— Привал, — скомандовал Темир и вся наша команда, рассыпавшись по распадку, стала устраиваться на ночь. Мы с Марианной деликатно отошли в сторону зарослей дабы не смущать наших мужчин обнаженными телесами и припасть к живительной влаге ручья, но не тут — было.
— Что там? — воскликнула Марианна показывая рукой куда — то в лес и, споткнувшись, упала прямо в объятия Суходольского.
Я невольно обернулась и посмотрела туда, куда указывала девушка. Но ничего не разглядев в чаще леса вопросительно уставилась на Темира. Он, ни слова не говоря, спрыгнул с огромного валуна с которого уже больше получаса подобно Александру Македонскому обозревал окрестности и углубился в чащу. Мы без особого энтузиазма потянулись следом, бросая на Марианну укоризненные взгляды. А зря. Пройдя метров пятнадцать я стала различать просвет между деревьями. Наклонившись чтобы пролезть под упавшим лет сто назад замшелым стволом дерева, я услышала совсем рядом ровный голос Темира:
— Идите сюда. Интересно. Как вы думаете, что это? — вопросительно уставился он на меня.
Я молча обошла по кругу древнее деревянное сооружение, готовое рухнуть, как мне показалось от малейшего дуновения ветерка. Сомнений не было — перед нами стояла самая настоящая… избушка на курьих ножках! Только маленькая размером с кормушку для крупных птиц. Это было уже слишком. Я осторожно повернулась и посмотрела на своих друзей, тоже замерших с открытыми ртами.
— Вы видите тоже что и я? — через несколько секунд осведомилась я. — Темир, ну и кому пришло в голову, здесь посреди дикой тайги строить домики для детских забав? Или все же это ночлежка для птиц, или мелких грызунов, типа мышей и тушканчиков?
— А может в нем кто — то живет! — воскликнула окончательно пришедшая в себя Марианна. — Ой! Смотрите, а там еще одна!
Там, куда указывала девушка, определенно стояла вторая избушка на таких же кривых, почерневших от времени поленьях, разве что она была на вид значительно крепче первой. Я подошла и встала на цыпочки, пытаясь заглянуть в маленькое, затянутое паутиной оконце.
— Стоять! — дурным голосом вдруг завопил Темир, показывая рукой куда-то влево, — Ничего не трогать! Отходим за мной — обратно к реке.
Я пожала плечами и, пропустив вперед Суходольского с Марианной, медленно пошла обратно к ручью. Не дойдя, буквально несколько метров, я остановилась и… Черт меня дернул оглянуться! В трех метрах от моего лица парила в воздухе жутко страшная разрисованная белой краской человеческая маска с ужасным оскалом на сморщенном… Деревянном лице…
Взвизгнув от неожиданности и подпрыгнув на месте, я бросилась бежать и затормозила только у воды, едва не сбив с ног удивленно смотревшего на меня Суходольского.
— Ты это… по-аккуратнее, — заворчал на меня Михаил, — чуть ногу мне не растоптала, слониха!
— Слониха? — с негодованием воскликнула я и собиралась уже окунуть обидчика в ручей, как со стороны сопки послышался явственный женский крик. Насколько мне было видно — с вершины сопки прямо по направлению Темира быстро бежала женщина в чем — то светлом и, что — то крича и отчаянно размахивая при этом руками. Он неслась со склона с такой скоростью, что было непонятно как она собирается останавливаться. Женщина вихрем, как и следовало ожидать, по инерции пронеслась бы мимо нас, пытаясь затормозить, если бы не споткнулась о вросший в землю камень. Потеряв равновесие неизвестная трюкачка исполнила в воздухе кульбит и с тяжелым шлепком приземлилась рядом со мной.
— Да, — философски заметил Суходольский, глядя на незнакомку, — правильно говорят: все в жизни временно. Если все идет хорошо — наслаждайся, это не будет длиться вечно. Ну, а если паршиво…
— Помогите, умоляю! У нас человек умирает! — заверещала она, едва поднявшись на ноги и, в отчаянье оттолкнув руку Суходольского, протянувшего ей фляжку с водой, еще громче заорала:
— Быстрее, я умоляю вас! — с этими словами незнакомка схватила меня за рукав мертвой хваткой и потащила за собой.
Я еле поспевала за ней, пытаясь не споткнуться о торчащие кругом острые камни и не разбить мой драгоценный оранжевый чемоданчик с лекарствами. Склон становился все круче, карабкаться по нему с чемоданом в руках было все труднее и я отдала аптечку Суходольскому и сама вцепилась сзади в его брючный ремень. Женщина поднималась так быстро, что мы не успевали за ней. И вот она уже скрылась за густым еловым молодняком, зеленой стеной возвышавшимся на вершине. Я даже зажмурилась, ожидая выстрелов в упор. Сейчас, на этом крутом склоне мы были отличной мишенью и не воспользоваться этим обстоятельством мог только полный кретин. Уж слишком это все походило на спектакль и эта женщина и сам ее растрепанный вид и даже перекошенный криком ставший некрасивым рот у меня не вызывали абсолютно никакого доверия. И потому я была почти уверена, что наверху нас ждет засада. Успокаивало только то, что перед тем как броситься за женщиной наверх, я всего на мгновение встретилась взглядом с Темиром. Он молниеносно среагировал и, незаметно кивнув мне, исчез из поля зрения. Теперь мы с Суходольским, поднимаясь по склону, уже не были пушечным мясом просто обязанным по замыслу врагов попасть в хитро расставленные сети, а стали отвлекающим маневром, имеющим цель отвлечь внимание неприятеля на себя, пока с тыла не зайдет вооруженный до зубов Темир. Чем ближе мы поднимались к вершине тем сильнее я неосознанно замедляла шаг и только Суходольский впереди меня не ведая страха пер наверх как танк. Со стороны это наверное сильно смахивало на фирменную психологическую атаку белогвардейцев где-нибудь под Перекопом. Когда до вершины сопки осталось всего несколько метров я не выдержала и выдернула из кобуры пистолет и только тут с облегчением увидела наверху улыбающегося Темира.
— У нашего свидетеля инфаркт миокарда. Болевой синдром я ему купировала фентанилом с дроперидолом. — Отчиталась я о проделанной работе и протянула женщине которая звала нас на помощь листок бумаги. — Здесь я написала все, что вводила Павлу Евгеньевичу. Как только прилетят медики МЧС отдадите им. Все. — я сняла одноразовые перчатки и, бросив их по дерево, повернулась к Темиру, — Ты связался с руководством? Тогда вызывай МЧС. Больного нужно срочно эвакуировать в стационар. Иначе мы его потеряем. Если будут вопросы по состоянию пострадавшего, передашь мне трубку.
— Вы, что? Вот так просто уйдете и оставите нас одних? — в глазах женщины плескался неподдельный страх, — а как же мы? А Пал Евгеньевич? Вдруг ему станет хуже?
— Успокойтесь. Ничего с вами не случится. И с Пал Евгеньевичем тоже. Он будет спать до прибытия врачей. Сейчас мы вызовем вертолет и через пару часов вы будете в Барнауле и забудете все как страшный сон. Темир, ну что у тебя?
— Все в поряде, — отрапортовал он, — Все терпилы, то есть ученые в сборе. Летуны тоже. Двое, те которые в ориентировке, забрали все оружие и часть продовольствия. Ушли примерно шесть часов назад. По словам летчиков за главного у них Коропчан.
— Приметы, отличительные черты, во что одеты? Как их отличить визуально? — быстро выстреливала я вопросы.
— Коропчан — славянской внешности, а Чечетин… короче — азиат и ниже ростом. Да, я думаю на месте разберемся. — как всегда легкомысленно заявил Суходольский.
Когда археологи, еще не веря до конца в свое счастливое спасение усадили нас обедать, я, наконец, решилась задать мучавший меня вопрос, поскольку остальные вели себя так, как будто ничего не случилось и в лесу они ничего не видели:
— Ну и что это было?
— Где? — с невинным видом поинтересовался Темир.
— В лесу! — От такой наглости я едва не подавилась кашей.
— Это когда ты улепетывала от этого деревянного истукана, обмочив штанишки? — заржал с полным ртом Суходольский. — Нет, — не унимался он, — вы когда нибудь видели, как целый подполковник ФСБ удирает, роняя тапки от деревянного столба, размалёванного дешевой краской? — Михаил победоносно огляделся и не встретив поддержки, пожал плечами и уткнулся в свою миску с кашей.
— Сначала прожуй, а потом строй из себя Петросяна, — остряк ты наш недоделанный, — огрызнулась я. Первый испуг прошел, но неприятный холодок в районе макушки еще чувствовался.
— На самом деле, — поднял вверх руки Темир призывая нас к миру и вниманию, — это были действительно избушки, так называемые языческие домики мертвых. И места, где они стоят лучше обходить стороной, иначе можно нарваться на крупные неприятности.
— Бред. — прожевав кусок тушенки изрек Суходольский и вытащил сигареты.
— Напрасно ты так, Михаил, — неожиданно поддержала Темира Марианна, что на моей памяти было впервые, — одна избушка была совсем свежая. А значит тот кто ее поставил еще жив и периодически приходит проведать усопших родственников. А для него это место святое.
— Молодые люди, не ссорьтесь. — поднялась с бревна Ангелина Васильевна — та самая женщина, которая позвала нас на помощь. Она оказалась археологом и даже кандидатом наук. — Темир отчасти прав. Если вы позволите я расскажу вам. Все дело в том что в древности часть территории современной России была населена племенами финно-угров. Так вот ученым долгое время был неизвестен погребальный обряд этих племен. Учеными были изучены десятки если не сотню памятников, оставленных этим народом, но среди них не было найдено ни одного могильника. Мистика? Версий было высказано множество. Некоторые горячие головы даже брали на себя смелость утверждать, что представители этих племен были чуть ли не бессмертны! Представляете? Впрочем, современным исследователям известны несколько культур после погребальных обрядов которых от покойников не остается практически ничего. И вот в 1934 году при раскопках городища Березняки было впервые найдено необычное сооружение. Остатки небольшого бревенчатого домика внутри которого ученые обнаружили кремированные останки нескольких человек. Мужчин, женщин и детей. И только через тридцать лет в Подмосковье, недалеко от Звенигорода около Саввино-Сторожевского монастыря был найден еще один домик. По мнению ученых это была небольшая постройка из бревен размером примерно 2х2 метра с двускатной крышей и стилизованным входом, который был ориентирован строго на юг. Внутри были найдены сожженные останки 24 человек. А также фрагменты глиняной посуды. Так что поздравляю вас. Вы совершили важное археологическое открытие. В таком состоянии струпец попался археологической науке впервые. А деревянных истуканов со страшными измалеванными лицами, — Ангелина Васильевна озорно подмигнула мне, — язычники оставляли охранять погост.