И потому кошмар оказался полной неожиданностью. Она вновь стояла на мраморном полу дома на Коркуре, ощущая сокрушительное земное тяготение. Рядом была мисс Джоуд и ещё некое едва различимое создание, которое – почему-то Диана в этом была уверена – тоже являлось мисс Джоуд, хотя не имело ничего общего с ней в физическом плане. Яго лежал на полу мёртвый, его кровь ползла по полу – омерзительное, чудовищное подобие жизни. Она была похожа на гигантского плоского червя с блестящим красно-чёрным телом. Потом, ужасное дело, червь повернулся и заполз на тело Яго. Он словно начал пожирать труп. Наблюдать за этим было невыразимо отвратительно. Диана огляделась по сторонам и поняла, что это всё же не дом на Коркуре. Она испугалась, сообразив, что не знает, где находится. Мисс Джоуд заговорила, и в уголках её рта заиграли искорки и язычки пламени. «Перья или свинец?[48] – спросила она. – Ты должна выбрать, дорогуша. Перья или свинец?» Диана знала, что любой ответ повлечёт за собой ужасные последствия. «О, прошу вас, – взмолилась она, охваченная ужасным предчувствием, и слёзы хлынули у неё из глаз, – прошу, не заставляйте меня отвечать!» Но Джоуд лишь повторила: «Перья или свинец?» В руке у неё был нож, сработанный из грубого неотполированного стекла, и она поднесла его к лицу Дианы. Где-то у неё за спиной раздался грохот, похожий на звук, с которым тормозит спускающийся лифт; шум становился громче и страшнее, и Диана подумала: я не могу не ответить на этот вопрос, и любой ответ может оказаться как ложным, так и правильным. Выходит, хоть это и чуждо тому, что я есть и что я умею делать, мне придется угадывать. Я должна просто угадать. Она открыла рот, чтобы ответить на невозможный вопрос, и в ту же секунду поняла, что это за грохот. То была её собственная смерть, которую слух воспринял за пределами времени – так, что последствия события обогнали само событие. Кровавый слизень со звуком, подобным удару бича, перепрыгнул с трупа Яго на её лицо и залепил ей рот.
Она проснулась, кашляя и хрипло вскрикивая между приступами кашля и судорожными вдохами. Её лёгкие полыхали. Сафо была рядом.
– Что случилось, мисс? Что такое?
Но ужас достиг глубин души Дианы, и она не владела собой. На некоторое время всё, что она могла сказать, сводилось к выкрикам «Кровь! Кровь! Кровь!», которые перемежались кашлем. Эти повторения так встревожили Сафо, что она разбудила Яго. Тот принёс шарик воды с примесью коки, и это помогло успокоить кашель.
– Что с тобой? – спросил он. – Кошмарный сон?
Она кивнула.
– Всего лишь сон, – сказал он тоном, который, видимо, должен был её успокоить. – Это не по-настоящему.
– Ты не понимаешь, – хрипло произнесла она, – Сны – важнейшая часть того, как я… делаю то, что делаю, Такой сон… это смерть! Это смерть, приближение катастрофы, – Говоря, она плакала, но ее мысли прояснились, превратившись в слова, Воспоминания о жестоком лице Джоуд, о странном бесформенном существе из чёрной крови, об удушье ярко отпечатались в её памяти, – Мне никогда не снятся кошмары, Никогда! Сны – моя рабочая среда.
В сфере было светло, как днём, хотя почти все жители спали.
– Слишком много кисло-сладкого вина, – вынес свой вердикт Яго.
Сафо привязала себя к той же ветке, что и Диана; они обнялись, и Диа в самом деле немного успокоилась, Вскоре Сафо заснула, а Диана нет, Постепенно близость тела девушки стала её угнетать, Она выпуталась из объятий и сдвинулась чуть дальше вдоль ветки, В конце концов, изрядно помаявшись, она опять уснула.
Утром Яго в течение часа совещался с дюжиной гидеонитов, Диана и Сафо осматривали стены мира в компании Живокости, Диана всё ещё тревожилась из-за того, что ей приснилось минувшей ночью, она была взволнована и раздражена.
– Этот сон предвещает смерть, – заявила она Сафо, – Смерть близка.
– Смерть всегда рядом, мисс, – сказала Сафо, – Ра’Аллах даровал нам это знание, Вот только время не сообщил.
– Время, – слабым голосом выговорила Диана, – наступит скоро.
Когда Яго выбрался из главной юрты, он выглядел слегка обеспокоенным.
– Что случилось? – обратилась к нему Диана.
– Революция, – сказал он. – Они хотят, чтобы всё началось сейчас. И не понимают, что момент неподходящий.
– Так они ждут, чтобы ты её начал? – недоверчиво спросила Сафо.
Они покинули Гидеон во второй половине дня, поторговавшись за блок горючего. Торговаться в Сампе приходилось постоянно. Обычно это происходило в форме обмена устными предложениями, весьма горячего и увлечённого. На Гидеоне, однако, в ответ на предложения Яго звучало хоровое исполнение контрпредложений. Это было очаровательно, хотя музыкальная подача ничуть не ослабила накал переговорных страстей.
Пора в путь. Они устроились в перегруз-койках, пристегнули ремни и понеслись прочь, двигаясь по спирали, напоминавшей раковину улитки. После старта Диана подобралась к иллюминатору и взглянула на пустоту снаружи. Ей казалось, что там должны виднеться следы стартовавших кораблей, грузовиков и шлюпов. И миллиарды пузырей, похожих на разбросанные жемчужины. Но она увидела лишь черноту, которую не мог разогнать звёздный свет.
– Куда мы летим? – поинтересовалась она у Яго.
– К моим хорошим друзьям, – ответил он. Но, когда через полтора дня они прибыли к пункту назначения, тот оказался пустым, и ничто не намекало, куда делись его обитатели.
В цепи из четырех пузырей три оказались пробиты и пусты. Внутри них всё ещё мерцали полосы светошестов, но растительность замёрзла, и только мусор клубился в вакууме.
– Что тут произошло? – спросила Диана, когда «Ред Рум» дрейфовал мимо следов разгрома.
– Полиция, видимо, – ответил Яго.
Четвёртый пузырь был нетронутым, внутри горел свет, но когда они пришвартовались и открыли двери, то выяснилось, что внутри всё заросло буйной зеленью, сквозь которую не просматривались следы человеческого присутствия. Воздух, перенасыщенный кислородом, кружил голову.
– Думаю, полицейские пробили три других пузыря, чтобы загнать жителей сюда, – сказал Яго. – Когда герметичность сферы нарушается, все спешат, точно крысы, к спасательным туннелям, чтобы пробраться в соседний пузырь. Полиции надо всего лишь пробивать их по очереди, собирая всё население в одном месте, как скот. Потом их можно арестовать, погрузить на корабль и увезти.
– Почему? – спросила Диана, зажимая нос пальцами. У растений был на удивление сильный запах, который к тому же напоминал скорее о фауне, чем о флоре. Какой-то генетически модифицированный клубень или фрукт, решила она, специально разработанный для того, чтобы дополнить омерзительный рацион из ганка. – Точнее, за что?
– Кто его знает? Официальным предлогом, вероятно, было инакомыслие. Хотя нельзя исключать и торговое мошенничество. В Сампе заключают огромное количество бартерных сделок, а поскольку бартер, строго говоря, запрещён, у полиции всегда найдётся повод, если в таковом возникнет потребность.
– Но зачем тратить столько усилий?
– Вероятно, у них была особая причина. Или им просто нужно было выполнить план по заполнению тюрем или кабальной службе. Стоит заговорить с рядовыми полицейскими, они тут же начинают жаловаться, сколько всяких квот им навязывает начальство. Кроме того, конфискация имущества иногда бывает выгодной. Хотя обычно нет. Люди здесь слишком бедны, по-настоящему ценных вещей у них нет.
Яго на четверти обычной скорости вывел их в открытый космос. Некоторое время они просто лежали, пережидая ускорение. В конце концов разгон закончился, и они смогли выбраться из противоперегрузочных коек.
– Я узнал кое-какие новости, – сообщил Яго. – Скорее, слухи. Или это одно и то же?
– Какие новости? – спросила Диана.
– Во-первых, твои родители в порядке. Я сделал такой вывод исходя из того, что власти их ещё не засекли, несмотря на все старания. Во-вторых, мисс Джоуд… помнишь её?
Диана невесело улыбнулась.
– Что ж, – сказал Яго. – Её наказали за провал операции по нашему захвату. Улановы ею сильно недовольны.
Диана мгновенно повеселела.
– Правда? Её казнили?
– Нет-нет. Но сильно понизили в статусе.
Её по-прежнему навещали кошмары. Той же ночью Диана проснулась, увидев во сне картины крови и смерти, в которых главной силой выступал двойник мисс Джоуд, порожденный её подсознанием. Этот сон подействовал на неё слабее предыдущего, но всё-таки был на редкость неприятен.
Через два дня они добрались до следующего пункта назначения, некоего фабра. Законного, как заверил их Яго, хотя и расположившегося в значительном отдалении от обычных маршрутов полицейских шлюпов и, соответственно, находившегося в некоторой тени. Но его команда занималась, большей частью, законными делами.
Фабр представлял собой группу сцепленных герметичных овалоидов, внутри которых выращивались мясные туши, наделённые лишь зачатками сознания. Яго поздоровался с командой – дюжина мужчин, ни одной женщины, у всех на лбу вытатуирована солнечная печать Ра’Аллаха. Сафо поприветствовала их с улыбкой, и они вместе спели гимн Солнцу. Потом они угостились боврилкоголем, вместе сыграли в маджонг, много смеялись и пели.
– Правило семидесяти процентов больно ударило по нам, – сказал Самм, один из самых общительных фермеров.
– Что за правило?
– В Lex Ulanova заложено, что тридцать процентов всех сделок, совершаемых в Сампе, незаконны, – объяснил мужчина по имени Чили, чья белая как мел кожа была испещрена многочисленными розовыми кругами и овалами шрамов в тех местах, где были удалены опухоли. – Это очень условная цифра, потому что в глубинах Сампа почти вся торговля незаконна, если считать мошенничеством обмен самостоятельно выращенных фиг и помидоров на жареных жуков или толчёную мочевину. Но в Сампе не жизнь, а существование: ганк, солнечный свет, никаких излишков для торговли. А вот здесь, поблизости от земной Луны… ох, если б у нас были эти тридцать процентов на чёрном рынке, мы были бы рады. Но увы. Почти всё мясо, которое мы выращиваем, уходит по оптовым сделкам, и деньги зачисляются на кошерные счета, а тарифы и пошлины высчитываются ИскИнами автоматически. У нас почти все по закону, к сожалению.