— Интересно. Ростова, что скажешь? — генерал снял очки и стал вертеть их в руках. В Управлении все знали, что это признак крайнего раздражения.
— Ответ на поверхности. В обоих случаях — железная дорога. Притом Рассказова никогда раньше не была на Брянщине. Кто-то ее туда сосватал. Будем работать, — развела я руками. Что касается связей нашей девушки, то здесь все непросто. После гибели деда, а родители погибли еще в 1920 году от вируса испанки, она вела крайне замкнутый образ жизни. Хотя и жила до ареста в Москве в Сокольниках. Подруг на зоне не имела. Так что опросить по ней некого. С другой стороны нам от этого не легче, так как я уже говорила — все следы Рассказовой обрываются в 41-м. Это может означать только одно — девушка погибла. В этом случае, сделка между Тетерниковым и американцами если даже она и была заключена, то по причине форс-мажора не состоялась. Но меня смущает другое — предположим архив оказался у Рассказовой и что дальше? Предположим, девушка после освобождения едет в тьму-таракань, где тайно встречается с Тетерниковым и передает ему архив? Бред. Зачем тогда Тетерников так настойчиво ищет ее в Германии? Не понимаю. А вот что касается Урбонаса. Группа Тетерникова перед выходом на маршрут провела на турбазе «Джазатор» два дня. Так вот на протяжении всего этого времени со слов свидетеля Антошкина П. Е. Урбонас был весел, даже играл на гитаре, распевая альпинистские песни. Чем поверг в изумление всех сотрудников турбазы. Было очевидно, что Урбонас решил приударить за Лизой. По этой же причине, как считает Антошкин, напросился сопровождать группу Тетерникова на Укок. Но я считаю, что Лиза только предлог, поскольку после исчезновения Урбонаса в его комнате не осталось практически никаких вещей, что наводит на мысль о том, что возвращаться на турбазу он не собирался.
— Ты, как мне видится, совсем зациклилась на своем Урбонасе. Тебе — то он чем насолил? — Наконец подал голос Суходольский, — а если Тетерников передал что-то американцам авансом? Или еще проще — американцы получили свое, то есть архив, а девушку вернули Тетерникову, но уже с другими, новыми документами. Что тогда?
— А что? Версии Михаила на мой взгляд очень правдоподобны и имеют право на жизнь, — похвалил Тарасов полковника.
— Прошел ли «авансовый платеж» американцам со стороны Тетерникова или нет мы никогда уже не узнаем. А вот насчет новых документов для Рассказовой? Интересная, свежая мысль. Только зачем они ей? Чтобы скрыть что? Она ни в чем не виновата. А может причина проста и банальна: он попытался таким образом отмазать ее от советских фильтрационных лагерей, где порядки царили еще те.
— И ради этого так явно подставляться под СМЕРШ? Нет тут причина явно другая и лежит она значительно глубже.
— Вполне может быть. — охотно согласилась я. — Версия хороша, но если Рассказова жива и живет по чужим документам, то для нас она пока недоступна. Ключевое слово здесь «недоступна». Слово же «пока» я добавила чисто из врожденного оптимизма. Потому как с этим фигурантом мы имеем полный тупик. Но все равно будем работать. Но если это так, значит, учитывая целых две письменно зафиксированные встречи Тетерникова с полковником армии США, считаю факт передачи профессором неких сведений американцам косвенно доказанным.
— Правильно, Ростова, а какое слово в твоем оптимистическом заявлении — ключевое? Я так понимаю это слово «косвенно»? И почему ты так уверена, что Тетерников передал американцам именно архив Каменева? Он что таскал его с собой всю войну? В отпуске был? По ранению и прочее. Проверяли?
— Проверяли. Тяжелых ранений не было. Отпуск не предоставлялся.
— Что-то тут не срастается. Вот если он пообещал им передать папки в Москве — это другое дело. Этим и объясняется то, как быстро слинял из Германии. Даже не спорил. — заметил Суходольский.
— Ну со СМЕРШем особо было не поспорить, и его срочная демобилизация хотя и выглядит подозрительно, но вполне объяснима. Правда с точки зрения офицера СМЕРШ. А мы должны копать глубже. — Встал из-за стола генерал. Так здесь все ясно. Более менее рабочую версию мне удалось из вас выжать. Ростова давай огласи резолюционную часть.
— Как к Рассказовой попал архив неизвестно. Довоенные связи с Каменевым или Тетерниковым не выявлены. Контактировала ли она с Урбонасом во время заключения тоже не ясно. Возможно проживание по чужим документам. Фото из дела у нас имеется. Проверяем версию Суходольского, — я бросила взгляд на Михаила, и тот не замедлил приосаниться и принять важный вид, — по возможным связям Рассказовой с человеком, имеющим отношение к железным дорогам.
— Хорошо. Принимается. А что по Федоровой?
— Федорова. По сути единственный человек с кем она дружила — профессор Каменев. А потому считаю версию, что Каменев сделал ее своим душеприказчиком и передал ей архив наиболее вероятной. — начала я. Любовница Каменева. Родила дочь во время заключения. Подруг на зоне по информации особого отдела не имела. Срок отбывала в Мыюте, одновременно с Рассказовой. Считаю, что именно Федорова слила Рассказовой, где находится архив и, что вероятно, снова именно Федорова сообщила Тетерникову, возможно через начальника лагпункта Урбонаса, или иным способом, как найти Рассказову.
— Или подсказала Рассказовой, как выйти на Тетерникова, — уточнил генерал. Не забывайте на дворе был март 1941 года. Война еще не началась и Федорова могла передать Рассказовой выходящей на волю просто адрес института в котором работал Тетерников.
— Если эта версия верна, то круг замкнулся. Но все равно остается много темных мест. Например, с кем встречался Каменев в Большом Гнездниковском? Этот фигурант также мог получить некоторые сведения от Каменева. Тем более что профессор встречался с ним буквально перед смертью, а значит уже имел перевод текста, нанесенного на скифский щит. Помимо всего прочего непонятны две эпизода с ограблением сначала квартиры Федоровой, а потом квартиры Каменева. Когда все перевернули вверх дном, но ничего не взяли. Также совершенно непонятно каким образом в эту схему попали немецкие агенты. И самое главное, что меня особенно напрягает, имеют ли отношение к архиву Каменева и Тетерникова работы по созданию советского самолета-невидимки.
— Архивные документы по разработке самолета я возьму на себя, свою версию связи Рассказовой с железными дорогами отрабатывает Суходольский, а немецких агентов по уже сложившейся старой доброй традиции возьмет на себя Ростова. Ну, Ростова выше нос, — подсластил пилюлю генерал, — вы же у нас гроза диверсантов и иностранных разведок. — Копайте. — в заключении хлопнул по столу генерал, — копайте глубже.
— Копайте глубже — бросайте дальше, — передразнил начальника Суходольский, едва мы успели перешагнуть порог начальственного кабинета. — А куда копать? У нас же ничего нет кроме твоих фантазий. Ты что не понимаешь? — кипятился Михаил.
— Послушай, на тебя посмотреть, так можно подумать что ты только выскочил с футбольного матча. Такой возбужденный. Не нужно так нервничать! Вот съездишь в Мыюту, опросишь всех по Рассказовой, успокоишь нервишки…
— Куда? — взревел мой напарник, — и не подумаю даже! Я пас. Тебе надо, ты и езжай.
— Но ведь ты сам предложил блестящую версию про новые документы, — вкрадчиво сказала я, доверчиво положив голову ему на плечо. — вот тебе ее и проверять. Да шучу я. Честно говоря сама сыта Алтайскими красотами по горло. Пошлем запросы в Мыюту нехай их опера немного поработают. И смотайся завтра обязательно в Сокольники, повертишься там по адресу ее былой прописки. Я посмотрела в инете — дом еще жив. Может кто ее и вспомнит. Хилая надежда, но отработать нужно, — хлопнула я Михаила по плечу, — но это завтра с утречка, а сегодня предлагаю по сто грамм. Устала я что-то.
— Ох и хитры же вы, менты, с подходцами вашими, — пробурчал Суходольский, пародируя героя из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», но голову мою со своего плеча не убрал. — ты и вправду считаешь мою версию стоящей?
— Конечно, Мишка! Помнишь, как у Богомолова: Да мысленно я тебе аплодирую!
— Спасибо, конечно, но пока ясно одно — пока мы не будем точно знать кто такая эта неуловимая Рассказова, будем тыкаться, как слепые котята. Это — факт. Попроси Тарасова — пускай протолкнет наши запросы вне очереди. А то без его подписи точно замылят.
Москва, Лубянка, ноябрь, наши дни
— Ростова, зайдите ко мне, — рявкнул в трубку телефона генерал.
Вот так всегда. Ни здрасте тебе ни до свидания, а между прочим сегодня День милиции, мог бы и поздравить. Все таки десять лет оттрубила. Мог бы и поздравить. Настроение сразу поехало вниз. Правда, все в нашем Управлении знали, что такой тон начальника может в равной степени означать как «вызов на ковер», так и «большой и сладкий пряник». Поскольку весь мой кабинет уже был заставлен всеми мыслимыми и немыслимыми «коврами», получить очередной не хотелось бы. Но деваться было некуда. И я, грустно глянув в окно за которым буйствовала непогода, заливая стекла водой, захватила папку по Тетерникову и побрела на третий этаж.
— Здравия желаю, товарищ генерал, — проблеяла я, чувствуя полное отсутствие трудового задора. Погода что ли так действует?
— Ростова, что-то вы все сегодня какие-то вялые. Не отдел, а сонное царство, честное слово. Но ничего, сейчас я тебя взбодрю.
Так я и знала, — пронеслось у меня в голове.
— Ну Ростова пляши, — генерал явно повеселел и видимо удивлялся, почему я не разделяю его оптимизма. — Пришел ответ от аналитиков по Тетерниковой. Вот держи, читай и наслаждайся. — генерал протянул мне прозрачный файлик:
«ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(ФСБ РОССИИ)
НАУЧНО — ТЕХНИЧЕСКАЯ СЛУЖБА
АНАЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
14.07.02 N 132/2/2/4404 Начальнику Управления «R»
106032, г. Москва, Генерал — майору ФСБ России
О проверке личных банковских Тарасову С. В
и карточных счетов