— Мой Илонго гораздо больше тебя похож на твоего отца.
Подсознательно Дину совершенно точно понял, что она пыталась сказать, но ответил на эти слова словно на шутку:
— Да, вы правы, я и сам вижу сходство.
Не считая этого напряженного момента, визит прошел хорошо. Сая Джон выглядел необычно оживленным, почти как раньше. Все съели по несколько порций лапши, а в конце трапезы мать Илонго подала густой чай с молоком в стеклянных стаканах. Когда они ушли, все осознавали, причем с приятным чувством, что визит начался, как встреча незнакомцев, и каким-то образом превратился, и по тональности и по характеру, в семейную встречу.
На обратном пути к дому они сидели втроем на одном сиденье, Илонго за рулем, а Сая Джон посередине. Илонго явно взбодрился, словно преодолел какое-то препятствие. Но для Дину оказалось сложным признать, что Илонго — его сводный брат. Брат — это Нил, граница собственного "я". Илонго таким не был. Илонго был инкарнацией отца, такого, каким тот был в юности — гораздо лучшим человеком, чем тот, кого знал Дину. Это принесло какое-то утешение.
Этой ночью Дину впервые поделился своими подозрениями с Элисон. Она проскользнула в его комнату после ужина, как иногда поступала, уложив деда в постель. В полночь она проснулась и увидела, что Дину сидит у окна и курит.
— В чем дело, Дину? Я думала, ты спишь.
— Не могу заснуть.
— Почему?
Дину рассказал ей о визите к матери Илонго и о том, что она сказала. Потом он заглянул Элисон в глаза и спросил:
— Скажи мне, Элисон… Я просто это воображаю, или в этом что-то есть?
Она пожала плечами и затянулась его сигаретой, не ответив на вопрос. Дину спросил снова, более настойчиво.
— В этом есть доля правды, Элисон? Ты должна мне сказать, если знаешь…
— Я не знаю, Дину. Слухи всегда ходили. Но никто никогда не говорил прямо, по крайней мере, не мне. Ты знаешь, как это бывает — люди болтают о таких вещах.
— А ты? Ты веришь в… в эти слухи?
— Раньше нет. Но когда дедушка кое-что сказал, это заставило меня поменять мнение.
— Что?
— Что твоя мать попросила его присмотреть за Илонго.
— Так она знает, моя мама?
— Думаю, что да.
Он молча прикурил новую сигарету. Элисон встала около него на колени и заглянула в глаза.
— Ты расстроен? Зол?
Он улыбнулся, похлопывая по ее обнаженной спине.
— Нет, не расстроен… и не злее, чем всегда. Странное дело, но зная отца, я не удивился. Мне просто захотелось никогда не возвращаться домой.
Через несколько дней Элисон принесла письмо, которое только что пришло. Дину работал в темной комнате и прервался, чтобы вскрыть конверт. Письмо было из Рангуна, от отца. Без долгих размышлений он порвал его и вернулся к работе.
Тем вечером, после ужина Элисон спросила:
— Дину, ты получил письмо?
Он кивнул.
— Оно было от твоего отца, да?
— Полагаю, что так.
— Ты его не прочитал?
— Нет Порвал.
— Разве ты не хочешь узнать, о чем оно?
— Я знаю, о чем оно.
— И о чем же?
— Он хочет продать свою долю в Морнингсайде.
Элисон помолчала и отодвинула тарелку.
— Ты тоже этого хочешь, Дину?
— Нет, — ответил он. Как по мне, то я собираюсь жить тут вечно… Я собираюсь устроить в Сангеи-Паттани студию, чтобы зарабатывать на жизнь с помощью камеры. Именно этим я всегда хотел заняться, и это место подходит, как любое другое.
Глава тридцать первая
В тот вечер, когда Илонго привез в Морнингсайд-хаус Арджуна, Дину, Элисон и Сая Джон находились в столовой, сидя за длинным столом из красного дерева. На стенах горели бамбуковые канделябры, дизайн которых разработала Эльза. Комнату наполнял яркий и теплый свет.
Илонго широко улыбался в предвкушении удивления Дину.
— Взгляните, кого я привел.
Затем через дверь вошел Арджун, одетый в форму и с фуражкой в руках. Его портупея блестела в золотистом свете из бамбуковых канделябров.
— Арджун?
— Добрый вечер, — Арджун обошел вокруг стола и хлопнул Дину по плечу. — Рад встрече, старина.
— Но, Арджун… — Дину встал. — Что ты здесь делаешь?
— Скоро расскажу, — ответил Арджун. — Но, может, сначала меня представишь?
— Да, конечно, — Дину повернулся к Элисон. — Это Арджун, шурин Нила, брат-близнец Манджу.
— Я так рада, что вы приехали, — Элисон наклонилась к Сае Джону и тихо сказала ему на ухо: — Дедушка, это шурин Дину. Он служит на военной базе в Сангеи-Паттани.
Теперь удивился Арджун.
— Откуда вы знаете, что я служу в Сангеи-Паттани?
— Видела вас в городе позавчера.
— Правда? Удивлен, что вы заметили.
— Конечно, я заметила, — она откинула голову и засмеялась. — В Сангеи-Паттани заметно каждого незнакомца.
— Ты ничего мне не говорила, Элисон, — вмешался Дину.
— Я просто видела человека в военной форме, — засмеялась Элисон. — Откуда мне было знать, что он твой шурин?
— Я знал, — сказал Илонго. — С того самого мгновения, когда его увидел.
— Ага, — кивнул Арджун. — Я пришел в офис плантации и спросил Дину. И еще до того, как я открыл рот, он спросил: "Вы разве не шурин мистера Нила?" Просто наповал сразил. Я ответил: "Откуда ты узнал?", а он сказал: "Мистер Дину показывал мне фотографию со свадьбы вашей сестры".
— Так всё и было.
Дину вспомнил, что в последний раз они с Арджуном встречались два года назад, в Калькутте. Арджун, казалось, вырос за это время, или это просто из-за его формы? Хотя Арджун всегда был высоким, Дину не помнил, что когда-либо в его присутствии чувствовал себя таким карликом.
— Ладно, — весело произнесла Элисон. — Вы должны что-нибудь поесть, и Илонго тоже.
Стол был заставлен десятками маленьких и ярких китайских мисок. Содержимое большинства из них еще было нетронуто.
Арджун осмотрел блюда голодными глазами.
— Наконец-то нормальная еда.
— Почему? — спросила Элисон. — Разве на базе вас не кормят?
— Делают, что могут, я полагаю.
— Здесь хватит на вас двоих, — сказала Элисон. — Так что садитесь, Илонго, и ты тоже. Кухарка вечно жалуется, что мы возвращаем еду.
Илонго покачал головой.
— Я не могу остаться.
— Точно?
— Да. Меня ждет мать.
Илонго ушел, а на стол поставили еще один прибор, рядом с Элисон. Арджун сел, и Элисон начала наполнять его тарелку едой.
— Мы называем это аям лимау пурут — цыплята с листьями лайма и тамаринда, а вот самбал из креветок с листьями пандана, это баклажаны с креветочной пастой, а там чинчалок с чили — креветки, маринованные в соке лайма, а здесь рыба на пару с цветами имбиря…
— Вот это пир! И это обычный ежедневный ужин?
— Моя мама всегда гордилась нашим столом, — заявила Элисон. — А теперь это стало семейной традицией.
Арджун ел с жадностью.
— Это просто великолепно!
— Вашей тете Уме тоже понравилось. Помнишь, Дину? В тот раз?
— Помню, — кивнул Дину. — Думаю, у меня даже есть фото.
— Никогда не ел ничего подобного, — сказал Арджун. — Как это называется?
— Это перанаканская кухня, — объяснила Элисон. — Самый большой секрет современного мира, как говорила мама.
Внезапно заговорил Сая Джон, застав всех врасплох.
— Это всё из-за цветов.
— Цветов, дедушка?
Сая Джон посмотрел на Арджуна, и его взгляд на мгновение стал совершенно ясным.
— Да, цветы в блюдах. Бунга кентан и бунга телан — цветы имбиря и синие цветы. именно они придают пище вкус. Так всегда говорит Эльза.
По его лицу промелькнула тень, и взгляд снова затуманился. Сая Джон повернулся к Элисон.
— Нужно не забыть послать Мэтью и Эльзе телеграмму, — сказал он. — На обратном пути они должны остановиться в Малакке.
Элисон быстро встала с кресла.
— Простите, — обратилась она к Арджуну, — дедушка устал. Я должна отвести его в постель.
— Конечно, — Арджун встал.
Элисон помогла Сае Джону подняться и медленно повела его по комнате. У двери она повернулась и посмотрела на Арджуна.
— Приятно принимать гостя, которому нравится наша кухня, кухарка вечно жалуется, что Дину совсем ничего не ест. Она будет польщена, что вам понравилась ее стряпня. Вы должны прийти снова.
— Приду, — усмехнулся Арджун. — Можете быть в этом уверены.
В голосе Элисон звучали теплота и легкость, которых Дину раньше не слышал. Наблюдая за ней со своего места за столом, он понял, что охвачен внезапным порывом ревности.
— Ну, старина, — сердечно сказал Арджун зычным голосом, — ты знаешь, что все домашние о тебе беспокоятся?
— Нет, — Дину моргнул. — И нет нужды кричать, — он постарался вернуть самоконтроль, чтобы разговаривать с Арджуном.
— Прости, — засмеялся Арджун. — Я не хотел испортить тебе настроение.
— Уверен в этом.
— Я получил письмо от Манджу, вот оттуда я и узнал, где тебя найти.
— Ясно.
— Она пишет, что ничего о тебе не слышала уже долгое время.
— Да?
— Что мне им передать?
Дину поднял очень осторожно голову.
— Ничего, — сказал он резко. — Я бы хотел, чтобы ты ничего им не передавал.
Брови Арджуна поползли вверх.
— Могу я узнать, почему?
— Это несложно, — пожал плечами Дину. — Понимаешь… отец послал меня сюда, потому что хочет продать нашу долю в Морнингсайде.
— И?
— Теперь, приехав сюда… Я решил, что это плохая идея.
— Ты полюбил это место, да?
— Дело не только в этом, — Дину посмотрел Арджуну прямо в глаза. — Вообще-то дело в Элисон.
— Ты о чем?
— Ну, ты ее видел…
— Да, — кивнул Арджун.
— И наверняка понимаешь, о чем я.
— Думаю, ты что-то пытаешься мне сказать, Дину, — Арджун отодвинулся от стола. — Дай угадаю: ты говоришь, что влюблен в нее?
— Что-то вроде того.
— Понимаю. И думаешь, она тоже без ума от тебя?
— Думаю, что так.
— Разве она тебе об этом не сказала?
— Нет… не так многословно.
— В таком случае надеюсь, что ты прав, — Арджун снова засмеялся, блеснули его превосходные зубы. — Должен сказать, я не уверен, что она годится для тебя, женщина вроде нее…