– Вот, молодец, – тихонько похвалила Маша. – Думаешь, я не боюсь? Мне мама с утра двадцать капель валерьянки дала.
– Все, девчата. – Ася видела, что Диана успокоилась, сбросила напряжение, и слез больше не предвидится. – Я пойду в зал, гляну, как выступают другие, а номера за два вернусь. Сидите тихо и не накручивайте друг дружку.
– Ладно, – улыбнулась Маша.
Ася поднялась этажом выше, в зал. Жюри фестиваля уже сидело в пятом ряду, в самом центре торчала вихрастая голова Игоря.
– Ася!
Она огляделась и увидела Кристину – та отчаянно махала ей рукой из седьмого ряда.
– Давай сюда, я места заняла!
Ася уселась рядом с подругой.
– Ну как там девицы? – Кристина достала из сумочки косметичку.
– Ревут.
– Чего это? – Она деловито вывернула помаду и раскрыла зеркальце.
– Волнуются.
– Ой да ладно! – Кристина беспечно махнула рукой и мазнула помадой по губам. – Это нам надо волноваться, а не им. Если что не так, зарубят наш балет к чертовой бабушке, да еще Игорек, чего доброго, отдаст дополнительные часы ритмике.
– Может, – рассеянно проговорила Ася.
Она глядела на сцену и думала о том, что сегодня они с Алексеем не увидятся. Фестиваль продлится до пяти, а то и до половины шестого, а затем во дворце ожидается банкет, на котором непременно нужно присутствовать всем руководителям кружков. Закончится он поздно, и придется сразу ехать домой.
Ася представила, как Алексей весь вечер будет сидеть в квартире один, в обществе Пал Палыча, и ей стало тоскливо и тревожно. Может быть, попытаться потихоньку улизнуть с банкета? Нет, нельзя, Игорь ей этого не простит – на торжество приглашена вся администрация района, а Ася – один из ведущих работников дворца. Придется удовлетвориться парой звонков с мобильника.
– Кажется, начинают, – возбужденно проговорила Кристина, убирая косметику.
На сцену действительно вышла ведущая, Света Балтина, которая руководила во дворце кружком художественной гимнастики и по совместительству объявляла номера в концертах.
На Свете было длинное темно-бордовое платье, по ее обнаженным плечам волной спадали густые рыжеватые локоны.
– Супер-люкс! – Кристина смачно поцеловала кончики пальцев. – Игорь, наверное, в полном отпаде.
Ася кивнула и улыбнулась. У Светы с директором вот уже год крутился бурный роман, и все это время она порывалась полностью прибрать к рукам танцевальный зал. Однако Игорь проявлял на этот счет достойную всяческого уважения принципиальность, игнорируя сцены, которые периодически закатывала ему любовница.
Светлана между тем послала в зал ослепительную улыбку и произнесла в микрофон низким грудным голосом:
– Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Начинаем третий окружной фестиваль детских и юношеских самодеятельных коллективов «Звезды среди нас». Хочу представить вашему вниманию почетных гостей из районной управы и округа. – Она принялась перечислять фамилии, имена и отчества.
Зал с воодушевлением рукоплескал.
Среди гостей неожиданно оказалась Дыбина. Она вышла на сцену, с достоинством склонила голову и вернулась на свое место.
– Если бы она была в жюри, нас бы точно выпихнули на общегородской смотр, – шепнула Кристина.
Однако Нонна Максимовна не являлась членом жюри, а находилась в зале просто как зритель. Она сидела в кресле совершенно неподвижно, и ее равномерно завитые букли сзади напоминали парик, висящий на болванке.
Торжественная часть наконец закончилась. Светлана объявила первый номер – им оказался фольклорный ансамбль одной из школ района.
На сцену выбежали маленькие девочки в вышитых рубашках и разлетающихся юбочках, а следом мальчики в сапогах и лихо заломленных набекрень фуражках. Девчонки дружно и громко притоптывали ногами, обутыми в красные туфельки, их юбки вздымались, парнишки сосредоточенно ходили вприсядку вокруг своих партнерш.
Танец закончился так же неожиданно и быстро, как начался. Не успела последняя пестрая юбочка скрыться за кулисами, Светлана уже вновь стояла у микрофона.
Поначалу Ася смотрела на сцену внимательно и с интересом, но после пятого номера ей стало скучно. Дети выступали четко и слаженно, были отлично и дорого одеты, но в их песнях и танцах напрочь отсутствовали живость и непосредственность, вытесненные многочасовой, суровой муштрой.
«Мои будут выглядеть точно так же», – обреченно подумала Ася и вздохнула.
Тронула ее лишь одна девочка, исполнявшая под гармошку народные песни. Худенькая, стройная, как тополек, с длинной русой косой, спускающейся ниже пояса, она так умело, по-взрослому держала паузу и в то же время пела настолько искренне и пронзительно, что на глаза невольно наворачивались слезы. И песни ее были сплошь грустные, протяжные, о нелегкой женской доле.
Девочке долго хлопали и даже кричали «браво». Видимо, она привыкла к успеху, потому что кланялась не спеша, с достоинством, придерживая рукой роскошную косу.
Ася дождалась, пока юная певица покинет сцену, и вышла из зала.
За дверью артистической было подозрительно тихо. Ася осторожно заглянула внутрь.
Девочки сидели кучкой, сгрудившись вокруг Маши, а та, раскрыв старый, потрепанный томик, вполголоса нараспев декламировала:
…Я слышу шум. – Синьора, уходите Из этого гнезда заразы, смерти, Оцепененья. Власть, которой мы Противиться не можем, наши планы Расстроила. Иди же, дочь моя, Твой муж лежит здесь мертвый так же, как И граф Парис. Идем скорей, тебя Я помещу к монахиням в обитель. Не спрашивай: подходит стража к нам. Идем, идем же, добрая Джульетта…
Лица у девчонок были серьезными и сосредоточенными. Позади всех у окна стояла Диана, с заново накрашенными глазами и тщательно наложенным гримом. Она шевелила губами, беззвучно повторяя то, что Маша произносила вслух.
Ася на цыпочках, стараясь не обнаружить своего присутствия, сделала несколько осторожных шагов и укрылась за шкафом.
…что это У милого в руке? А! Склянка с ядом! Вот как с собой покончил он… О, жадный! Ты выпил все, ни капли не оставил, Что помогла б мне за тобою вслед Отправиться. – Прильну к твоим губам: Быть может, есть на них довольно яда, Чтобы меня убить. – Они теплы! …Шум! Ну так я потороплюсь. О счастье: При нем кинжал! Вот где твои ножны, Заржавей там, а мне – дай умереть…
Маша хотела читать дальше, но Диана неожиданно перебила:
– Погоди, я не понимаю. – Она протиснулась вперед. – Что у них обоих, крыша поехала? Им же так мало лет, вся жизнь впереди, а они травятся, закалываются, одним словом, колбасятся по полной программе.
– Дура ты, – резко проговорила Алена. – Они друг друга любят.
– Не верю я в такую любовь. Это все Шекспир придумал, а в жизни иначе.
– Да ты-то откуда знаешь, как в жизни? – насмешливо проговорила Маша.
– Знаю. – Диана мрачно глянула на подругу. – У меня сестра сначала с одним парнем встречалась, стихи ему сочиняла, ночью сопли пускала в подушку, а как он в армию ушел, у нее теперь другой. С «мерсом».
Она обвела взглядом притихших девчонок и добавила с сознанием собственной правоты:
– Ее бывший, Костик, тот, который служит, тоже не унывает. Приятели к нему ездили, говорят, девушку себе завел, из местных. А сеструхе обещал дать промеж глаз, когда вернется.
– Не судить же обо всех по твоей сестре, – горячо возразила Ира, – у меня брат вон женился недавно, и жену свою знаешь как любит!
– А она его?
– И она.
– Ну не знаю. – Диана презрительно скривила губы. – Туфта это все. Ладно, – она села на место, – читай дальше.
Маша открыла было рот и тут заметила Асю.
– Анастасия Витальевна! Что, уже пора?
– Пока еще нет, но нужно быть готовыми.
– А мы тут пьесу читали, – Маша продемонстрировала книжку.
– Вижу. Вижу и радуюсь.
– Дианка только все портит. – Маша обиженно надула губы. – Сначала ревела, теперь всякие гадости говорит. Только бы завести всех!
– Ты не совсем права, Маша. – Ася подошла к девчонкам. – Диана внимательно слушает то, что ты читаешь. И пытается разобраться, уяснить для себя непонятное. Если человек спорит, значит, он уже неравнодушен. Правда, Диана?
Та нехотя кивнула.
– Вставайте, и разомнемся. Осталось от силы десять минут до выступления.
Девчонки послушно вскочили со своих мест. Ася сделала с ними несколько упражнений на растяжку, потом заставила глубоко подышать, расслабляя мышцы.
– Все. Идемте.
Она провела ансамбль по лестнице наверх, за кулисы.
– Где вам лучше, чтобы я была? Здесь или в зале?
– Здесь! – зашелестели девчонки.
– Лучше в зале, – громко проговорила Диана. – Хоть увидите, над чем столько трудились.
– По-моему, ты права. – Ася улыбнулась. – Не забудьте держать спины и помните: главное – перевоплотиться, почувствовать себя в роли. А все остальное – ерунда.
Она поспешила по узкому темному коридору к боковому входу.
Светлана уже стояла на сцене. Ася успела захватить самый конец ее фразы: «…Хореограф Анастасия Романова. Солисты Мария Степченко и Диана Головлева».
Раздались аплодисменты. Медленно погас свет, сцена осветилась кроваво-красным. Оглушительно грянула фонограмма.
Из-за кулис показалась Алена, наряженная в свинцово-серый бесформенный балахон. Именно она выводила теперь девчонок на танец рыцарей вместо Дианы.
За ней двигались Ира, Женя, Катюша – на лицах серый грим, в руках блестящие мечи – обклеенный фольгой картон.
…Красное на сером – эффект стали и крови, свет прожекторов отражается блестящей тафтой, основой, на которой держится костюм. Страшно. Неотвратимо. Бессмысленно. Как бессмысленно и бесчеловечно любое кровопролитие…
Ася вдруг поймала себя на том, что совершенно не волнуется. Она наблюдала за ученицами так, будто не имела к ним никакого отношения, не являлась создателем того, что сейчас происходило на сцене. Просто смотрела, внимательно, с интересом и любопытством, как захватывающий фильм или динамичный, увлекательный спектакль.