Следом за ним в комнатку заглянул Таласс.
Вид у него был виноватый.
— Хью, я обещал тебя дождаться, но мне срочно надо уйти по одному городскому делу. Вы тут пока учитесь, я вернусь, хорошо? И отправимся на обед!
— Конечно, Таласс! — кивнул Хью, хотя в глубине души обиделся.
Даже не на Таласса — а на Роуза Леймисса, который где-то там, в зеркале, дремлет призраком, а в это время все вокруг начинают прыгать, едва услышав его имя. Что Гвендолин, что Таласс… Хью вспомнил о Гвендолин и о том, что она его о чем-то просила… Кажется. Но не вспомнил о чем и выбросил мысль о ней из головы.
А о Роузе он Талассу обязательно расскажет, только позже, позже… Никуда он из своего зеркала не денется.
В глубине души Хью не был уверен, что на самом деле хочет делиться этим знанием с Талассом. И так слишком много людей норовило украсть его внимание.
— Мастер Хью! — окликнул его мистер Гласс. — Вы готовы сделать свою первую марблитскую бусину?
— Готов! — воспрянул духом Хью и взял палочку стекла в руку.
Уже пряча первую бусину в керамическое одеяло, он запоздало вспомнил, что Генрих говорил о птицах.
Утром Бритт с трудом заставила себя проглотить завтрак.
— Ты должна поесть, — строго сказала Гвендолин. — Иначе у тебя не будет сил на поиски.
— Вы пойдете со мной? Я плохо знаю город…
— Пойду.
Гвендолин разлила по чашкам горячий какао.
— Я теперь не могу оставаться в стороне. Я обещала помочь вам.
— Зря мы разделились, — сокрушенно прошептала Бритт. — И ведь ночью никто не пришел в «Розарий»!
— Еще не повод для паники, — не слишком убедительно произнесла Гвендолин. — Возможно, они оба переночевали в доме Долл. Это было бы даже логично с их стороны. Вы же не собирались привлекать внимание?
— Только вот я, видимо, уже привлекла. И на ночь не пришла, да и сон этот…
— Не волнуйся. Пока ты со мной, наяву он тебе ничего не сделает. Уж поверь, я найду на Дроссельфлауэра управу. Особенно теперь, когда я знаю, что он сделал с Роузом.
— Простите, — подал голос призрак из зеркала, — вы же даже не знаете всего до конца.
— Потом… — покачала головой Гвендолин. — Брат, твой рассказ может подождать. А вот Меган и Хью нам стоит поискать немедленно.
Бритт залпом выпила какао.
— А вдруг они тоже попали в неприятности?
— Все может быть. Чем быстрее мы это выясним, тем лучше. — Глаза Гвендолин блеснули азартом. — Действуем!
— Возьмите меня с собой! — взмолился Роуз. — Я и так слишком много времени провел под покрывалом!
— Ладно, ладно, — ласково проворчала Гвендолин, убирая зеркало в карман. — Куда я теперь без тебя?
Бритт поежилась.
— Я же ничего не взяла! Ни пальто, ни шарфа, — пожаловалась она. — Выскочила налегке. Чем я только думала! Перчатки — и те где-то потеряла, одна осталась, да я и вспомнила о ней только сейчас.
Бритт растерянно показывала Гвендолин тонкую перчатку.
— Не знаю в чем, а только так идти нельзя, — окинула ее взглядом Гвендолин. — За ночь подморозило… Вот что, я сейчас подберу тебе что-нибудь из своей одежды.
Гвендолин поднялась наверх.
Бритт притихла. Тревога за Меган и Хью становилась все сильнее. Почему никто из них не дал о себе знать за целую ночь?
Возникали и другие вопросы — как мог Дроссельфлауэр так быстро узнать о пропаже Роуза? Действительно он предал его забвению или же тщательно проверял ежедневно, на месте ли призрак? Но почему тогда сам Роуз не помнит об этом? Может, дело все в той же скрипке? А если сломать скрипку — Дроссельфлауэр лишится своих сил, или скрипка на самом деле не имеет значения? А вдруг у него много скрипок, и он только сильнее разозлится? Вопросы теснились, толкались в голове, и Бритт прижала руки к вискам.
— Хватит! — вслух попросила она.
— Что хватит? — удивилась Гвендолин.
Бритт подняла голову. Гвендолин стояла на последней ступеньке лестницы, держа в руках охапку теплых вещей.
— В моей голове слишком много мыслей, — улыбнулась Бритт. — Обычно в такие моменты я начинаю рисовать, но теперь… Время поджимает.
— Это правда. Смотри, я подобрала для тебя теплый свитер, пальто и шарф. Все немного не в твоем стиле, но уж что есть.
Бритт вынырнула из своей широкой толстовки и натянула синий свитер крупной вязки. Фигуры у них с Гвендолин были почти одинаковыми, разве что Гвендолин была повыше. Свитер сел как влитой, и Бритт почувствовала, какой он теплый. С ее толстовкой и не сравнится.
— Неужели тоже местное производство? — спросила она, одергивая рукава.
Гвендолин с улыбкой кивнула.
— Здесь не так плохо, как может показаться, — сказала она, словно оправдываясь. — По крайней мере, люди здесь действительно хорошие.
— Верю-верю, — буркнула Бритт, застегивая пальто.
Пальто было в стиле Гвендолин — чопорное, узкое, с двумя рядами пуговиц. Словом, та вещь, на которую Бритт-из-прошлого никогда и не взглянула бы. Сейчас же она себе даже понравилась в большом зеркале, висевшем на стене — пальто подчеркивало фигуру, а темно-синий цвет оттенял бирюзу волос.
Шарф тоже был синий — приятного пыльного оттенка. Бритт трижды обмотала его вокруг шеи и завязала узлом.
— Я готова! — объявила она.
Гвендолин успела надеть пальто и сапоги.
— Слушай… — Она внимательно осмотрела Бритт с головы до ног. — У тебя такие яркие, приметные волосы. Может, спрячем их под шапочку?
— Может, и стоит. — Бритт тряхнула волосами.
Она терпеть не могла шапки, но если хотела хотя бы минуту оставаться неузнанной…
— Тогда бери.
Гвендолин надела ей на голову белую вязаную шапочку, и Бритт окончательно перестала себя узнавать.
— Идем, — скомандовала Гвендолин и первой вышла за дверь.
Часы на площади показывали три часа дня.
Проходя мимо, Бритт вспомнила, как увидела их впервые — ажурные стрелки, циферблат цвета первого снега, резные цифры — всего каких-то пару дней назад. А уже, кажется, прошла вечность. Волнуются ли Брайан и Ри о ней или решили, что она просто увлеклась, рисует, забыв про все на свете, и рано или поздно вернется? Начнут ли ее искать?
Бритт встряхнулась. Не время и не место для подобных мыслей! Они с Гвендолин должны в первую очередь отыскать потерянных друзей и убедиться, что с ними все в порядке. Потом выслушать, наконец, Роуза! И уже тогда предаваться тревогам и волнениям и думать, как бы исхитриться покинуть город, пока что-то плохое не стряслось.
— Бритт, идем. — Гвендолин легонько коснулась ее руки.
— Да, да, конечно, — кивнула Бритт. — Я просто… задумалась. Знаю, что не время.
Гвендолин посмотрела на часы:
— В прямом смысле не время, да… Пойдем сюда. Не хотелось бы сейчас случайно встретить Долл.
Они свернули за угол дома и оказались на узенькой улочке. Бритт была оглушена: всюду кипела жизнь! Несмотря на то, что на площади еще было тихо, в магазинах уже открывались витрины, и владельцы самых разных ремесленных лавок ждали к себе покупателей. Вот что значит — выходные прошли, и начались рабочие будни. Наверное, они такие даже в самом сказочном городе — рутина, работа. Бритт усмехнулась от своих мыслей.
Гвендолин шла впереди, не оглядываясь, и только коротко отвечала на летящие со всех сторон приветствия. От этого Бритт почувствовала себя неуютно. Здесь же все всех знают! Даже если она вздумает спрятаться — ее тут же найдут. Все эти люди — разве они не глаза и уши господина Дроссельфлауэра?
Наконец, шумная улочка осталась позади, и они свернули в тихий переулок.
— Уф, — выдохнула Бритт, — а здесь всегда так?
— Да, это типичное марблитское утро, — хмыкнула Гвендолин. — В воскресенье все отсыпались и в понедельник уже соскучились по собственным соседям. Я понимаю, почему ты волнуешься, но не надо. Ты со мной. А со мной связываться не любят.
— Потому что считают вас ведьмой? — спросила Бритт.
Гвендолин расхохоталась.
— Может быть, и так! Но хватает и того, что я сестра Роуза.
Она опустила руку в карман и бережно погладила зеркало.
— Зайдем кое-куда? — вдруг спросила она. — Сегодня как-то очень холодно. Хочу взять кофе.
Бритт кивнула. Она и сама начала подмерзать и сама мысль о горячем кофе — особенно если его можно взять с собой — показалась привлекательной.
— Тогда идем сюда. Заодно, может, хозяин кофейни что-то нам подскажет. Он всегда просыпается одним из первых, а спать уходит, когда город давно уже погружается в сон, и все фонари гаснут.
На этот раз Гвендолин выбрала узкие переулки, чтобы дойти до кофейни. Бритт была ей благодарна — не хотелось идти по людным улицам. Странное было чувство — ведь на людной улице куда проще встретить друга? Особенно, если Меган и Хью просто ночевали у тетушки Долл и утром снова разошлись по делам.
Но чем дольше они шли по городу, тем сильнее Бритт чувствовала желание затаиться, спрятаться, не показываться на глаза никому, кто представлял опасность. Интуиция кричала об опасности. Противиться ей не получалось.
Гвендолин подошла к угловой двери в красивом изразцовом доме и толкнула ее:
— Привет, Генрих!
— Гвендолин! — явно удивился рыжий хозяин лавки. — Обычно тебя и не увидеть на улицах в такую рань. А кто это с тобой?
Он сощурился.
Бритт отвернулась, пряча лицо. Гвендолин пожала плечами, пробормотав что-то о знакомой.
— Можно ли получить в такую рань кофе? — спросила она, не давая Генриху задать новый вопрос.
— Фуф, ну ты и быстрая! — хмыкнул он, стягивая длинный шарф и вешая на разлапистую вешалку пальто. — Можно-то можно, только не все сразу. У нас тут, понимаешь, дела творятся…
— Это какие же? — Гвендолин оперлась локтем на деревянную стойку.
Генрих обошел стойку и принялся тщательно мыть руки.
— Такие. Всякие, — буркнул он и тут же взорвался: — Почему даже столько времени спустя от твоего брата все еще одни неприятности? И ты — ты же не случайно пожаловала именно сегодня? Вот поверить не могу, что в «Розарии» закончился кофе!