Прижавшись к стене, не в силах пошевелиться, застыв от пережитого, все еще чувствуя тепло и запах Рана на своих губах, она отпустила его.
Лина знала, что он прав, девушка не смогла отличить свои истинные чувства от неконтролируемых чувств Рана…
34
Сбитая с толку Лина почувствовала, как заурчал живот. Ее сейчас стошнит. Потрясение было слишком велико. На расстоянии от Рана девушка пришла в себя. Как она сохранит это в тайне? Ей хотелось выть. Выть от того, что она – идиотка, разрушила все, как только представилась возможность. Не думать о Райане… Не думать о его лице…
Лина задумалась.
В ту же секунду сильная боль кольнула сердце.
Взволнованными шагами Лина направилась к большому залу ресторана. Новая волна вины накрыла ее, невыносимое давление скрутило живот и сжало сердце. Ощущение было безошибочным: она снова все испортила.
В центре зала Клэр и Сильвен подозрительно перешептывались. Увидев мрачное выражение лица Лины, блондинка замолчала. Подруга ее хорошо знала и безошибочно видела, когда телепат ввязывалась в историю, неумолимо переворачивающую все вверх тормашками.
К несчастью для Лины, Клэр все так же жаждала сплетен и скабрезных историй. Не нужно было торопливо формулировать вопросы, потому что телепат уже открыла рот:
– Я совершила большую ошибку…
– Большая ошибка, Лина, в том, что Райан пошел искать тебя над Стеной, потому что мы должны были встретиться здесь еще час назад, – бросил Сильвен, закатив глаза.
– Над Стеной?!
Сердце Лины ухнуло в груди, в то же мгновение безумная боль взорвала мозг и странным образом распространилась вдоль челюсти. Будто резко ударили кулаком в лицо, только противника рядом не было.
– Ай!
– У тебя галлюцинации, я тебя не трогала! – воскликнула Клэр.
Сильвен нахмурился. С тех пор как они здесь поселились, он прекрасно усвоил то, что случайностей не бывает и что на каждую реакцию окружающих следует обращать внимание. Он был прав, потому что Лина снова скорчилась от боли и резко села.
– О нет… Райан!
Лина бросилась вон из комнаты. Двое друзей, не мешкая, кинулись за ней.
Посреди кулуара стояли двое. Ран был отброшен к стене, напротив него Райан снова угрожающе занес кулак и обрушил его на челюсть соперника. Лина изумленно закричала, почувствовав резкую боль.
Чувство вины и несправедливость по отношению к учителю потрясло ее. Ран замкнулся, готовясь выступить против иллюзиониста. Он знал, что совершил ошибку, ненавидел себя за слабость и отгородился злым молчанием. Лине все еще не хватало опыта, чтобы не чувствовать его тяжелую ношу так сильно.
– Райан, остановись! Ты причиняешь Лине боль!
Хотя Сильвен не знал о неразрывной связи между телепатом и ее учителем, он понял, что дар девушки сумел уловить эту непонятную стычку и подобрался слишком близко к сознанию Рана.
Райан стиснул зубы, вцепился в безупречную футболку мужчины и прижал его к стене. Ненависть изуродовала его черты.
– Сам скажешь или мне помочь? – с бешенством прорычал иллюзионист.
На шум, вновь потрясший внутреннюю часть Стены, со времен последней битвы хранившую абсолютную безмолвность, в кулуар выскочили Энндра, Аито, Эррера и Отис.
Энндра, приготовившись к новым перипетиям, сжимал в руке меч. Он никак не ожидал, что вместо предполагаемых мюланов застанет дерущихся Райана и Рана.
Отис готов был броситься к хранителю, чтобы поднять с земли, но Аито остановил его.
– Райан, прекрати! – закричала Клэр.
– Думал, что сможешь воспользоваться ситуацией, да? Безнаказанно целовать ее после всего, что ей пришлось пережить? Таковы твои тайные фантазии? Девушка на десять лет моложе?!
Все замерли от такого откровения. Черты лица Рана напряглись, он крепко сжал кулаки юноши.
– Убери от меня руки, Райан.
Но хранитель не мог обуздать свои эмоции, грозившие взорваться в последние несколько дней. Бешенство не отпускало его с того момента, как он почувствовал себя ближе к Фенюру, чем когда-либо. Его вспыльчивый темперамент, казалось, невозможно было обуздать.
– Делай, что он говорит, Райан, – сухим, непривычным тоном приказал Энндра.
После дуэли электрических импульсов Райан подчинился и повернулся к Лине.
– Теперь я все понял, Лина. Жаль, что тебе потребовалось столько времени, чтобы открыть мне глаза, – выплюнул он ей с презрительной гримасой.
Раздался хохот. Присутствующие повернулись и увидели Разаэля, прислонившегося к стене. Он наслаждался зрелищем. Губы растянулись в насмешливой ухмылке. С совершенно отстраненным видом он ел какое-то фиолетовое яблоко.
– Ты – идиот, Райан! Все вы, скажу я вам.
– О, заткнись, Раз! – рявкнула Клэр.
– Заткнусь, если захочу, красотка. А пока присматривай за своим другом. Он чуть не убил того единственного, кто сохранил жизнь телепату… И всем на этой Стене.
– Разаэль! – возмутилась Эррера, грозно приближаясь к нему.
– Потому что они не знают начала истории? Забавно… Особенно когда считают, что восстановятся без своего джокера. Теперь ясно, почему они не могли понять, что мы не верим в их победу. Трудно соперничать с магами, когда у тебя сломанная нога для кучи.
– Что все это значит? Лина?! – встревожилась Клэр, не зная, стоит ли ей стереть ухмылку Разаэля или обрушиться на их наставников за то, что они оборвали его речь.
– Довольно! Ран, в мой кабинет! А вы возвращайтесь в свои комнаты! – приказал Эррера, словно директор лагеря отдыха.
Ран на мгновение задержал взгляд на Лине. Мертвенно-бледная, она не двигалась. Он ощутил подавленность девушки, огромное чувство вины, которое разъедало ее. Ран знал, что мог помочь ей больше других, поэтому усилием воли успокоил волнения своего сердца, заглушил все свои чувства, что толкали его на мрачные мысли, и послал ей позитивные, восстанавливающие флюиды.
Он ушел после того, как немного утихомирил боль своих ран.
– Лина? – прошептала Клэр.
– Нам… нам нужно поговорить, – произнесла девушка.
Клэр кивнула. Сильвен вместе с Райаном последовали за Линой в их комнату. Блондинка не могла не остановиться перед Разаэлем с его сардонической, омерзительной ухмылкой.
– Ты настоящий подлец, Раз! – заявила она ему.
– До скорого… – прошептал он ей на ухо прежде, чем уйти.
Дверь спальни хлопнула. Райан задыхался от гнева. Сильвен устроился на кровати и с непроницаемым лицом ожидал объяснений телепата. На самом деле, клонер уже успел проанализировать слова Раза и установить несколько неожиданных связей.
У Лины не было выбора. И она сама собиралась все им рассказать. Хранители приготовились выслушать ее. Лина поведала обо всем: от пророчества до своего неожиданного срыва во время битвы, как ее телепатия стала независимой и поглотила все силы вокруг себя. Она рассказала о своей беседе с Раном и каким образом он спас ее. Лина закончила повествование на том моменте, когда потеряла контроль. Эта связь удивила ее. Она чувствовала себя идиоткой…
– Пока мы связаны, я ничем не рискую.
В спальне воцарилось молчание.
– То есть теперь тебе всю жизнь придется жонглировать между собой и ним? Вы будете связаны?! Это напоминает трюк с родственной душой… Только более развращающий, – скривилась Клэр.
– Но Ран спас тебе жизнь, это главное, – согласился Сильвен.
– Ты должна была рассказать нам… Ужасно хранить такой секрет, – пробормотала телекинетик.
Оба хранителя повернулись к Райану.
Иллюзионист внутренне негодовал. Он ненавидел эту сделку, ненавидел ложь, которую Лина преподнесла им на блюдечке. Он хотел бы помочь ей, хотел бы найти решение. Все запуталось, страх ее смерти, эта нерасторжимая связь с Раном, которая побуждала ее объединить их волю, и потом, он и эта ложь на палубе «Транспортера». Райан чувствовал себя совершенно нелепо. Он должен был бы поблагодарить Рана за то, что тот сделал для нее, но не мог. Он ненавидел его всем нутром.
Чтобы заглушить свой гнев, иллюзионист предпочел развернуться и захлопнуть за собой дверь. Он не мог выносить присутствие той, которую все еще любил.
35
Ран ждал окончательного вердикта, приговора, который уже мог считать с лиц окружающих. Больше всех злился Аито. Энндра разрывался между ответственностью по отношению к хранителям и дружбой к Рану. Когда они впервые встретились, Ран шутил и готов был на все, чтобы показать королю, что веселье лучше, чем тяжкое бремя будущего главы государства. Вместе они многому научились. Ран стал тем, кем он был сегодня. Энндра научился править с гораздо большим кругозором, более человечным и смелым.
Эррера тоже была ошеломлена, но держалась в стороне. В полном молчании, ко всеобщему изумлению, заговорил Отис:
– Я долго не задержусь, но все же мне есть что сказать. Вы думаете, что можете все контролировать и ограничивать их правилами, но они гораздо взрослее, чем вы думаете. Лина знала, что делала. Она ответственна за себя и свои решения. Вина лежит как на ней, так и на мэтре. Не сомневайтесь в этом.
Гигант был единственным, кто встал на сторону учителя и проявил неожиданную поддержку. Для него не имело значения, что Ран старше или что у него есть обязанности по отношению к хранительнице. Для него они все были взрослыми, никто и ничто не мог осуждать их действия и подрывать столь важную часть их миссии. Отис развернулся и исчез за дверью.
– Он прав. Я знаю его очень давно. Лина – взрослый человек, и у нас нет права осуждать ее поступки. Но твои, Ран, напротив, неприемлемы. Те функции, которыми мы наделили тебя, и та роль, которую ты играл в ее жизни, не могли позволить тебе совершать действия и не думать о последствиях!
– Ты думаешь, что я этого не знаю, Энндра?! Ты думаешь, что я не чувствую себя виноватым?! На твоих плечах нет этой ноши. Делиться мыслями и чувствами, не зная, когда они действительно заговорят! Она обманулась моим сознанием, но я ей уже объяснил, что этого больше не повторится!