Так, разговаривая о башне, они прошли по коридору назад — к дверям, где нос к носу столкнулись с Талассом. Он закрывал за собой двери обеденного зала и выглядел раздраженным и встрепанным. От Бритт не укрылось, что ему потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы улыбнуться и овладеть собой.
Интересно, подумала Бритт. Что же произошло за то время, что мы были наверху?
Господин Дроссельфлауэр тем временем поспешил вперед, на ходу снимая с пояса связку ключей.
— Попасть в башню можно только изнутри и только через одну дверь. — Он вставил ключ в замочную скважину, незаметную со стороны и повернул.
Дверь была скрыта за высокими темными гардинами — Бритт украдкой скользнула по ним рукой, убедившись, что это был бархат. Красивые шторы. Только зачем что-то прятать за ними?
Особенно вход в башню, куда Дроссельфлауэр так легко готов отвести первых попавшихся заблудших туристов?
Тем временем господин Дроссельфлауэр посторонился, пропуская гостей вперед.
— Прошу меня простить, но здесь нам предстоит подниматься по лестнице. Этот дом очень старый, в нем не было возможности соорудить такой подъемник, как в Дальней башне. Да и личного Федуччио мне никак не выдадут!
Он рассмеялся и первым начал подниматься по узкой винтовой лестнице. Бритт последовала за ним, следом потянулись остальные. Таласс замыкал шествие, словно бы страхуя — предосторожности казались не лишними. Лестница была узкой, старой, щербатые ступени скользили, отполированные бесчисленным количеством подошв. Бритт знала, что узкие неудобные лестницы в Средние века использовались в первую очередь для защиты от нападающих — привыкшим солдатам было просто бегать по ним вверх-вниз и держать оборону, а врагу сложно было прорваться выше. Но теперь — и пройдя несколько пролетов, Бритт была уже твердо в этом убеждена — каждой старой башне просто необходим лифт.
Или хотя бы подъемник!
К счастью, вдоль лестницы тянулись металлические перила — видимо, их вмонтировали в стену значительно позже, чтобы упростить подъемы и спуски. Если подняться без перил еще можно было, то о том, чтобы спуститься, страшно было и думать. Бритт на свою беду опустила глаза и тут же вскинула голову — вот ещё, вниз смотреть на такой высоте.
Винтовая лестница все не кончалась, Бритт слышала, как за спиной покряхтывает Хью и тихо стонет Меган, а господин Дроссельфлауэр так легко летел вперед, словно не по лестнице шел, а бежал по ровной спортивной дорожке. Оставалось поразиться его спортивной форме. Бритт задумалась, а есть ли во Дворце Цветов вообще хоть один подъемник? Если нет, это многое объясняет — например, что господин Мэр вынужден каждый день преодолевать километры лестниц.
Но все когда-нибудь заканчивается, и лестница тоже. Бритт шагнула вперед и вместо ступеньки нога ее оказалась на мягком ковре темно-зеленого ворса. Господин Дроссельфлауэр подхватил ее под руку. Раскосые глаза его смеялись.
— Добро пожаловать, — объявил он. — Сейчас вы находитесь в самом сердце города Марблита — под флюгером!
Бритт огляделась, с трудом сдержав вздох чистого восторга. Они находились под высоким прозрачным куполом, полностью стеклянным — цветные стекла преломляли свет, отчего на зеленом ковре плясали диковинные узоры. Было очень светло.
По центру стоял короб с механизмом, напоминающим Бритт часы — шестерни вращались, тянули за собой цепочки, какие-то рычажки поднимались и опускались без остановки. Золотые тросы тянулись ввысь под крышу — и золотой петушок покачивался, не просто меняя направление под порывом ветра, но опуская голову, вскидывая клюв и раскрывая по ветру большие золотые крылья.
Бритт застыла с открытым ртом.
— Какая красота, — выдохнула она. — Петушок на флюгере совсем как живой!
— Да, — улыбнулся господин Дроссельфлауэр, — это одно из изобретений мастера Гануша. Уж не знаю, слышали вы когда-нибудь о таком?
Хью присвистнул.
— Уж не тот ли мастер Гануш, что построил Пражские куранты? — уточнил он.
Господин Дроссельфлауэр кивнул. Он сложил руки на груди и смотрел, чуть сощурившись, на игру ярких красок под куполом башни.
— Именно, именно. Вы прекрасно образованы, мастер Хью. Имя мастера Гануша окружено легендами. Согласно одной из них конец своей жизни он, слепой изгнанник, провел в Марблите. Рядом с ним осталось двое учеников, которые спасли его чертежи, вывезли мастера из Праги и спрятали в горах. Мастер Гануш помогал чем мог — сконструировав этот флюгер или еще несколько механизмов по всему городу. Подъемник на Дальней башне — им мы тоже обязаны ему. Ученики были его руками, они воспроизводили его идеи, находили людей, убеждали… Но именно мастер Гануш все придумал.
Господин Дроссельфлауэр улыбнулся и поднес два пальца к виску.
— Голова — залог успеха! — произнес он. — Видите, как прекрасно быть гением? Правда, всегда есть опасность, что в конце концов тебя ослепят!
Он рассмеялся и, обняв Хью за плечи, направился к лестнице. Бритт, чуть помедлив, отправилась следом за ним.
Экскурсия неожиданно быстро оборвалась. Продемонстрировав гостям уникальный флюгер, господин Дроссельфлауэр вдруг заторопился, вспомнив о сотне дел, которые необходимо выполнить немедленно и сразу, и распрощался, исчезнув в ярких всполохах витражных отражений. Таласс коротко улыбнулся, словно извиняясь, и последовал за ним — предварительно проводив гостей до входных дверей.
Львиные головы гордо смотрели на пламенеющую в закатных лучах площадь.
— Уже стемнело, — проговорила ошарашенно Бритт. — Сколько же мы там провели…
— Долго, — отозвалась Меган, ступая на булыжную мостовую. — И, знаете что? Я зверски проголодалась. И что-то идея города, в котором негде поесть, перестает меня радовать.
— Как будто она тебя раньше радовала, ха… — хмыкнул невесело Хью.
Ребята побрели по Флауэр-сквер — туда, где под тяжелым покрывалом покоилась карусель.
— Странное место, — вздохнула Бритт. — Странные люди. В моей жизни никогда не было столько странностей одновременно.
— Теперь я тоже захотел есть, — невпопад отозвался Хью.
Меган промолчала.
Неожиданно в глаза ей бросилась тень — широкая, черная, какая встречается порой только на закате. Меган подняла глаза и столкнулась взглядом с черноволосой ведьмой из кафе «Розария» — того самого, куда приводил их Таласс.
— Привет. Я Гвендолин, — улыбнулась ведьма.
Она была одета в теплое пальто с бледным мехом по рукавам и воротнику. Черные волосы свободно рассыпались по спине.
— Здравствуйте, — кисло ответила Меган, стараясь быть вежливой.
Разговаривать ей ни с кем не хотелось.
За ее плечом тихо ахнула Бритт.
— Простите! Гвендолин… Можно задать вопрос? — выпалила она и осеклась.
Зеленые глаза Гвендолин чуть сощурились. Женщина произнесла:
— Возможно, вы хотите чаю? Любые вопросы лучше задавать за чаем. И ответы получать вместе с десертами. В это время суток в «Розарии» затишье — никто не помешает.
Она повернулась на каблуках и неспешно пошла в переулок, где притаилось маленькое кафе. Бритт бросилась за ней едва ли не бегом. Меган раздраженно поморщилась. Уловить причину перемены настроения в Бритт ей не удавалось, она чувствовала себя усталой и вымотанной, а потому просто молча поплелась следом — в надежде, что на ужин ей перепадет хотя бы сытное печенье. Несмотря на то, что обед был совсем недавно — или давно, уследить за временем не получалось — живот подводило от голода.
Хью замыкал шествие и тоже молчал.
В кафе было пусто и уютно. Всюду витал аромат роз. Меган с удивлением оглядывалась по сторонам — «Розарий» напоминал ей беседку из английского парка, втиснутую прямо под каменные средневековые своды. Небольшое помещение, сплошь увитое розовыми побегами, было уставлено светлыми диванами и коваными белыми стульями, и на каждом стуле — пледы и подушки. Гвендолин подошла к широкому столу, который украшала белая роза в стеклянной вазе, и улыбнулась:
— Садитесь. Места хватит всем. Я сейчас приду.
— А можно… — Хью запнулся, но все-таки сказал: — Можно к чаю попросить сладостей? А то неизвестно, когда будет ужин — мы гости Долл, но она не сказала, во сколько нам приходить, а традиции Марблита…
— Традиции Марблита оставь за дверями, — неожиданно сказала Гвендолин. — Вы сейчас мои гости, вот и поужинаете со мной. Идет?
— Идет! — быстро ответила Меган неожиданно для себя.
Гвендолин начинала ей нравиться. Было в ней что-то особенное… Что-то, что отличало ее от всех остальных встреченных мартблитцев. Она не казалась сказочным героем, иллюстрацией к сказке, в которую превратили город — она была живой, настоящей. Меган ухватилась за это ощущение — ей захотелось удержать его подольше. Разобраться в нем.
Тем более — Меган вспомнила об этом только сейчас — они сами собирались разыскать Гвендолин и поговорить с ней! Отчего-то это воспоминание ускользнуло от нее — после насыщенного дня, проведенного в Дальней башне и в гостях у мэра. Меган быстро переглянулась с Бритт и Хью. Они молчали, но по выражениям их лиц Меган показалось, что они подумали о том же.
Тем временем Гвендолин вернулась с подносом, на котором стояли чашки и небольшой стеклянный чайник.
— Снова чай из лепестков роз? — вдруг спросила Бритт.
Гвендолин чуть улыбнулась.
— Нет. Просто черный. Но варенье к нему — из роз.
Через некоторое время вместе с чаем, вареньем и небольшими глазурованными печеньями на столе появился настоящий обед. Суп Гвендолин принесла в большом горшке некрашенной глины, свежее жареное мясо и овощи в таких же горшочках поменьше — чтобы каждому достался свой.
— Мне здесь не до изысков госпожи Долл, — быстро сказала Гвендолин. — Но это должно быть вкусно. Я присоединюсь к вам через минуту.
Меган проследила, как Гвендолин избавилась от льняного фартука и одновременно отдавала распоряжения кому-то на кухне.
В этот раз платье на Гвендолин было темно-бордовое, такого же старомодного фасона. На груди у нее висел овальный кулон, оплетенный шипами роз. Меган подумала, что в таком кулоне может храниться фотография или прядь волос — так хорошо это вписывалось в образ средневековой красавицы.