— И что интересно, все эти коробочки совсем небольшие и влезут в обычный небольшой рюкзак. Когда как для перевозки денежного эквивалента этих алмазов потребовался бы целый грузовик, — порадовала я присутствующих очередным умозаключением.
— Совершенно верно. Причем необработанные алмазы очень трудно идентифицировать. Неспециалист вообще вряд ли поймет, что лежащие перед ним мутные или непрозрачные камни желтого и белого цвета — алмазы. — добавил Темир.
— А специалист? — спросила я, чувствуя как стремительно покидает меня обычно присущий мне оптимизм.
— Специалист, конечно сразу определит, что перед ним алмазы, но вот откуда они родом — сомневаюсь. В данном случае возможна лишь привязка к конкретному месторождению. И то по результатам физико-химического анализа.
— То есть ты хочешь сказать, что воровать сырые алмазы вообще беспроигрышный вариант? — уточнил Михаил. — бросил такой рюкзачок в багажник машины и все? И места много не занимает и товар на сто процентов не меченный, в отличие от денежных купюр. И ни один гаишник не догадается, что за булыжники ты везешь.
— Суходольский! — разозлилась я, — оставь свои идиотские детские фантазии при себе. Давайте думать, что мы имеем по существу?
— Я не совсем врубаюсь, как Тарасов себе представляет наши дальнейшие телодвижения? По сути оттолкнуться не от чего. Если искать разбившийся самолет на перевале, то у нас нет ни снаряжения, ни толкового проводника. Марианна, не в счет. И потом, с чего это в Москве так уверены, что останки самолета, непременно должны быть на перевале? Потерянная связь еще не говорит о том, что борт вообще упал. И к тому же поиски с воздуха места катастрофы не дали результатов. Так чего они хотят от нас? Если вы хотите знать мое мнение — все это очередная авантюра.
— Возможно, — согласилась я, — если посмотреть на этот вопрос шире, то получается очень интересная картина. Но для начала я хотела бы спросить у тебя, Марианна, возможна ли аварийная посадка самолета типа АН 2 в районе перевала Вероника?
— В этом районе мест подходящих для этого я не знаю. Возможно на цирк ледника? Это, пожалуй, единственное место, где я решилась бы сесть. Или, на худой конец, на языке ледника, там есть небольшой ровный участок, но он сплошь усеян обломками скал и валунами. Теоритически на нем можно посадить самолет, но практически… Не знаю.
— Примем за факт. Идем дальше. В живых скорее всего никого не осталось. Иначе они дали бы о себе знать. Тоже примем как факт. В этом случае, коробочки с алмазами лежат себе среди обломков самолета целые и невредимые. И следовательно особенно торопиться с поисками борта оснований я не вижу. Тарасов торопится ясно почему. Именно два пассажира с неясным до конца темным прошлым, которые в ориентировке упоминаются как предполагаемые подозреваемые не дают всем покоя. Не они ли ловко подстроили крушение, виртуозно посадили довольно большой пассажирский самолет на леднике и умыкнули у Центробанка алмазов больше чем на полмиллиарда рублей? Впрочем, если один из них агент «007», а второго зовут просто Рэмбо, тогда да. Но мне лично видится, что эти двое — простые пассажиры, имевшие на свою беду небольшие отсидки в прошлом и в настоящем об алмазах Центробанка не помышляющие.
— А если все не так? — Темир закурил и неожиданно взял меня под руку. — Ты забыла о том, что по странному стечению обстоятельств пропала связь не только с рейсом 5217, но и группой археологов, причем эти два события каким-то мистическим образом совпадают по времени. Моя версия развития событий такая. Предположим некто решил захватить груз и все таки посадил самолет в горах, в этом случае без соответствующей альпинистской подготовки и специального снаряжения покинуть этот район можно только спустившись в тайгу. А это крюк в несколько сотен километров. Жилья и населенных пунктов там нет. Поэтому лагерь археологов — это для них единственный шанс. Только там они могут разжиться продуктами, медикаментами, оружием, наконец. Кроме того и «цирк» и «язык» ледника находятся рядом с лагерем. Думаю, и в Москве рассматривают такой сценарий развития событий, как возможный. Поэтому, лично я думаю, что плясать необходимо от лагеря археологов. Если кто-то в авиакатастрофе выжил, то искать их нужно только там.
— Добро, — согласилась я, — Темир, а ты ничего не хочешь нам выдать? — спросила я и внимательно посмотрела нашему другу прямо в глаза.
Темир быстро кивнул и через минуту вынес из своей палатки алюминиевый чемоданчик.
— Надеюсь этот вопрос ты уже согласовал со своим руководством? — спросила я, глядя на извлеченные Темиром из серебристого кейса три новеньких пистолета. — Я знала, что ты не дашь нам погибнуть такими молодыми. Теперь можно и повоевать. — довольно крякнула я, быстро снарядив магазин патронами и прилаживая только что полученный от Темира пистолет ПСМ в наплечную кобуру. — Суходольский, согласуй маршрут и наличие необходимого снаряжения с Марианной, я к Шляпникову — рушить нашу легенду, ну а ты, Темир, созвонись по спутнику со своими и уточни, когда планируется прибытие спасателей. Все.
Сначала мы увидели лагерь археологов. Две большие ярко — оранжевые нейлоновые палатки, похожие на шляпки гигантских подосиновиков, прижались к почти вертикальному склону метрах в трехстах от довольно большого озера почти правильной округлой формы. И только спустившись ближе, мы увидели самолет. Он почти весь был скрыт под водой. Его синего цвета хвостовое оперение возвышалось над поверхностью большого кара[4] не более чем на три метра и издали почти полностью сливалось с темной гладью воды.
Пологий склон по которому мы спускались к палаткам, был сплошь усыпан валунами и обломками скал, между которых весело пробивались пучки травы изумрудного цвета и зеленели пятна лишайников. Все пространство, открывшееся нам с высоты птичьего полета, на сколько хватало глаз, было абсолютно пустынно. Никаких признаков людей не наблюдалось. Под гору идти было легко и мы быстро дошли до крайней палатки. Она была пуста, мало того — никаких признаков поспешной эвакуации не наблюдалось. Внутри — аккуратно сложенные спальные мешки и личные вещи. Над небольшим очагом, сооруженным из камней, мирно висел большой закопченный алюминиевый чайник, верный спутник археолога. Во второй палатке — та же картина. Пока мы с Суходольским в растерянности бродили по брошенному людьми палаточному лагерю, Темир, встав на колени внимательно рассматривал проплешины, покрытые мхом. Наконец, он встал и с умным видом изрек:
— Они ушли той же дорогой, что пришли мы.
Пока я переваривала услышанное, Суходольский подошел к воде и подпрыгнув, повис на руле высоты самолета, затем подтянулся и легко закинув свое грузное тело на горизонтальный стабилизатор, встал на ноги и с верхотуры помахал нам рукой.
— Как ребенок, ей богу, — проворчала я в адрес Михаила и повернулась к Темиру:
— А по-подробней, можно? Что все ушли, я вижу. А вот куда?
— Судя по следам, все ушли туда. — Темир махнул в сторону перевала.
У меня упало сердце. Если археологов и экипажа нет ни в самолете, ни в лагере, значит мы опоздали и бегать за ними придется по всей тайге.
— Марианна, кинь нам моток репшнура и ледоруб, — послышался крикнул Суходольский, — а лучше. Тут дверь приоткрыта.
— Что три? — крикнула в ответ я, — три мотка или ледоруба?
— Не тупи, ледоруба конечно, — ответил Суходольский, — репшнура и одного хватит. И давайте быстрее, а то как вареные двигаетесь, — громко ворчал Михаил, видя, как мы с Марианной бестолково суетимся возле рюкзаков, — ну, долго еще ждать?
За неимением аквалангов мужики нашли оригинальный способ проникнуть внутрь лайнера. Первым пошел Темир. Он сильным ударом одного ледоруба пробивал обшивку самолета на уровне ног, вставал на него как на ступеньку и загонял второй ледоруб на уровне груди дальше от себя примерно на метр. Так за три приема он добрался по фюзеляжу до приоткрытой двери салона. Закрепил карабином репшнур за петлю двери, бросил свободный конец веревки вниз и скрылся в самолете. Вторым на борт взобрался Суходольский.
— Ну что ж, — взяла я слово, когда вся наша команда искателей сокровищ собралась на берегу озера. — Имеем мы следующее. Поскольку трупов мы не обнаружили, будем надеяться что все летчики, пассажиры и археологи пока, слава богу, живы и здоровы. Это хорошо. Плохо то, что, по всей видимости двое пассажиров, а точнее граждане Коропчан и Чечетин, захватив драгоценный груз и археологов, в качестве заложников ушли, как и предполагал Темир, через перевал в сторону тайги. Запас времени у них примерно двое суток. Давай телефон, Темир, докладывать буду.
— Товарищ генерал, — начала я доклад, — мы находимся на перевале Вероника, — начала я.
— Ростова, я прекрасно вижу по треккеру, где вы находитесь, перебил меня Тарасов, — докладывай быстро и коротко. Только по существу.
— Борт нашли. Аварийная посадка на озеро. Фюзеляж почти весь скрыт под водой. На борту экипаж, пассажиры и ценный груз отсутствуют. Лагерь тоже пуст. Видимо все произошло вчера днем. Следов нападения на лагерь нет.
— Ростова, археологи могли по какой-то причине уйти сами?
— Сами? — переспросила я.
— Да сами, ты что плохо меня слышишь?
— Нет, слышу вас отлично. Товарищ генерал, ученые уйти сами не могли. Без доклада и согласования с базовым лагерем. Исключено. По инструкции в случае форс-мажора со связью они должны были не позднее вчерашнего вечера прибыть на базу. Капитан Тодошев, наш сопровождающий, по следам определил количество и направление движения группы людей, покинувших лагерь. Девять человек. 5 археологов, два летчика и двое пассажиров. Один или двое в группе ранены. На вооружении у археологов были две винтовки «Сайга», большим количеством боеприпасов и пистолет Макарова у летунов с одним полным магазином на 9 патронов. Кроме того, в их распоряжении спутниковый телефон с запасным аккумулятором и солидный запас провизии, а также аптечка и простейший набор альпинистского снаряжения.