– Ты просто не признаёшься, правда ведь?
Он на неё не смотрел. Только краснел. Она уже видела, как он краснеет.
– Почему? Дело в положении, которое я занимаю?
– Ты есть ты, – сказал он. – В этом всё дело. Не в том, что ты умна и красива, хотя это правда, – просто таких людей много. Но ты это ты, и ты единственная.
– Тебе надо бы почитать что-нибудь про модулированные овариальные гаптиды, – проговорила Диана, зная, что это не ответ. – Джек, – продолжила она, потому что ей показалось правильным использовать его настоящее имя в такой момент (хотя ей тут же пришло в голову: а с чего я взяла, что это и есть его настоящее имя?). – Ты выразился очень сжато, и, кажется, я поняла. Ты ведь позволишь и мне быть краткой, да?
– Твой краткий ответ, как я догадываюсь, – произнес он, – будет «нет».
– Да, – согласилась она. – В смысле нет. – Его румянец усилился и через секунду начал спадать. – Богиня, я сама себя не понимаю.
– А я понимаю, – сказал он.
Потом Стеклянный Джек спал. Он всё ещё не пришел в себя после нешуточных травм, а остаточное действие нейротоксина вызывало постоянную усталость.
Диана думала о том, что он сказал. Конечно, думала. Покинув его, она отправилась играть в го с корабельным ИскИном. Четыре партии продемонстрировали, что с преимуществом в восемь камней она неизменно выигрывала у машины, но с семью или меньше машина побеждала.
В конце концов «Biblioteka 4» прибыла к длинной цепи пузырей, называвшейся Иудосалим, где у Яго, по его словам, имелись надёжные друзья. Они попрощались с Зиновьевой. Сафо изучила окрестности и сняла для них троих домик – скромную пристройку у стены третьего пузыря. Яго, рассчитавшийся с докторшей за услуги, также вложил деньги в аренду.
Вечером они поужинали в ресторане: рыба, как похвастался хозяин, выращивалась в аквариуме Иудосалима. Сафо долго не просидела, её всё ещё мучила ломка после отказа от КРФ, и потому она отправилась домой, чтобы поспать. Но Диана ощущала, как её настроение делается всё лучше. Она уже так давно не видела столь явных признаков цивилизации, не ощущала даже этих крупиц законности и порядка, что ностальгия по прошлой жизни сделалась болезненной.
А вот Яго был печален. Она знала, что их отношения изменились, и уже ничего нельзя исправить.
Они ели, поджав колени под стойку. Рыбу подавали завёрнутой в листья и со сферами гашишного вина. Они лицезрели широкую изогнутую стену пузыря, испещренную тут и там зеленью растительных посадок и синими обиталищами.
Она заговорила:
– На что это похоже, – спросила она, – убивать людей?
– Ну и вопрос! – отозвался он, не скрывая изумления.
– Мне действительно интересно. Я чувствую себя белой вороной. Сафо убила, и ты убивал. Многих.
Яго поразмыслил, прежде чем ответить.
– Это неприятно, – сказал он, – Во мне, как и во многих людях, есть часть, которая на такое способна, Но я держу её под замком внутри себя, Это похоже на,, ящик, Ящик внутри меня.
– А в ящике?
Он посмотрел на неё.
– Взрыв, – произнес он, – Ты хочешь сообщить, что нам пора расстаться.
Его прямота ошеломила Диану, но она сумела сохранить лицо, Ведь вопрос, который задала она, как раз и должен был ошеломить его.
– Зачем? – с заминкой спросила она, – Зачем ты так говоришь? – И тут же решила, что нет нужды в словесном фехтовании, – Нет, ты прав, Я думала об этом, Я долго об этом думала.
– Почему?
– Ох, Яго, – сказала она, чувствуя, как где-то внутри собираются слёзы, готовые вот-вот пролиться, Она сдержала их, – После всего, что ты сказал мне на борту корабля доктора Зиновьевой? Ты мне очень нравишься…
– Это шаг в сторону любви, – заметил он.
– Возможно! Наверное, да, Между нами и впрямь есть… видимо, это можно назвать привязанностью, Я перед тобой в большом долгу, Но мы с тобой никогда бы… никогда бы не смогли… ох, дорогой Яго! Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло?
– Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло, – повторил он невыразительным голосом, – Опять условное наклонение, Ты так его любишь, – Он вздохнул, – Ну что ж, моя дорогая, – сказал он, поднимая сферу с гашишным вином. – Я поступлю так, как тебе угодно.
Когда он назвал её «дорогой», Диана испытала подобие слабого электрического шока. Было невозможно понять, приятное это чувство или нет.
– Куда же ты направишься? – спросил он.
– Я не знаю. Сафо, конечно, пойдёт со мной. И ведь мне, – сказала она, впервые об этом подумав, – понадобятся деньги.
– С этим я помогу.
– Наверное, буду искать родителей, – проговорила Диана, уставившись мимо Яго на зелёное лоскутное одеяло дальней стены сферы. – Они где-то спрятались, и найти их будет нелегко. Но ведь это просто задача, которую надо решить! А на что ещё я гожусь, как не на решение задач? Я также могу навестить Анну Тонкс Ю во плоти. Почему бы и нет?
Яго отвернулся. С того места, где сидела Диана, было никак не увидеть, блестят у него глаза или нет.
– Это могло бы разбить мне сердце, – произнес он ровным голосом, – если б оно у меня было.
– Не надо так, Яго. Мы говорим «никогда», потому что так нам диктует рациональный ум. Но сердце не знает слова «никогда».
Он чуть просветлел, услышав это, кивнул и даже улыбнулся. Но в глаза по-прежнему не смотрел.
– Как мне кажется, есть проблема серьезней, чем местонахождение твоих родителей, – проронил он через некоторое время. – Это проблема всей Системы как таковой. Революция. В историческом смысле, я думаю, движущей силой всех революций было отчаяние людей, которым некуда больше падать и нечего терять. Но с ганком и жильем для всех так низко уже не упадешь. Вопрос в том, как сделать так, чтобы люди захотели что-то изменить к лучшему?
– Надежда, – ответила она.
– Именно, – кивнул Яго. – Разумеется, я осознаю весь риск. Не стоит и говорить о том, что ставки высоки. Если бы БСС-пистолет попал в руки Улановых – или твоей МОГсестры, или какой-нибудь другой фракции, – то всё легко могло бы обернуться катастрофой невиданных масштабов. Вероятно, благоразумней было бы просто уничтожить устройство. Но я этого не сделал. Не сделал, потому что оно несет в себе зерно надежды – надежды на то, что люди смогут когда-нибудь покинуть Систему и отправиться куда пожелают.
– Свободу, – сказала Диана. Они выпили немного вина, и Диана почувствовала одновременно возбуждение и печаль, некую болезненную дрожь перед лицом неопределённого будущего. Она стала взрослой. Совсем взрослой. – А если уж мы будем сеять надежду по всей Солнечной системе, – продолжила она, – то и тебе перепадёт немного. Ты так не думаешь?
Он снова улыбнулся и снова не посмотрел ей в глаза:
– Было бы неплохо.
– Ты говоришь, что у тебя нет сердца, – прибавила она, осторожно подбирая слова. – Но я тебе не верю. У тебя огромное сердце. Ты находчивый и умный, и ты подарил мне жизнь. Это ли не повод для надежды? Ты так не сказал бы?
– Не сказал бы? – повторил Джек, – Такие условные фразочки мне больше по душе.
Некоторое время они сидели в молчании.
– Ты понимаешь, – спросила она, – почему я должна уйти?
– Я принимаю твой уход, – ответил Яго, не взглянув на неё. – Так будет лучше.
Кода
Сафо, однако, отказалась сопровождать Диану Аржан. Диана была этим удивлена, хотя удивляться и не следовало бы. Сафо – или, стоит уточнить, я (поскольку именно я была докторватсоном, как вы могли уже догадаться) – предпочла остаться со Стеклянным Джеком как его компаньонка и личный секретарь. У нас с ним много общего, и, чем меньше КРФ в моей крови, тем реже меня одолевают приступы собачьей верности ей и её семейству. Это не значит, что я желала ей зла. Совсем наоборот. Я помогла Джеку в меру возможностей подготовить её к путешествиям: мы наняли охрану – как же без неё – и забронировали место на торговом шлюпе. В конце концов она покинула нас, забрав с собой ЗИЗдроида (спокойствия ради, как сказал Джек); и я всплакнула перед расставанием, как и она, и только Джек не заплакал, хотя мне кажется, что он бы этого хотел. Но я сделала свой выбор, я осталась с ним. Чтобы он поведал мне о своей жизни, о своих разнообразных приключениях. Чтобы я могла рассказать его историю.
Рассказать её вам.
Глоссарий
Lex Ulanova. После Трёх Войн Улановы взяли контроль над всей Солнечной системой и усилили свою власть, утвердив обладающий наивысшим приоритетом свод законов, Кодекс Улановых, или Lex Ulanova. Он заменил собой около сотни местных кодексов и отличается заметной строгостью по сравнению с большинством из них. Исполнение Кодекса и наказание правонарушителей превратились в индустрию, которой обязаны своим процветанием многие организации третьего яруса.
Антиномисты[63] Собирательное название различных группировок, не подчиняющихся Lex Ulanova, то есть Кодексу Улановых.
бИт. Биолинк Инфо-терминал – точка доступа к обширным банкам данных, которыми заведуют ИскИны.
Боврилкоголь. Вкусный алкогольный напиток на основе мяса.
Гонгси[64].
Любая коммерческая организация, корпорация или компания достаточно большого размера и достатка, часто монополистическая по сути. Любую торговую или производящую компанию можно называть «гонгси», в зависимости от масштабов её деятельности. См. также: Торговые дома.
ЗИЗдроид. Роботизированное устройство типа «Записал-и-Заверил». Разработано для того, чтобы фиксировать и хранить информацию, имеющую юридическую, личную или коммерческую важность. ЗИЗдроиды подключены к зашифрованным банкам данных. Их целостность играет решающую роль в их деятельности; если есть основания предполагать, что в функционирование ЗИЗдроида кто-то вмешивался, значимость сохранённой им информации аннулируется.