджкумар решил не поддаваться панике. Он вжался в тяжелые двери банка. Отдаленный гул перерос в громкий ритмичный рев. Затем показались первые самолеты – черные точки, приближающиеся с востока. Глухо забухали городские зенитки. Орудий было мало, и все они были сосредоточены в основном возле аэропорта Мингаладон и военного городка. Но уже то, что оборона города функционирует, обнадеживало. Даже посреди паники были слышны ликующие вопли.
Приближаясь к восточным районам города, бомбардировщики перестроились, снизились. Фюзеляжи раскрылись, и груз бомб полетел вниз поблескивающими ленточками мишуры, тянущимися вслед за самолетами. Как будто огромный серебристый занавес спускался с неба.
Первые бомбы упали в нескольких милях, взрывы следовали ритмично, с равными промежутками. А потом раздался грохот – оглушительней всех предыдущих разрывов. Откуда-то с восточных окраин города громадное облако черного дыма поднялось к небу, почти поглотив бомбардировщики.
– Попали в нефтяные резервуары, – сказал кто-то. – На ручье Пазундаун.
Раджкумар сразу понял, что человек прав. Внутри все сжалось. Главные городские резервуары с нефтью находились на противоположном берегу, напротив склада. Подняв глаза к небу, он увидел, что бомбардировщики заходят на второй круг. Бомбили не вслепую, целью была длинная прибрежная полоса, где располагались лесопилки, склады, нефтехранилища и железнодорожные пути.
Раджкумар вдруг вспомнил про слонов, работающих на складе. Вспомнил, насколько непредсказуемо эти животные реагируют на громкий шум. Иногда достаточно одного резкого звука, чтобы все стадо обратилось в бегство. Однажды, в давние уже времена, он видел такую слоновью панику в тиковом лагере. Тогда эхо выстрела напугало старую слониху, она издала характерный трубный рев, а следом среагировало все стадо. Слоны в тот раз переломали все вокруг, и у-си несколько часов успокаивали животных.
Что произойдет, если слонов охватит паника внутри забитого древесиной складского двора? Подумать страшно.
Раджкумар не мог дальше торчать тут. Он быстро зашагал в сторону Пазундауна. Бомбы теперь падали совсем близко, сплошной завесой, постепенно приближаясь к центру города. Внезапно впереди появилась повозка, запряженная волами, которые неслись прямиком на него. Пена хлопьями разлеталась из пасти животных, сверкали белки выкаченных от ужаса глаз. Возница орал, вцепившись в борта повозки. Раджкумар едва успел отскочить.
Звено самолетов проплывало уже прямо над головой. Раджкумар смотрел в ясное чистое декабрьское небо. Люки самолетов раскрылись. Цепочка бомб полетела чуть в сторону, и солнечные блики на их обшивке напоминали блеск драгоценностей.
Траншеи поблизости не оказалось. Раджкумар метнулся в какой-то дверной проем, скорчился, обхватив голову руками. Воздух задрожал, он услышал звук бьющегося стекла.
Он не помнил, сколько времени просидел там. Шевельнулся, только почувствовав спиной тепло. Обернувшись, Раджкумар увидел прижавшегося к нему пса, поскуливающего от страха. Он оттолкнул собаку и встал. Вокруг поднимались столбы дыма. Он подумал о Долли, Манджу и Джайе, внучке. Посмотрел в сторону Киминдайна и с облегчением увидел, что дыма над той частью города нет. И двинулся в другую сторону, в Пазундаун, к складу.
Рынок на Меркант-стрит разбомбили. Вдоль дороги валялись овощи и фрукты. Нищие уже рылись в мусоре. Раджкумар увидел, как полыхает один из магазинов, и вспомнил, что это была его любимая лавка, где продавали цыпленка тандури. Вертелы воткнуло взрывом в глиняные стенки печи, расколов ее пополам, как яичную скорлупу. Он услышал мужской голос, зовущий на помощь. И поспешил дальше – нельзя терять время.
Витрина Rowe & Co разбита, в стенах зияли дыры. Мародеры уже лезли через проломы. Рождественская елка валялась на полу, рядом с ней суетилась старушка с засыпанным тальком лицом. Она собирала комки ваты и совала их в мешок.
Перед зданием телеграфа был поврежден водопровод. Струя высотой в десять футов била в небо. Вода была повсюду, собиралась в лужи, текла вдоль дороги. Возле устья разрушенного водопровода кружился маленький водоворот.
Люди сидели под стеной телеграфа, и именно туда пришелся удар. На тротуаре лежали тела. В луже, собиравшейся у поврежденной трубы, плавали оторванные рука и нога, явно детские. Раджкумар отвел глаза и пошел дальше.
Приблизившись к Пазундауну, он увидел, что оба берега протоки охвачены пламенем. Еще издалека он разглядел стены своего склада. Они были окутаны клубами дыма.
Вся его собственность находилась там, все, ради чего он работал, труд всей его жизни, собранный в запасы тикового дерева. Он думал о слонах и падающих вокруг них бомбах, о пламени, вырывающемся из аккуратно сложенных штабелей, о взрывах, о трубном реве.
Это ведь он собрал все в одном месте – это тоже было частью его плана, – и теперь бомбы уничтожили все за несколько минут. Но это не имело никакого значения, если Нил невредим. Остальное – это просто имущество. Но Нил…
Он свернул в переулок, ведущий к складу, и увидел, что тот тоже заволокло дымом. Лицо опалил жар – огонь вовсю пожирал склад.
Раджкумар крикнул, прорываясь сквозь дымное марево:
– Нил!
Впереди возник силуэт. Раджкумар бросился к нему.
– Нил? Нил?
Это был До Сай.
– Раджкумар…
– Где Нил?
– Прости меня, Раджкумар. Я ничего не мог сделать. Слоны взбесились. Я пытался прогнать твоего мальчика, но он не хотел слушать. Бревна покатились, и он попал под них.
Только теперь Раджкумар видел, что До Сай что-то изо всех сил тянет за собой, подальше от пожара. Он рванулся вперед и рухнул на колени перед телом. Раздавленное гигантским весом, оно было почти неузнаваемо. Но как бы чудовищно тело ни было изуродовано, Раджкумар знал, что перед ним его сын и что он мертв.
Однажды, еще совсем ребенком, Манджу наблюдала, как обривают голову вдове. Это было в доме соседей в Калькутте, пришел цирюльник, а женщины семьи собрались вокруг.
В шкатулке с рукоделием Манджу нашла ножницы. Сев перед зеркалом, она поднесла ножницы к волосам. Лезвия были тупыми, а волосы крепкими, густыми и черными – волосы молодой женщины. Ножницы здесь бесполезны. И она бросила их обратно в шкатулку.
Малышка заплакала, и Манджу вышла из комнаты, захлопнув дверь. Она спустилась в кухню – темную, душную, закопченную каморку в задней части дома. Нашла нож, длинный острый нож с зазубренным кончиком и деревянной рукояткой. Попыталась действовать ножом, но обнаружила, что он так же бесполезен, как и ножницы.
Озираясь в поисках нужного инструмента, Манджу вспомнила про косу, которой когда-то косили газон. Эти косы были очень острыми – она помнила, как свист их лезвий разносился по всему двору. Мали, которые ухаживали за участком, давно ушли, но косы-то остались. Она отлично знала, где их искать – в сарае у ворот.
Манджу распахнула дверь и побежала через двор к сараю. Косы нашлись ровно там, где она и думала, сваленные в кучу вместе с другими инструментами. Она встала в траве по колено, приподняла копну волос, отвела их от головы. Потом подняла косу и вслепую рубанула, заведя руку за голову. Она увидела, как прядь волос упала на траву, и это придало ей уверенности. Манджу отсекла еще одну прядь, потом еще одну. Гора волос росла у ее ног. Единственное, чего она не могла понять, это боль: почему обрезать волосы так больно?