– Ну вот, утекла. – Бородач засмеялся и начал подниматься. – Да не бойся ты, я уже приехал. Всем счастливого пути.
Автобус затормозил. Мужик сошел с подножки и уже с улицы махнул рукой.
– Бывай, Леха.
– Пока. – Алексей проводил его взглядом через окно, потом полез в карман, достал еще десятку и протянул кондукторше:
– Возьми. За него.
– Да ладно, – та замотала головой, – не нужно. Что ж я, не человек? Понимаю…
– Бери. – Алексей сунул бумажку ей в руку.
Девушка спрятала деньги и посмотрела на него со смесью робости и восхищения.
«В ее глазах он герой, – подумала Ася с грустью. – Смелый, сильный, справедливый – идеал любой девчонки. Жаль только, что у этой силы есть изнанка, которая с первого взгляда и не видна».
– По-моему, нам сейчас выходить, – заметил Алексей.
Ася улыбнулась.
– У тебя отличная зрительная память.
– Что есть, то есть. – Он подмигнул кондукторше. – Девушка, не скучайте. Я, может, на вашем автобусе назад поеду. Расскажу массу интересного.
– Иди давай. – Ася легонько ткнула его в спину. – Не нужен ты девушке.
– А тебе? – Алексей вдруг остановился в проходе, развернулся к ней лицом. – Тебе нужен? Ну-ка, скажи при свидетелях.
– Мы проедем, – пригрозила Ася. – Следующая остановка у черта на рогах.
– Не проедем. Говори, я хочу услышать.
Кондукторша удивленно хлопала глазами, взгляд ее выражал жадное любопытство.
– Я же только что… – начала Ася.
– Еще. Мне надо. Знаешь, типа психотренинга. Ну, давай.
Она не могла понять, то ли он шутит, по своему обыкновению, то ли говорит всерьез. Лицо его было совершенно непроницаемым, глаза чуть прищурены. Так бывало, когда Алексей откровенно забавлялся, но и когда злился тоже.
За окном мелькнули знакомые очертания домов.
– Нужен, – сказала Ася и повторила громче: – Нужен. Могу записать на пленку, и слушай сколько влезет. А сейчас выходи.
– Запиши. – Алексей соскочил с подножки на тротуар, протянул руки и подхватил Асю. Поставил ее на землю и серьезно произнес: – Только у меня нет магнитофона.
Они дошли до ее дома и долго стояли во дворе, в самом темном его уголке, куда не попадал свет фонарей. Наконец Алексей взглянул на часы и осторожно отстранил от себя Асю.
– Иди. Уже полседьмого. Муж будет сердиться.
Она кивнула, но не двинулась с места.
– Ну иди же.
– Лучше ты первый. Я не могу.
Алексей усмехнулся.
– Хитрая, как лиса. Ладно, давай, до послезавтра.
Он повернулся и, не оборачиваясь, зашагал к остановке. Ася глядела вслед его удаляющейся спине, пока та не растворилась в темноте. Потом быстрым движением поправила выбившиеся из-под шапочки волосы и побежала в подъезд.
25
В прихожей стоял Степка и сосредоточенно разглядывал отпечаток своей ладошки на зеркальной дверце шкафа-купе.
– Только Нинюсе не говори, – шепотом попросил он вошедшую Асю, – а то она будет ругаться. Я сотру потом.
– Хорошо, не буду. – Она расстегнула пальто. – Папа у себя?
– Он ушел.
– Как ушел? Куда?
– Не знаю. Ему кто-то позвонил. – Степка прижал к зеркальной поверхности другую ладонь.
– Давно?
– Не знаю. Кажется, недавно.
Ася размотала длинный пушистый шарф.
– Как насчет катка? – спросил Степка и подышал на оба отпечатка.
– Идем. Завтра с утра.
– А ты накачалась?
– Немножко.
– Значит, ты теперь сильная?
– Как слон. – Ася улыбнулась.
Как хорошо все получилось. Лучше и не придумаешь. С Лешкой они помирились, и вернуться она успела вовремя – Сергей ничего не заподозрит. Интересно, куда это он сорвался так срочно в субботу вечером? Снова дела? Ну пусть, пусть занимается своими делами, ей от этого только спокойней, не надо лишнего придумывать.
Ася вымыла руки и заглянула на кухню. Нинюся стояла, нагнувшись над сковородкой, в которой урчало и фыркало растопленное масло.
– Нинюсь, не знаешь, где мои коньки?
Старуха молча подцепила из миски кусочек мясного фарша, слепила котлету и бросила ее на сковородку.
– Нинюсь!
– На месте, где им быть. Верхняя полка в коридорном шкафу. – Старуха вдруг провела тыльной стороной руки по глазам, будто хотела вытереть слезы.
– Ты что, плачешь? – удивилась Ася.
– Еще чего! – Нинюсин голос звучал сердито и глуховато. – Масло в глаза брызжет, зараза.
– Убавь огонь.
– Ты меня еще поучи. – Нинюся со злостью сгребла остатки фарша и шмякнула их в шипящую жидкость.
Ася пожала плечами и вышла из кухни. Когда Нинюся пребывала в таком настроении, лучше было оставить ее в покое: пусть дожарит свои котлеты и утихомирится.
Она вернулась в прихожую, залезла на верхнюю полку шкафа, отыскала там коньки. Села на банкетку, примерила их с шерстяными носками. Ботинки были в самый раз, шнуровка удобно охватывала щиколотку.
Ася коснулась пальцами лезвий, убедилась, что они наточены, и, удовлетворенная, спрятала коньки в коробку. Завтра она покажет Степке высший класс и реабилитируется за то, что уделяла ему мало времени.
Ася покинула коридор, раздумывая, чему посвятить остаток вечера, и неожиданно для себя решила позвонить Кристине. Нехорошо получилось: сначала разревелась при ней, как последняя истеричка, потом ушла, практически не попрощавшись. Надо поговорить с ней, если не признаться во всем, то хоть дать понять, что у нее все в порядке, совсем не так ужасно, как она это только что продемонстрировала своим глупым поведением.
Ася поспешно накрутила диск. Послышались долгие гудки. Трубку никто не брал.
Интересно, куда делась Кристя? Осталась тренироваться дальше? Вряд ли, ведь они уже полностью переоделись.
Значит, пошла прогуляться.
Ася вытащила мобильник и набрала номер Кристининого сотового.
– Да, слушаю. – Голос был едва слышен, прерываемый шумом и треском.
– Кристя, это я.
– Слышу. Ты где?
– Дома. А ты?
– Еду в автобусе. Ты что-то хотела?
– Да. Поговорить. Когда ты вернешься?
– Н-не знаю. – Кристина на секунду замялась, потом что-то тихо сказала мимо трубки.
– Кристя?
– Может быть, через час. А может, и раньше. Ты как, отошла немного?
– Даже не немного. Собственно, об этом я и хотела…
– Ась, я все равно половину из того, что ты говоришь, не слышу. Давай созвонимся в девять или лучше в половине десятого.
– Хорошо, я позвоню.
– Я сама позвоню. Бай.
Связь разъединилась. Ася глянула на часы – семь пятнадцать. Сергея все нет, значит, действительно случилось что-то важное. Может, вызвали в больницу – тогда это до поздней ночи, а то и до утра.
В комнату просунулось сумрачное лицо Нинюси.
– Кушать!
– Сейчас. – Ася улыбнулась. – Нинюсенька, куда Сережа поехал? В больницу?
– Не знаю, он мне не докладывал.
– Но хоть сказал, надолго или нет?
– Ничего не сказал. – Нинюся пожевала губами. – Трубку бросил, оделся – только его и видели.
– А кто звонил? Мужчина?
– Я почем знаю? Он сам к телефону подходил. Иди, остынет все.
– Иду.
Котлеты получились отвратительные, покрытые черной горелой коркой. Ася впервые видела, чтобы безупречная Нинюсина стряпня заканчивалась таким плачевным результатом. Да и сама старуха сидела за столом потерянная и убитая, как никогда.
– Ты себя плохо чувствуешь? – забеспокоилась Ася, глядя на тяжело набрякшие мешки у нее под глазами, – Сердце? Говори честно.
– Да нет. Притомилась маленько, пойти прилечь, что ли?
– Иди, конечно. Я Степку сама накормлю и посуду вымою. Ложись.
Нинюся ушла, с трудом переставляя отекшие ноги, сплошь рассеченные сиреневыми венами. Ася взяла нож и тщательно срезала корки с обеих сторон котлет. Потом крикнула в детскую:
– Степа! Ужинать!
Прибежал взъерошенный Степка, глянул на котлеты и отчаянно замотал головой.
– Не буду. Фу, гадость. Я лучше киселя.
– Ничего не лучше, – строго проговорила Ася, – съешь как миленький. Нинюся старалась, готовила, все силы потратила, а ты – не буду! Вон, ей даже с сердцем худо стало.
– А я знаю, отчего ей худо, – неожиданно похвастался Степка. – Она из коридора подслушивала, как папа по телефону говорил.
– Ну и что? – не поняла Ася. – Что он такого говорил, если это так не понравилось Нинюсе?
– Не знаю. Она меня в комнату прогнала, а сама стояла за шкафом и слушала.
Ася почувствовала укол тревоги. С каких это пор Нинюся занимается шпионажем, интересуется чужими разговорами, да еще впутывает в это ребенка? И куда все-таки на ночь глядя делся Сергей?
– Чтобы все съел, – заявила она Степке приказным тоном и вышла из кухни.
Нечего гадать на кофейной гуще, нужно позвонить Сергею и выяснить, что случилось.
Ася нажала на кнопки сотового. Сигнала не было. Вместо него электронный голос объявил, что «абонент не отвечает или временно недоступен», и порекомендовал позвонить позднее.
Она подошла к окну и поглядела на освещенный фонарями двор. Машины на месте нет – значит, Сергей уехал на ней и в метро находиться не может. Отключил телефон? Но зачем? Неужели срочная операция?
Ася поколебалась и набрала больничный номер.
– Слушаю вас, – ответил высокий женский голос.
– Лина, ты?
– Я.
– Это Ася, здравствуй. Скажи, Сергей Григорьевич там, у вас? Что-то произошло?
– Нет, все в порядке, – удивленно проговорила секретарша, – Сергея Григорьевича нету, только дежурный врач.
– И он… не приходил?
– Нет. А что…
– Ничего, – поспешно сказала Ася, – прости, пожалуйста. Просто ему кто-то позвонил, пока меня не было дома. Он уехал и до сих пор ни слуху ни духу. Я подумала, может, какое-нибудь ЧП.
– Асенька, здесь его точно не было. Позвони друзьям, наверное, там что-нибудь.
– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо, извини, что побеспокоила.
– Не за что.
Ася опустила трубку и в растерянности потерла виски. Кому еще звонить? Володьке Петухову, Сережкиному закадычному другу? Или Соне и Руслану – может быть, плохо Сониной матери, она после тяжелой операции, вдруг что неладное, вот они и попросили помочь.