– Мой голос? Что за байки! – услыхал вслед за тем репортер. -..он врет?
– Нет, – отвечал стоявший по ту сторону двери – размеренно и равнодушно, – так и было, это правда.
– Тогда это запись! Обследуйте, кто там живет!
– Тот, кто стоит за дверью! – таков был ответ, и репортер не успел отскочить, когда дверь распахнулась!..
Рассветало, городишко додремывал, ничто не шевелилось. Свет во всех окнах давно погас, но в занятом журналистами номере так и не загорелся.. Опасаясь вернуться, оператор изобретал себе занятия: снял разрушающиеся соты древних торговых рядов, ратушу, фонтан посреди площади, недавно восстановленный, только, по скудости муниципальных средств, каменные рыбы и днем извергали воду с чрезвычайной неохотою. Глядя на разверстые сухие их пасти, он чуть не зазевался, но снайперский объектив будто сам поймал внезапно оживившую пейзаж подробность: из ратуши выскочил г-н мэр. Без шляпы, с криво торчащим из кармана платком, он припустил галопцем, в руках у него трепыхались листы развернутой газеты – когда только ее успели доставить!.. На ступеньках гостиничного крыльца градоправитель едва не растоптал выходящего г-на сыщика – и тот успел посторониться и даже отдать поклон исчезающей в дверях дородной спине.
По сей день драгоценная видеопленка хранит эти исторические кадры.
Солнце поднялось, оно светило сбоку, и радуги резных граней нетускнеющего старинного зеркала напоминали склонившийся на сторону павлиний хвост, они высвечивали каждый закоулок.
Машина в нише, казалось, загудела чуть погромче, когда Рей вошел в мастерскую, Звереныш бросился навстречу. Но Биллендон с мрачным видом положил на рычаг телефонную трубку.
– Они его прикончили, – сказал Биллендон.
Будить гостя не пришлось.
Он проснулся с мыслью: сегодня увидит Ее! Но, открыв глаза, все ж взглянул в недоумении на своды и не сразу поверил тому, что сон и явь соединились, как ветви одного ствола. На высоких стульях, покрытых грубой резьбой, можно было сидеть, в медном тазике умыться, и сегодня он вправду увидит Ее! Он здесь, и Она тоже здесь!
Накануне вечером, стоя на склоне кладбищенского холма и глядя на россыпь огней, – довольно правильных очертаний, город был похож на некий гигантский кристалл, сияющий в темноте долины! – странник все-таки дождался: знакомый лимузин проследовал мимо него, разумеется, с Пассажиркою. Он не мог видеть Ее сквозь бронированные и зашторенные окна салона, но могло ли быть иначе! Она здесь, Она здесь!
Что приснилось ему в эту ночь? Из торопливых каракулей в толстой тетради следует, что сон был смутен и в нем главенствовали два предмета – дверь и перчатка. Последнее слово взято в кавычки и снабжено вопросительным знаком – "перчатка"?
Чистенький, сияющий, с полотенцем, позабытым на плече, прыгая через ступеньку, припустил он вниз по скрипучей спиральной лестнице. В, мастерской встретили его молчанием, он не заметил мрачности лиц. Поклонился и сел возле телефона, ожидая.
– А вы были правы, – сказал наконец Биллендон, не сводивший с него глаз.
– Прав? – переспросил молодой человек, приподняв брови, и вспомнил…
– Да это пустяки!..
– Пустяки? – повторил Биллендон и обернулся, чтобы понять, куда его гость так пристально вдруг уставился.
А тот в каком-то удивлении, пожалуй, растерянности смотрел на зеркало в дальнем конце помещения. Взгляд Биллендона заставил его спохватиться.
– Не беспокойтесь, – пробубнил он, явно не задумываясь над смыслом своих слов, – обойдется!..
– Вот как?! – отвечал Биллендон, продолжая буравить его глазами. – Неохота мне впутывать в дело Дамло…
– Дамло?.. – повторил молодой человек. Его ореховым глазам вернулась ясность, губам усмешка. – Верили бы на слово! Ничего вы не успеете. Она встает рано, сейчас вам позвонят. Для беседы, господин Биллендон, у нас будет, наверное, случай, не надо его торопить! – Он поднялся. – А что до этой истории, под присягой могу показать, что знаю не больше вашего: чистая правда!
И тут телефон захлебнулся длинными, какими-то сдвоенными звонками. Биллендон поднял трубку. Послушал – Понял, – сказал он. – Да, не с глухим толкуете? Пускай приезжает. А у меня время всегда удобное, до самого закрытия. Угу!..
Когда он положил трубку, гостя уже след простыл.
– Задачка! – сказал Биллендон в пространство Затем обратился к Рею. – Послушай, по-моему, к тебе гости.
– Ну ее!.. – раздраженно отмахнулся Рей. Видно, известие о гибели приятеля не оставило его вполне бесчувственным, как сперва показалось Биллендону. А впрочем, XX век – столетие убийств, одиночных и массовых, столетие катастроф, которых жертвы неисчислимы, – вполне мог выработать иммунитет против известий подобного рода. Кто-то снова погиб – ну и что, с каждым может случиться! Так или иначе, Рей от услышанной новости не дрогнул. Или же Биллендон попросту плохо его знал.
– Что будешь делать? – спросил Биллендон.
– Накопились заказы, – ответил Рей уже невозмутимо. – Я поеду. Запереть Звереныша или выключить?
– А что?
– Пристрелят, – ровно ответил Рей.
Биллендон, не включая мотора, выкатил из ниши золоченую карету – кошмар Дамло. Лишенная дышла и оснащенная мощным двигателем, она составляла загадку: какие именно правила уличного движения должны к ней применяться и следует ли требовать от владельца предъявления водительских прав?.. Префектура же и не подумала ответить на головоломные вопросы!
Когда створки кованых ворот отворились на улицу, чтобы Рей смог выехать, сирена просигналила о появлении нового посетителя.
Биллендон неторопливо прикрыл ворота и, заглянув в прихожую, обнаружил там г-на сыщика, уютно устроившегося в кресле за газетой, – видны были только острые кончики глянцевых башмаков.
Бронированный лимузин выплыл из тоннеля под гостиницей и довольно долго еще простоял в окружении множества любопытных, которым, кстати, так и не довелось увидеть более поздних моделей подобных машин, что не требовали для себя гаражей – складывались гармошкой – и дорог, так как были почти невесомы, сохранив еще лишь надобность в водителе.
Из подъезда выскочили два типа в черном, стали возле машины. Красивая, чуть полноватая дама и девчонка в белом платьице вошли в лимузин, оставив толпу на площади возбужденно судачить.
Можно ли без волнения просматривать эту старинную видеохронику?
– По точным сведениям, – сказал Биллендону сыщик, – ваш дом намерена посетить высокая особа.
– И что? – сказал Биллендон.
Сыщик беспокойно крутнулся, зыркая по сторонам так, будто составлял в уме подробную опись имущества.
– Не позволите ли присутствовать? – спросил он шепотом.
– Не позволю, – сказал Биллендон.
– Не беспокойтесь, – продолжал шепотом умолять сыщик, – я не собираюсь болтаться на глазах ее превосходительств, я где-нибудь за шторкой или в шкафчике… – Биллендон не отвечал, давя сыщика взглядом, и тот занервничал. – Господин Биллендон, мы же старые знакомые!.. Отчего бы не договориться.., по-дружески, по-свойски?.. Я готов компенсировать…
– Что-что?!
– Да нет, я так, я не это… Помните, были у вас неприятности? Вам теперь есть что терять, и…
– Господин ищейка, – спокойно проговорил Биллендон, – здесь вправду будут встречать призрак, и этот призрак будет ваш! – он протянул руку, сыщик выскользнул из-под нее, словно птенчик.
– Вы не поняли, – прокричал он, – не поняли: я хотел предупредить!.. Тс-с, господин Биллендон, присмотритесь, сегодня держите ухо востро, это добрый совет, я, учтите, рискую!.. Пустячное содействие… Идут!
В самом деле: взревела сирена. Два типа в черном вошли и стали по бокам двери. Зашуршали шелка, явилась красивая дама, держа в обнаженной опущенной руке книжицу в лаковой обложке.
– Ах, это вы, абориген! – сказала она Биллендону.
– Здравствуйте, как вам спалось? Мне – отвратительной – Оба типа в черном сделали стойку, уставившись куда-то вверх. Дама взглянула туда же.
– Как? – воскликнула она. – Мой рыцарь?
На лестнице, испуганный, торжественный, сияющий, в новехоньком, еще коробящемся костюмчике, стоял ночной гость Биллендона. От слов дамы его пошатнуло. Но он все же постарался сделать почтительный поклон.
– Оставьте, – сказала дама, – этикет мне дома надоел. Спускайтесь сюда, так трудно разговаривать. – Молодой человек принялся спускаться ощупью, будто слепой, не сводя с Нее глаз. Дама продолжала. – То-то вчера я не видела вас среди публики! Между прочим, мой милый, я сперва думала, что вы агент охраны, пока мне не доложили… Откуда вы узнали, что мы будем здесь? Господи, ну где эта девчонка?
– Раскричалась! – донеслось из-за двери. – Какой скверный голос, лучше бы тебе помолчать!
– Неправда, – возразила дама, -!бой учитель музыки другого мнения.
– Еще бы! – В прихожую влетела, как солнечный зайчик, девчонка с растрепанной рыжей гривой – г-н Доремю мог бы заболеть, глядя на это словно бы дымящееся великолепие! Но ее лицо производило странное впечатление: оно казалось выбеленным известкой.
Зоркости и быстроте ее взгляда позавидовал бы и сам г-н сыщик. Однако тот будто сквозь землю провалился!..
– Все в сборе, слава господу, – сказала дама, – Покажите ваши достопримечательности!
– Где Рей? – спросила девчонка, подступив к Биллендону.
– Рей? – повторила дама. – Кто это?
– Человек, за которого я выйду замуж!
– Паршивка, – сказала дама, – у нее завелись тайны! Вот из-за чего меня без конца допекали: поедем, поедем! Вот из-за чего брошены важнейшие дела и твой отец оставлен без присмотра! Из-за какого-то дрянного мальчишки К.
– Не дрянной и не мальчишка: это Рей! – перебила девчонка, вновь наступая на Биллендона. – Где он? Говорите, эксплуататор, кровопийца!
– Рей поехал собирать заказы, – добродушно ответствовал Биллендон.