есс сделали все, чтобы силой забрать ее из Эдэна. Мой дед умер, защищая тронный зал вместе с интендантами[6].
– Интендантами? – не поняла Клэр.
– Да, короли и королевы Четырех королевств имели наказ управлять как своими землями, так и частями столицы, разделенной на четыре области. Интенданты, избранные народом Эдэна, выполняли множество ролей: в отсутствии руководителей обеспечивали стабильность каждого свободного места, помогали тем, кто приезжал, чтобы принимать решения, общались с королями и королевами соседних королевств. Но чему вас учили в Артелии?! – удивилась Каролина.
– Выживать, – лаконично ответил Райан, которому не понравился обвинительный тон девушки.
– Моя дорогая Каролина хочет сказать, – вмешался Джесс, чтобы потушить недовольство с обеих сторон, – что интенданты важны так же, как короли и королевы. И главное, что одни из них – родители Аито, человека, который рядом с вами с первых дней вашего пребывания. Хотя странно, что вы не в курсе этого факта.
Глаза Клэр и Райана от удивления чуть не выпали из орбит. До Сильвена дошел смысл того, о чем ему накануне поведал их защитник.
– Аито мало говорит о себе, – согласилась Клэр.
– Ты, видимо, хотела сказать, совсем ничего не говорит, – добавил Райан.
– Вчера он в двух словах рассказал мне о своем прошлом, но я не думал, что он тесно связан с короной. По крайней мере, не до такой степени.
Сильвен сопоставил все факты. Аито долгое время в глазах народа Аргана выглядел изгоем. Конечно, из-за своих родителей и того факта, что те не принимали ни одного решения без согласования с другими местами. С учетом сказанного, народ Аргана всегда старался возвыситься над другими землями. Тот факт, что двое из них не отдали им предпочтение, должно быть, тяжким грузом лег на плечи мужчины.
– В более молодом возрасте Джесс работал во дворце. Он мог бы, конечно, дать вам больше информации, если бы вы пожелали, – добавил Эстебан.
Лицо юноши омрачилось. Вероятно, он не хотел говорить об этом. Болезненные воспоминания исказили его черты.
– Аито видел, как его мать умерла от болезни, а отец погиб от рук мага. Думаю, это главная причина, по которой он старается не трогать прошлое, – признался Джесс.
Очевидно, юноша, казавшийся на первый взгляд весельчаком, не любил говорить о своем прошлом, он вытягивал тонкие волосы из копны, подхваченной эластичной лентой, как если бы у него наблюдался нервный тик. Каролина громко зевнула, юноши резко обернулись, возмущенные ее дерзостью.
– Нет, серьезно! Вместо скучных вопросов переходите к делу!
– Каролина! Следи за манерами! – отчитал Эстебан рыжеволосую красавицу с темно-зелеными глазами.
– Притворяйся, если хочешь, меня это не касается. Я подожду, когда они продемонстрируют такую же словоохотливость, как перед Эррерой.
Молодая девушка обладала взрывным темпераментом. Она искусно играла словами, хищная улыбка растянула ее черты. Неслыханная уверенность!
– Почему вы не хотите сражаться? – поинтересовался Райан в тот момент, когда Лиона внезапно ворвалась в комнату.
Удивленный, иллюзионист почувствовал, как ее тонкие руки обвились вокруг его шеи. Она повернулась к Сильвену и поцеловала его в щеку, а после села возле них, заняв почти все место, несмотря на свою стройную фигуру. Глаза на ангельски красивом лице внимательно оглядывали присутствующих. Лиона догадалась, что она только что прервала оживленный спор, потому что все молча смотрели друг на друга.
– Вы опять собираетесь обсуждать незаконное нападение?
– Что? – изумился Джесс и присел, чтобы собраться с мыслями.
– У тебя талант портить удовольствие, Лион, – проворчал Райан.
– ЛИОНА! С уродливой «А»!
– Ты, случайно, не падала с бойницы? – насмешливо спросил иллюзионист.
Сильвен легонько ткнул друга в бок, боясь, что эта бестактность выйдет за рамки.
– Вот видишь, Сильвен, поэтому Райан одинок, а нас с тобой уважают за мудрость.
– Уважают за мудрость? Лиона, ты хуже, чем камалиус! Вот почему о твоем народе так плохо отзываются, – пошутила Каролина.
– Это о стариках моего народа плохо отзываются. Что касается молодых, могу тебя заверить, они умеют веселиться по сравнению с молодежью Эдэна и вами!
Лина сделала вид, что рассердилась и скрестила руки на груди.
– Вернемся к делу. Итак, нападение? Без согласия Эрреры? Это невозможно! Камень недосягаем, – вновь приступил к обсуждению Эстебан.
– Проблема не в этом, а в том, что вы все – бесхребетные дети, заточенные в башнях замка и навсегда запертые в своем малодушии! – воскликнул Райан.
– Ему сказали, что большинство из нас старше хранителей? – поинтересовалась Лиона, повернувшись к Сильвену.
– Райан, остынь. Мой друг пытается сказать, что…
– Именем Ликс! Я уже давно жду не дождусь, когда смогу вкусить свободу. Сыта по горло этими мужланами, которые ничего не умеют, кроме как воображать, будто их стрелы вонзаются в клыкастые пасти волков снаружи, никогда даже не пытаясь это сделать на деле. Не могу больше выносить эти занятия, эту эйфорию, которая скрывает все, что есть снаружи! – с жаром выпалила Каролина, вскочив с места.
– Каролина, сядь. Сейчас нас все равно никто не услышит, – приказал Эстебан.
Она испепелила его взглядом, прежде чем сесть и умерить свой пыл.
– На время забудьте. Мы это уже обсуждали с Линой. Пока нет реального решения, но мы работаем.
Все взгляды обратились на Лину, выражая ими пусть крошечную, но надежду.
– С Линой? – поинтересовался Райан.
– Тебе надо удерживать свою ценную хранительницу. Она научилась ловко будить меня по ночам.
– Она, вероятно, ошиблась спальней, – проворчал Райан и вновь закрылся, как улитка.
Несмотря на то что юноша любил шутить об этом и острить, он так и не забыл того поцелуя на палубе «Транспортера». Не забыл рук Лины на его торсе, фруктовый вкус ее губ, бездонный взгляд и последовавший за всем этим отказ, который все перевернул в нем. Иллюзионист не смог удержаться от злого поступка. Он воспользовался своим даром, чтобы перевоплотиться в Криса, этот образ был ему понятен, чего не скажешь о другом, чей облик он принял, чтобы заставить уступить. Ран? Он увидел, как угас взгляд Лины, как она тут же замкнулась в себе, защищаясь от чувства вины.
– Имейте в виду, что мы с вами, что бы вы ни решили, – произнес Джесс.
Все кивнули. Райан и Сильвен только что, сами не ведая, предложили себя в качестве грозных союзников.
17
– Ран, спасибо, что пришел.
– Эррера, мне всегда приятно.
Жестом руки она пригласила мужчину сесть. Женщина обошла стол и прислонилась к Рану с улыбкой, наполненной чувствами, которые простирались далеко за рамки их дружбы в прошлом.
– Надеюсь, ты следишь за своей протеже.
– Эррера, не начинай, – недовольно буркнул Ран.
Если в начале улыбка смягчала его черты, то теперь тяжелый, непроницаемый взгляд вперился в молодую женщину. Он не был уверен в том, что понимает этот разговор, который принимал резкий оборот. Да и возвращаться к старым спорам, разрушившим не один предмет мебели, не было никакого желания.
– Ран, ты же знаешь, я говорю это не с намерением поставить тебя в затруднительное положение, но, видишь ли, мне доложили об их странных собраниях, о неожиданных перемещениях по кулуарам. Конечно, ваше присутствие всех нас радует, но оно не проходит незамеченным. И я совсем не хочу, чтобы оно сеяло раздоры в сердце Стены. Ты же можешь это понять.
– Могу. Только не вижу связи с моими учениками.
– Как же так, Ран? Один из самых блестящих жуликов, каких я знала, и так плохо врет.
– Бывший жулик. Отметина на твоей щеке доказывает, что я не всегда действовал против интересов этого учреждения.
В самом деле, Эррера это хорошо знала. Она помнила тот решающий момент, когда она и Ран раскрылись в новом свете, более остром, более одурманивающем. Взаимное притяжение, связавшее их, послужило началом многообещающего романа, но он продлился только до того момента, пока в один прекрасный день Ран не решил уехать в попытках найти себя в другом месте.
Однако в то время она верила, что Ран непогрешим. Будучи неотесанным и дерзким грубияном, он умел по щелчку пальцев перевоплощаться из жалкого и саркастичного подростка в того, кто спас ее от когтей голодного волка. За это она всегда будет ему благодарна. Она сохранила отметину от нападения, чтобы помнить этот день и никогда не забывать о зле, свирепствующем там, снаружи, и о том, что ее долг состоит в том, чтобы сделать все, чтобы остановить его. Но, оказалось, Ран с тех пор все забыл. Все обещания. Ее и свои.
– Лина – не животное, которое нужно держать на поводке. Они – хранители, но прежде всего они – такие же молодые люди, как и мы.
– Ее темперамент напоминает мне твой в ту пору.
– Не вижу в этом ничего плохого.
– Это станет проблемой, если она настроит учеников выступить против моего авторитета. Я их ценю, защищаю, я о них забочусь и сделаю все, чтобы это место стало их домом, тихой пристанью. Но ты должен сделать то же самое. Ты должен помочь им, Ран, не слишком вмешиваясь.
Ее гневный взгляд вонзился в него.
– Когда ты здесь познакомился с Аито, я думала, что ты станешь чуть мудрее. Когда ты встретил Энндра, который старше тебя на десять лет, я знала, что ты видел в нем ментора, пример для подражания. Будущий король, предназначенный для трона Артелии, молодой и горячий, но стремящийся следовать правилам, написанным для него с момента его рождения…
– Эррера, перейди уже к сути, эти твои громкие разглагольствования предназначены для легко манипулируемых голов, – поторопил он ее.
– Я заметила это, как только она появилась. Этот твой взгляд, направленный на нее, твой язык тела, когда она рядом… Ты смотришь на нее так, как смотрел на меня когда-то.
Ран нахмурился и некоторое время упрямо молчал. Он вдруг почувствовал, что его обвинили в том, что он не хотел опровергать. Неважно, ведь Лина навсегда останется его протеже, юной девушкой, о которой он должен заботиться, той, кому он должен помогать в исканиях. Девушкой, которую он однажды потеряет, потому что не способен одержать верх над пророчеством, касающимся ее.