транным путем.
— Мы идем так потому, что мне это надо. Ну, а ты? Чем ты занимался эти тридцать лет?
'— Пытался избавиться от твоего стеклянного кинжала.
— Стеклянного кинжала? — переспросил Маг. — А, припоминаю. Но, надеюсь, у тебя осталось хоть немного времени для других дел, помимо этою?
Аран готов был разорвать Мага, но поскольку хотел кое-чего от него добиться, сдержался.
— Этим чертовым кинжалом ты изуродовал всю мою жизнь! Ведь я вынужден был обогнуть ущелье Гвирин на обратном пути, а когда наконец добрался до Ринилдессена, то остался совсем без денег. Ни одной монетки для возвращения на Атлантиду. И ни гроша, чтобы заплатить чародею, чтобы тот вытащил твой кинжал из моей груди. Я нанялся телохранителем к торговцу коврами Ллорагинези, а теперь я самый крупный торговец коврами во всей округе. У меня здесь две жены, восемь детей и даже несколько внуков. Поэтому я уже и не надеюсь когда-либо вернуться в Атлантиду.
Они купили вина у уличного торговца, который продавал вино из двух бурдюков, висевших на плечах, и по очереди пили из большого медного кубка разносчика.
— Так что, удалось тебе вынуть кинжал? — спросил наконец Маг.
— Нет! И тебе это должно быть известно. Какое заклятие наложил ты на эту штуковину? Лучшие чародеи даже дотронуться до него не смогли. Если бы это удалось, разве я торговал бы сейчас коврами?
— А почему бы нет?
— Честно говоря, деньги у меня завелись довольно скоро. Но появлялись все новые и новые чародеи, и я обращался к ним за помощью. Торговля коврами помогала мне раздобыть денег для оплаты чародеев. Наконец мне это надоело, я отказался от всяких попыток извлечь кинжал и решил лучше поберечь деньги. Зато я прославил твое искусство повсеместно!
— Благодарю, ты очень любезен, — вежливо поклонился Маг, однако глаза его буквально искрились от смеха.
Аран почувствовал, как ему неприятна эта веселость. Ему казалось, что Маг издевается над ним, и он решил побыстрее закончить беседу, задав последний вопрос:
— Я рад, что мы встретились, потому что у меня к тебе есть дело. Не мог бы ты мне что-нибудь сказать о чародее, которого зовут Холмотвор?
Лицо Мага окаменело.
— А что бы ты хотел узнать о нем?
— Правда ли, что его заклинания обладают какой-то исключительной силой?
Брови Мага удивленно поползли вверх.
— Видишь ли, мы пытаемся ограничить применение магии в Ринилдиссене. — поспешно сказал Аран. — Население города и его окрестностей пострадает, если здесь истощится Мана и умрет магия. Ведь тогда мы не сможем остановить наводнение, ураган, отразить нападение варваров.
— Да, да, конечно. Но все же признайся, стеклянный кинжал изменил твое отношение к магии?
— Это мое личное дело, Маг. Или ты хочешь прочесть мои сокровенные мысли?
— Извини, я не хотел тебя обидеть, продолжай.
— Надо сказать, от решения этого вопроса зависит не только благополучие Ринилдиссена. Если здесь исчезнет Мана, все морские тритоны вынуждены будут покинуть гавань. А здесь за доками — огромный город. И они управляют всеми портовыми устройствами, а все рыболовство…
— Понятно. Я полностью с тобой согласен, ты же знаешь, — хмыкнул Маг. — По крайней мере должен знать…
— Извини, я продолжу. Опасения эти небезосновательны. Тому уже десять лет, как не видно ни одного живого дракона в окрестностях Ринилдиссена. Но и задолго до этого они начали как-то странно меняться. А когда я только пришел сюда, на рынке еще стояли палатки драконов… Что ты делаешь? — прервал вдруг свой рассказ Аран.
Маг поставил свой кубок на поднос разносчика и потянул Арана за рукав.
— Я тебя очень прошу, пожалуйста, пойдем, пока я не потерял свой путь.
— Путь?!
— Я следую туманному предначертанию. Меня ждет неминуемая гибель, если я потеряю свой путь, а может, если не потеряю… Да, так в чем же твоя беда?
— Вот в этом, — и Аран указал на фруктовые прилавки.
Тролль внешне походил на большую человекообразную обезьяну: большая обезьянья голова на почти человеческом теле, от макушки до пят покрыт густой вьющейся шерстью. Судя по величине, это существо принадлежало к женскому полу, но грудей у него не было. В почти человеческой руке тролль держал плетеную корзину с большой дыней. Блестящие карие глаза — внимательные человеческие глаза — глянули на Арана, потом существо вернулось к созерцанию дыни.
Вероятно, при виде тролля следовало испытать что-то похожее на почтение, ведь они были родоначальниками человечества, предшественниками давно вымершего «человека умелого». Множество окаменевших остатков троллей было обнаружено в пустынях Африки. Несколько веков назад чародеи сумели восстановить троллей с помощью магии.
— Я думаю, ты только что разрешил мои затруднения, — тихо сказал Маг; его веселость словно испарилась.
— Хорошо бы, — серьезно и искренне ответил Аран, — меня же интересует, сколько Маны поглощают тролли Холмотвора. Уровень ее в Ринилдиссене никогда не был очень высоким. Холмотвор, видно, использует очень сильные заклинания, чтобы сохранить жизнь троллям. Мне даже думать не хочется о том, чтобы покинуть Ринилдиссен, но если магия здесь исчезнет, у меня не останется другого выбора.
— Я и сам бы очень хотел узнать, что из себя представляют его заклинания. Давай-ка, расскажи мне о Холмотворе все, что тебе известно, все, что сможешь вспомнить.
— Некогда слуги-тролли были привычны в городе. Они обладали нечеловеческой силой, нечувствительны к боли и делали все работы по дому и в городе. Не будучи людьми, тролли могли работать в выходные и праздничные дни — им не нужен отдых. Кроме того, они никогда не воровали.
Но Ринилдиссен был старым городом, и Мана постепенно истощалась. В течение уже многих лет ни один тролль не приходил в город; уже у городских ворот они рассыпались в пыль. А потом явился Холмотвор с троллями, не рассыпающимися в городе. Жители платили ему большие деньги и оказывали почет и уважение.
На протяжении полувека в праздники на улицах города хозяйничали воры и грабители, а теперь у нас опять появились тролли-стражники. Разве можно ставить людям в вину чувство благодарности за покой и благополучие? Чародея избрали в Совет города, несмотря на мои протесты, а это значит, что он имеет почти неограниченную власть.
— Согласен, это очень неприятно. Но ты сказал: «Несмотря на мои протесты». Значит, ты тоже входишь в Совет?
— Да. И я единственный, кто пытался с помощью законов ограничить применение магии в Ринилдиссене. Но остальных членов Совета мне убедить не удалось. А больше всего меня беспокоит то, что Холмотвор создает троллей вне города, и никто не знает, откуда он их берет. Выходит, если он и снижает уровень Маны, создавая троллей, то делает это где-то в другом месте.
— Тогда что же тебя волнует?
— Я полагаю, что для сохранения жизни троллей Мана в городе все-таки расходуется. И хотелось бы точно знать, так ли это.
— Думаю, так оно и есть.
— Я так и знал. Маг, ты подтвердишь мои слова на Совете? Ведь…
— Нет-нет, этого я делать не буду.
— Но ты должен! В одиночку мне не убедить Совет. Холмотвор самый уважаемый в округе чародей, а он будет против меня. Кроме того, все члены Совета имеют слуг-троллей. И главное, никто не захочет признать, что его обвели вокруг пальца, а ведь так и есть, если окажется, что мы правы. Тролли исчезнут, как только уровень Маны упадет очень низко.
Аран вдруг замолчал. По выражению лица Мага он вдруг понял, что тот с каменным терпением ждет, когда он кончит говорить.
Маг помолчал еще немного, потом сказал:
— Бесполезно. Говорить с Советом — все равно, что проклинать лесной пожар. Я бы еще мог что-то добиться, а ты — нет.
— Неужели он так опасен?
— Думаю, да.
Аран с удивлением смотрел на Мага. Он никак не мог поверить, что Маг сказал это серьезно, но лицо Мага было так мрачно… Именно это лицо Аран видел в своих ночных кошмарах.
«Что я здесь делаю? — с беспокойством думал Аран. — Мне нужно было только узнать о троллях. Я обратился к чародею… а теперь…»
— Расскажи мне еще о Холмотворе. Я должен знать о нем как можно больше, — потребовал Маг. — И пойдем скорее. Когда он появился в городе? I
— Он пришел в Ринилдиссен около семи лет назад. Никто не знает откуда. Выговор у него чистый. Дворец чародея стоит на холме за городом, и со стороны кажется, что он вот-вот упадет. Я тебе могу показать, где это.
— Знаю я этот холм. Продолжай!
— В городе он появляется редко. Обычно приходит, чтобы продать новых троллей или в Совет на голосование по важным вопросам. Он небольшого роста, темноволосый и смуглый.
— Это может быть только видимость, — задумчиво произнес Маг. — Опиши-ка мне его поподробнее, я ведь никогда его не видел.
— Как я уже сказал, он небольшого роста, смуглый, черты лица как бы заостренные, темные, вьющиеся волосы. Он всегда носит темную одежду из какой-то мягкой ткани и высокую остроконечную шляпу, сандалии и при нем всегда меч.
— Неужели?! — Маг вдруг громко расхохотался.
— А что здесь смешного? Я тоже иногда ношу с собой меч. Ах да, я понял. Чародей, который носит меч подобно простому работнику…
— Нет, я смеюсь не по этому. В данном случае меч служит лишь символом мужественности.
— Да?
— Пойми, чародей ведь обладает более сильной защитой, поэтому он может носить меч лишь как средство от мужской слабости.
— И что, помогает?
— Конечно, но для этого его надо брать с собой даже в постель.
Смех Мага резко оборвался — на глаза ему снова попался тролль-слуга. Маг следил за ним, пока тролль не вошел в дверь высокого белого дома. Аран и Маг как раз выходили из торгового квартала.
— Я думаю, Холмотвор — некромант, — резко сказал Маг.
— Некромант? А что это такое? Звучит во всяком случае весьма неприятно.
— Это просто обозначение нового пути в магии. Ты прав, оно в самом деле весьма неприятно… Здесь нужно повернуть налево.