Лина внутренне содрогнулась, увидев деревянные конструкции, возвышавшиеся над аудиторией, на которых лежали десятки тел: их руки были скрещены на груди, словно нашли успокоение, которого были лишены при жизни. В нескольких метрах от нее находилось тело Элвиса. Безмятежное лицо, почти гордое, глядело в ночную мглу. Он лежал, все еще облаченный в кирасу, слишком маленькую для него, но ставшую второй кожей с первых шагов воина.
– Мои дорогие братья и сестры, мы собрались сегодня вечером, чтобы почтить память тех, кто ушел из жизни. Наших близких, храбро сражавшихся, чтобы спасти этот мир от дальнейшего разрушения. Мы никогда не забудем их. Они сейчас в лучшем мире, и их имена навсегда останутся в историях, которые будет рассказывать страна…
Эррера выглядела ослабевшей, но тем не менее сохранившей невероятное величие и гипнотическую ауру. Она подняла факел и положила его на первые надгробия.
Когда настала очередь Джесса, Эстебан вышел вперед. Он стоял в стороне, поддерживая Каролину, но ему нужно было попрощаться с другом. Эррера передала факел, и на секунду он замер, вытянувшись перед тем, кого считал братом и кого только что потерял. Позади него всхлипывала Каролина – единственный звук, тревоживший торжественное и почтительное собрание.
Тело его друга при соприкосновении с пламенем немедленно вспыхнуло, золотистыми искрами присоединяясь к приветливо сияющему полотну Млечного Пути.
Эстебан, с лицом, опустошенным от горя, передал факел Отису. Тот взял его и сделал несколько шагов к Элвису.
– Мы еще встретимся, друг мой…
Пламя разгоралось медленно и уверенно, странно девственный дым вознесся к небу, словно послание, которое могли прочесть только те, кто жил и кого больше нет.
Лица хранителей были мертвенно-бледными. Плечи Клэр вздрагивали. Сильвен сгорбился. Райан не двигался, его лицо застыло непроницаемой маской.
Лина вложила ладонь в руку Отиса, и он сжал ее. По щеке телепата скатилась слеза.
Лицо человека, который столько раз приходил ей на помощь с момента ее похищения, поглотила ночь, чтобы превратить его в эфемерную пыль.
33
Лина знала, что Ран ждал ее. Интуиция в глубине сознания подсказывала сладкий запах внимания и взаимной потребности. Она встала на рассвете, стараясь не разбудить Клэр, а еще больше – Райана, который стал часто просыпаться из-за ночных кошмаров, о которых отказывался говорить.
Артур успевал на всех фронтах. Пытался уменьшить размер шрама на лице хранителя, одновременно вместе с другими лекарями заботился о ранах остальных учеников.
Ноги девушки скользнули в толстые черные сапоги, она выбежала на улицу. Ледяной ветер дыхнул на нее, и она плотнее закуталась в пальто, капюшон которого был покрыт роскошным мехом.
Ран терпеливо ждал свою ученицу. В последнее время четыре хранителя предпочитали оставаться в уединении и пускаться в длинные обсуждения. Лина не упоминала о Крисе, но все быстро поняли, что эта дополнительная информация однажды всплывет и что последствия, вероятно, будут драматическими.
– Ты хотела драться, я это почувствовал, – произнес Ран при встрече.
– А, может быть, это был ты, но не стал утруждать себя, чтобы сообщить мне об этом! – парировала Лина.
Прошло несколько дней с того момента, как их сознания объединились. В начале она не заметила никаких явных изменений и думала, что некоторые смутные мысли, шаткие ощущения и чувства, противоречащие ее собственным, лишь результат анархии, в которой они сейчас жили. Но каждый прожитый день, казалось, усиливал эту вторую натуру, всплывающую в голове, шепчущую на ухо, словно чужой голос, которому невозможно сопротивляться, Ран вдруг стал очень близким.
– Как ты? – спросил он.
– Скучаю по Элвису. И по Отису тоже. С тех пор… Ты знаешь, он больше не появляется.
– Он должен погоревать, Лина, как и все мы.
– Каролина и Эстебан также пропали. Мне не хватило времени близко узнать Джесса. Но остальные тяжело переживают его смерть. Они никогда не переставали укреплять связи, и уход нового союзника, на мой взгляд, совершенно несправедлив после всего, через что мы прошли.
– Друг, Лина, а не союзник.
– То есть ты считаешь, что нормально заводить друзей, когда они могут умереть в одночасье?
– Ты не можешь так жить. Иначе, сама знаешь, что тебя ждет.
– Да, но…
Лина повысила голос, собираясь возразить мужчине, но тут на нее нахлынуло чувство наполненности и безмятежности. Она почувствовала себя спокойнее и нахмурилась.
– Ран, быть в моей голове – не означает, что ты имеешь право контролировать все, о чем я думаю!
– Я ничего не делаю, Лина. Мы связаны, помнишь? Ты должна уметь жонглировать между собой и мной, вот и все.
Девушка молча кивнула. Она делала усилия, не позволяя доминировать над собой, но было ясно, что эта часть ее учителя в голове была дополнением ее мыслей. Заглушить эти новые идеи или ослабить их было невозможно. Лина должна научиться управлять этими всплесками радости, спокойствия или даже страха, чтобы не жить в полностью биполярном теле.
– Что ты собираешься делать с Крисом? – продолжил он.
– Пока не знаю… Чем он может быть нам полезен? Даже если он хранил сведения о моих родителях и моем прошлом, я уже не верну его. В прошлом он показал себя слишком опасным, а сейчас я не должна…
– Вот интересно, эту мудрость, ты ее постигла сама или все же это мое сознание?
Лина скорчила гримасу, он рассмеялся, и она вслед за ним, внезапно заразившись весельем, исходившим от учителя.
Это ощущение придало ей немного безмятежности. Лина постоянно думала о смерти Элвиса. Воспоминания о его теплой руке в ее ладони вновь и вновь тревожили ее. Она так стремительно полюбила его, чтобы потом потерять еще быстрее…
Ран поднял меч, Лина последовала его примеру, наблюдая за острием оружия, пронзившего столько кирас во время битвы. Странно, она должна была бы впасть в уныние, но ей захотелось тренироваться больше, чтобы стать лучше. Лина знала, что не должна больше пользоваться чужими дарами, и ее простая телепатия не сможет помешать ей сражаться физически на поле боя.
Адреналин подскочил, когда они набросились друг на друга с усовершенствованным мастерством. Лина никогда еще так не соперничала в бою со своим мэтром. Она предугадывала малейшее его движение в последний момент, каждую атаку, прыжки в сторону, уловки и обманки, которые столько раз пропускала. Сегодня их объединенным сознаниям невозможно было противостоять, каждый жест представлял собой настоящую хореографию, идеально синхронизированную, словно ее старательно отрабатывали неделями.
Их мечи пели, и в заключительном прыжке Ран приблизился к Лине, приставил клинок к горлу в тот момент, когда она отцепила кинжал от своего пояса, чтобы уколоть его в бок. Изнуренные борьбой, они стояли так близко друг к другу, что их дыхание смешалось.
– Я должен был понять, что мы больше не сможем тренироваться вместе. Отныне нет места сюрпризам…
– Ран, это так невероятно!
Лина была на седьмом небе от счастья. Она чувствовала новые возможности, невероятные навыки, которые приобрела за долгие годы работы. Сегодня девушка позволила этому потоку постепенно заполнить ее, и в тот момент, когда Ран убрал меч, она поймала его руку, прикоснулась к нему, почувствовала пульсацию его сердца под подушками пальцев.
Ран колебался, позволяя ей осознать эту мистическую привязанность. Он видел ее радость, чувствовал кончики ее пальцев, незаметное скольжение ладони. Мужчина пытался успокоить бурный поток чувств, заполнивших сознание его протеже.
Лина подняла свое лицо к нему, почти ослепленная всем, что чувствовала, этим невероятным осмосом, который сливался с ее душой.
В глубине ее сознания расцвели новые ощущения, возникла жизненная потребность еще больше сблизиться со своим хозяином, принадлежать ему. Быстрым, неожиданным движением она прильнула к губам Рана на долю секунды, достаточную для того, чтобы все взорвалось в центре головы.
Чувства, зависимость, безмерная потребность предложить себя ему, отдать ему все, что она переживала, не понимая смысла. Теперь все казалось намного яснее, намного шире, чем все, что она когда-либо могла бы выявить. И все же он отпрянул, отступив от нее на пару шагов.
– Нет, Лина! Это… Это не ты!
– Это я, Ран! Когда ты поцеловал меня в Артелии, я поняла это, у меня есть чувства к тебе… Я просто не понимала их до сегодняшнего дня.
– Замолчи, Лина! Заглуши свои эмоции!
Тяжело дыша, Ран первым потерял рассудок. Две души их были тесно связаны, но оставалось крошечное сомнение в том, кто вызвал это наваждение, это желание, глубокое и тревожное.
Ран впился в янтарь ее взгляда, увидел мольбу, с которой Лина обращалась к нему, и, не слушая доводов разума, стремительно шагнул вперед, бросив оружие на землю, чтобы сжать ладонями лицо Лины. Телепат прижалась спиной к стене, он овладел ее губами с лихорадочной жадностью, неутоленным желанием, заразительной зависимостью. Она почувствовала все: их духи сплелись, идеально растворившись, заглушив рассудок.
Больше не существовало барьеров, была только одна и та же сущность, которая делала их пленниками друг друга.
Его пальцы пробежали вдоль ее спины, руки девушки обхватили его затылок, но он снова вырвался из этих восхитительных объятий.
Прерывисто дыша, Ран глядел на нее темным, непроницаемым взглядом. Лина тут же почувствовала, как охватившее ее возбуждение исчезло. Она не понимала…
– Дело не в тебе, Лина, а во мне, – повторил Ран, его лицо исказила гримаса страдания.
– Ран… Мои чувства к тебе…
– Возможно, Лина, но их у тебя гораздо больше к Райану, я понял это, как только мы соединились.
– Но теперь все по-другому.
– Отнюдь. Ты позволила околдовать себя моим желанием, и я не смог устоять. Я был неосторожен и глуп. Я не повторю снова этой ошибки.
– Но… Ран!
– Лина! Я твой учитель, и мне поручено защищать тебя. Поэтому постарайся забыть то, что ты, возможно, почувствовала, а в будущем я буду стремиться к тому, чтобы моя воля не вводила тебя в заблуждение.