– Привал, – скомандовал Динуат.
Все повалились там, где стояли – мало кто снимал с тележек подстилки и одеяла. И только мы с Динуатом прошли вдоль бивуака туда и обратно, чтобы убедиться, что люди ещё живы.
Мне кажется, эти туннели забирали силы. И, наверное, не только силы – фонари в них тоже быстро разряжались.
Потом я сел рядом с Рыбой, просунул ей под спину руку с полой куртки, прикрыл, прижал к себе. Рыба мёрзла.
– А ты говоришь, плохо, когда кожа и кости, – сказал я. – Раз – и всю укрыл.
Рыба что-то булькнула в ответ неразборчиво, а через секунду я тоже спал.
Проснулся от чьих-то шагов, приоткрыл один глаз. Это был Шило.
– Господин полковник, вставайте. Военный совет…
– Помоги, – сказал я.
С помощью Шила я высвободился из куртки, укутал в неё Рыбу. Она не проснулась.
В голове уснувшей колонны стояли и сидели Динуат, Лимон, Порох и Эрта.
Потом я увидел шамана. Значит, он нас догнал!..
Динуат увидел меня, кивнул.
– Вот шаман говорит, что отсюда мы ещё можем вернуться по нашим следам – и выйти далеко за Голубой Змеёй, в пустыне. А что впереди – он не знает.
– Что там шумит?
– Если пойдём вперёд, то нам уже будет не вернуться, – сказал шаман. – Здесь край. Граница. Надо решать.
– Что мы забыли в пустыне? – спросил я.
– Впереди может быть что угодно, – сказал Лимон. – Тоже пустыня. Или океан.
– Мне интересны эти звуки, – сказал я. – Как будто шоссе.
– Кстати, да, – сказал Порох. – Но сходить посмотреть мы можем? – это он обратился к шаману.
Шаман молча ответил, что нет.
– Слушаю мнения, – сказал Динуат.
– Может, Шило не ошибся? – сказал я. – Может, это и есть то самое место?
Шаман не ответил.
– Я бы не поворачивала, – сказала Эрта.
– Я тоже, – сказал Порох. – Может быть, там всё-таки… как господин полковник говорит… ну это…
– Вперёд, – сказал Лимон. – Идти в пустыню… глупо.
– Даже если бы я сказал «назад», то был бы в меньшинстве, – сказал я. – Так что – вперёд.
– Решено, – сказал Динуат. – Всё, отдых шесть часов. И, Джедо, отправь Шило спать. Хватит ему свою вину искупать.
– Сделаю, – сказал Лимон.
Я вернулся к Рыбе. Она открыла глаза.
– Спать, – сказал я. – Ещё шесть часов сна.
– О, счастье, – сказала Рыба.
Туннель открывался в другой туннель, много большего диаметра. Вернее сказать, он отрывался на карниз, идущий по стене большого туннеля. Там было ещё светлее – и шумно так, что трудно было говорить. Потому что по этому туннелю непрерывной чередой по четыре в ряд шли машины – по большей части гусеничные.
Я никогда не видел ничего подобного…
Если бы насекомые были гигантскими и умели делать танки – они бы делали именно такие танки. На суставчатых рычажных подвесках, с перфорированными панцирями, с ажурными решётчатыми антеннами и покачивающимися усами…
И все танки были раскрашены в яркие, иногда немыслимо яркие цвета. Пронзительно-синий. Наверное, светящийся в темноте светло-зелёный. Невыносимый для глаза оранжевый…
Потом я сообразил, что «глубоководный танк», наведший ужас на лагерь экспедиции, был бы в этой процессии вполне уместен.
Но если его доставили в Долину – значит, где-то есть туннель, ведущий в обратную сторону…
Я огляделся, высматривая шамана. Как нарочно, его нигде не было.
Итак, отсюда можно было идти направо или налево. Против хода машин или по ходу.
Я поступил просто: послюнил палец, поднял и стал соображать, откуда идёт воздух. Вернее – куда.
Воздух шёл туда, куда двигались машины.
– Похоже, что выход там! – прокричал я на ухо Динуату.
Он кивнул.
– А где шаман?
Динуат махнул рукой назад:
– Его не будет! Он вернулся в пустыню! Почему-то сказал, что встречать Зораха! Я не понял!
Я промолчал. Путь шамана неисповедим… я уже молчу про Зораха. Мы с ним долго проговорили тогда, я рассказал про Поля… и всё. Зораха заинтересовали разве что наездники на обезьянах. Про себя он почти ничего конкретного не сказал. Даже от самых прямых вопросов как-то умудрялся уклоняться… Потом я вспомнил, как Чак рассказывал свои странные сны, и спросил, что может значить фраза: «Я не звери, я – дверь». Зорах вскочил, побледнел, ушёл. Больше он не сказал мне ни единого слова.
На следующий день он эвакуировался.
– Нам туда, – показал рукой Динуат.
Над головой висели низкие тучи, падал крупный мокрый снег. Мы отошли немного от дороги, чтобы можно было разговаривать. От воя моторов и лязга металла уши уже болели.
Насколько можно было видеть, вокруг расстилалась заснеженная равнина. Вокруг входа в туннель висело облако тяжёлого тумана. Машины шли по серой ленте абсолютно прямого шоссе всё так же по четыре в ряд – прямо, прямо, прямо – и пропадали в снеговой пелене.
– Ну что же, – сказал Динуат. – Это всё-таки лучше пустыни…
– Пойдём за ними? – спросил я. – Нас вряд ли подвезут.
– Пойдём, – согласился Динуат.
– Смотрите, – показал куда-то в сторону Шило.
Я посмотрел, но ничего не увидел.
– Что там?
– Вроде бы горы. И, мне показалось – какие-то башни.
Подошла Рыба.
– Ну что, мальчики? – спросила она. – Какие соображения?
– Поищем место для лагеря, – сказал я. – Без воды мы тут точно не будем, а вот топливо найти не помешало бы. Обустроимся и начнём делать радиальные рейды.
– По-моему, вон там деревья, – сказал глазастый Шило.
Тут и я разглядел этакую полоску серой пены над белой равниной.
– Отлично, – сказал Динуат. – Командуй построение, полковник…
В голову колонны я поставил самых сильных из гражданских, по трое в ряд, за ними Динуат и гвардейцы тащили тележки с грузом, дальше шли женщины – тоже с тележками, полегче, – и замыкали колонну я, Рыба и Порох.
Хорошо, что я не поленился взять пулемёт…
Мы прошли с километр. Лес заметно приблизился, теперь можно было различить и отдельные деревья.
Гортанный свистящий клёкот заставил меня оглянуться.
Слева и сзади к нам неслась огромная бескрылая птица. Таких я видел только в книжках про ископаемых животных.
– Тревога! – скомандовал я, упал в снег и поймал тварь в прицел.
Короткая очередь… низко… Вторая пришлась ровно в туловище. Полетели перья. Птица попыталась развернуться, свалилась на бок и покатилась по снегу, растопырив длиннющие когтистые ноги.
Потом я сообразил, что точно таких же, но, пожалуй, поменьше размером – я видел в Казл-Ду после той ночи безумия.
– Класс, господин полковник, – сказал Порох. – Я бы ствол поплавил – такую тварюгу завалить…
Рыба засовывала обратно за пазуху длинный кривой нож в ножнах…
Вдруг я понял, что это такое. Но почему он у Рыбы?
Впрочем, раз у Рыбы – значит, так надо. В каком-то смысле этот меч сам выбирает того, кто его носит…
Что же нам предстоит, по его мнению?
– Патроны бережём, – сказал я и крикнул гвардейцам: – Патроны беречь! Только короткими!
Хотя патронов мы и взяли весьма приличное количество, но неизвестно, когда запас можно будет пополнить…
Скоро лес принял нас.
КОНЕЦ
Ялта – Красноярск – Санкт-Петербург 01.07.2011 – 01.08.2015