– Туда! – задыхаясь, произнес Тигхи. – Вон туда.
Их шатало от усталости, но они все же смогли перенести Мулваине к тому месту, где из стены росли довольно крепкие платаны. Ствол одного дерева раздваивался, и ребята положили своего товарища на эту вилку.
– Переверните его, – сказал Тигхи. Часто дыша, он присел на ствол и принялся растирать свой пах. – Переверните его, – повторил он.
Ати и Равилре молча повиновались.
После того как Тигхи отдышался и почувствовал, что боль в паху немного утихла, он подвинулся поближе к телу Мулваине. Грудь раненого едва заметно вздымалась и опускалась, а веки подрагивали, повторяя движения глазных яблок. Однако из простреленного колена торчал сломанный сучок, и на одежде Мулваине появилось три кровавых пятна: два на бедрах и одно на животе. В этих местах кожу Мулваине пронзили шипы. По лицу проходила длинная, засохшая красная царапина. Она протянулась через подбородок и губы по носу и лбу. Тигхи вытащил сучок, торчащий из колена: он застрял внутри и никак не выходил наружу, однако, когда Тигхи дернул посильнее, сучок выскочил, и из колена опять потекла кровь.
– Он такой белый, – сказала Пелис, вглядываясь в лицо Мулваине. – Такой бледный.
– Он спит, – неуверенно произнес Тигхи. – Когда проснется, ему будет лучше.
– Он ослабнет.
– Ослабнет, но ему будет лучше.
– Может, стоит как-то привязать его к дереву? – предложил Ати. – Мало ли что может случиться, когда начнется сумеречный шторм?
– Мы в глубине леса, и вряд ли шторм сюда проникнет, – сказал Тигхи. – Мы должны найти пищу.
– Я умираю от жажды, – сказал Тигхи, показывая на бесчувственное тело. – Мы не можем отнести его к роднику, значит, надо найти родник и принести ему воды. Мы будем искать родник и воду.
К тому времени, когда четверка бывших флатаров отправилась на поиски пищи и воды, тени в Сетчатом Лесу начали сгущаться. Тигхи двигался медленно и неуклюже, зато Ати, Пелис и особенно Равилре перепрыгивали с одного ствола на другой, даже не смотря под ноги. Голод подстегивал их.
– Поймайте каких-нибудь насекомых и принесите сюда, – приказал им Тигхи. – Найдите родник и подайте знак голосом.
Ати обнаружил родник, и все поспешили к нему. Вода струилась из трещины в стене, перетекая через покрытый мхом ствол дерева. После того как все они напились вволю и утолили жажду, Тигхи приказал набрать воды в ладони и отнести Мулваине.
– Его мучит жажда, – грустно произнес он. – Мы должны помочь ему.
Однако нести воду в сложенных вместе ладонях было непросто. Ветки хлестали по лицам. К тому времени, когда все четверо добрались назад, вместо воды у них были лишь мокрые ладони, и они прижали их к сухим, потрескавшимся губам Мулваине.
– Он умрет, – сказал Ати.
В его голосе звучала полная безнадежность.
Тигхи чувствовал себя очень скверно. Боль в тазу отдавалась в желудке, и его начало подташнивать. Он уселся на ствол дерева, привалившись спиной к стене, и дрожащим голосом проговорил:
– Возвращайтесь к источнику, вы трое. Наберите воды в рот, а не в руки, но не глотайте. Принесите воду, и пусть Мулваине напьется хотя бы так.
Они тут же отправились назад, к роднику. Тигхи начал глубоко дышать. Это отвлекало, помогало оттеснить боль на задний план. Постепенно боль улеглась, и веки юноши стали слипаться. На него навалилась страшная усталость. Тигхи скользил куда-то вниз, падал в сон и при этом испытывал такие же ощущения, как и тогда, когда упал с мира.
Зашуршала листва. Это вернулась Пелис. Вслед за ней явились Ати и Равилре. Глаза Тигхи совсем слиплись, и он смог приоткрыть их лишь частично. Он махнул рукой в сторону, где лежал Мулваине, и друзья по очереди начали подходить к раненому и, прикладываясь губами к его губам, как бы целуя его, вливать в него воду.
– Все это без толку, – с досадой произнес Ати после того, как опорожнил свой рот. – Вода растекается по его щекам и попадает куда угодно, только не в желудок.
– Все равно так лучше, – сказал Тигхи. – Лучше.
Равилре и Пелис отправились на поиски пищи. Сразу же после их ухода Тигхи заснул, и ему показалось, что друзья вернулись едва ли не моментально. Они притащили большого серого червяка. Таких червяков Тигхи впервые увидел, когда совершал переход по Сетчатому Лесу вместе со всем платоном и Уолдо. Головы у него не было – очевидно, ее оторвали Равилре и Пелис, – и в этом месте наружу вываливались лилово-серые лохмотья мяса.
– Нужно испечь его, – сказал Ати. – Мы должны разжечь костер.
– Ты умеешь разжигать костер? – спросил Равилре.
– Мулваине знает, как это делать, – произнесла Пелис.
Все посмотрели на Мулваине, который по-прежнему крепко спал, слегка вздрагивая во сне. Его губы почернели и распухли.
– Мы можем съесть мясо сырым, – предложил Тигхи.
– Сегодня ночью мы опять будем замерзать, – сказал Ати. – Ведь у нас нет одеял. У костра было бы теплее.
– Сначала поедим, – подвел окончательную черту Тигхи, у которого уже начала обильно выделяться слюна. – А затем подумаем насчет костра.
Червяк был длиной чуть меньше руки, а толщиной с запястье взрослого мужчины. По всему его туловищу с правильными промежутками шли похожие на сухожилия волокна в палец толщиной. Тигхи они напомнили детали старинного механизма из пластика. Вдобавок в червяке встречались очень твердые, жилистые органы, которые было невозможно жевать. Однако в основном его туловище состояло из темно-синего мяса, которое на открытом воздухе быстро начинало приобретать серый цвет. Тигхи усердно жевал его; у мяса был отвратительный привкус затхлости и чернил, но все же это хоть какая-то пища. Когда червяка обглодали почти начисто, Пелис вслух высказала мысль о том, что было бы неплохо покормить и Мулваине. Все опять посмотрели на тело, которое едва подавало признаки жизни.
– Если он не стал пить, – сказал Ати, – то как он сможет есть?
Смеркалось. Уже более получаса Равилре и Ати пытались развести костер. Без трутницы Уолдо это оказалось очень непростым занятием. Равилре утверждал, что однажды видел, как солдаты получали огонь быстрым трением листьев между ладонями, и некоторое время вся четверка усердно пыталась раздобыть огонь таким способом. Однако листья неизменно превращались в сырую труху, окрашивавшую ладони в зеленый цвет.
– Наверное, они брали сухие листья, – нехотя пробурчал Равилре.
Пока терли листья, незаметно подкрался сумеречный шторм. Все сбились, в кучу у тела Мулваине, в страхе слушая рев и вой ветра, качавшего верхушки деревьев. Наконец буря утихла, и вокруг воцарился мрак.
Равилре и Пелис обнялись, стараясь согреть друг друга, и вскоре заснули. Ати подполз к Тигхи, и они сделали то же самое, правда, сначала им пришлось немного поворочаться, чтобы выбрать наиболее удобную для Тигхи позу. Малейшее неудобство причиняло ему боль, от которой юноша вздрагивал и стонал, однако и они в конце концов устроились.
Тигхи никак не мог заснуть. Сырое мясо комом стояло в желудке, а таз ныл от усталости и тупой боли.
– Ати? – выговорил он.
Ати вздохнул, и его выдох теплом коснулся шеи Тигхи.
– Что тебе?
– Помнишь бой на выступе?
Долгая пауза в темноте и затем:
– Да.
– Что это был за калабаш? Тот серебряный калабаш, который плыл по воздуху?
Ати пробормотал что-то невнятное, уткнувшись носом в шею Тигхи. Затем произнес более членораздельно:
– Не знаю. На мировой стене уйма всяких чудес.
– Я думаю, это был военный калабаш Отре, – сказал Тигхи. Он давно уже размышлял над странным явлением. – Понимаешь, вместо мягких материалов, вроде кожи и ткани, из которых сделаны имперские калабаши с их деревянными люльками, они применили какой-то металл. Отре соорудили машину с металлическим брюхом, которой нипочем ружейный огонь. Это страшное оружие.
– Страшное, – согласился Ати безразличным тоном.
– С таким оружием Отре, наверное, завоюют всю Империю.
Тигхи ощутил, как Ати напрягся всем телом.
– Никогда! – возразил он. – Они не смогут сделать это. Армия… Не знаю, – произнес он растерянно. – Может быть, Папа увел армию в Сетчатый Лес. Может, они хотят устроить Отре засаду, когда те попытаются пройти через Сетчатый Лес.
Оба друга замолчали. Наконец Тигхи снова заговорил:
– Ати?
– Да.
– Ты слышал голос?
– Какой голос? Сейчас? Да ведь нет никакого другого голоса, кроме твоего.
– Когда серебристый калабаш летел по небу, – произнес Тигхи, и при воспоминании об этом по его телу пробежала дрожь, – я услышал голос. Громкий голос.
– Шел бой, и вокруг все грохотало, – сказал Ати и зевнул.
– Мне показалось, что этот голос произносил мое имя.
Ати фыркнул:
– Я слышал сильный рокот, но он шел от взрывов. Вот и все. Тебе скорее всего почудилось.
Оба юноши опять погрузились в молчание. В тишине вокруг слышны были обычные лесные шорохи, но и они вскоре затихли.
– Ати? – позвал Тигхи. – Ати? Как ты думаешь, что там, за Великой Дверью, которую охраняют Отре?
Однако Ати уже спал.
Глава 3
Рассветный шторм разбудил всех за исключением Мулваине, который по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Они продолжали лежать, тесно прижавшись друг к другу, пока в небе не прояснилось и сквозь сучья не пролился первый нежный утренний свет. Равилре и Пелис встали и вдвоем отправились на поиски пищи. После их ухода Ати изобразил на своем лице глупую улыбку.
– Они спрячутся где-нибудь в расщелине и будут заниматься любовью. Я уверен, – рассмеялся он.
Все тело Тигхи ныло, а ноги онемели до того, что он едва мог пошевелить ими, зато острая боль в паху притупилась. Тигхи встал и, ступая враскорячку, подошел к Мулваине.
– Ати, – обратился он к приятелю, – принеси мне немного листьев с росой.
Они принялись вместе выжимать листья так, чтобы влага капала в рот Мулваине. Его губы распухли и стали черными как ночь. Набухли и веки, которые приобрели круглую форму. В уголках глаз и на ресницах образовалась зеленоватая слизь. Пот, выступивший на лбу раненого, на ощупь был холодным и липким. Его голова была слегка закинута назад, потому что на горле между ухом и челюстью и на шее появились опу