— А чего торопиться? Гэри на работе. Иди, пока я не передумала.
Медсестра ушла, а Дебби повернула тележку и принялась протирать влажными салфетками руки и ноги Патрика. Мелисса очищала его ладони и вспоминала, как за неделю до всего этого Патрик мылся в ванной и затащил ее к себе в воду, прямо в пижаме. Думал ли он в этот момент о другой женщине? Она ощутила, как слезы обжигают глаза.
— У него красивые ногти, — заметила Дебби. Интересно, подумала Мелисса, слышала ли она, что говорил Грэм?
— Да, — ответила она, — Патрик любит, чтобы ногти были в порядке. Иногда ему делали маникюр Лилли и Грейс.
Дебби рассмеялась:
— Похоже, девчонки обожают это занятие.
Мелисса улыбнулась:
— Еще как обожают! Они даже как-то устроили маникюрный салон. Грейс сделала именные бейджи, а Лилли изображала «маникюршу Шэрон». Даже говорила с акцентом кокни. Льюису было за них так стыдно!
Мелисса вновь ощутила ком в горле.
— Поплачь, если хочешь, — сказала Дебби. — Тебе пришлось столько пережить. Я помню, как ты держалась, чтобы быть сильной ради Джоела. Иногда нужно позволить себе быть слабой.
— Я уже позволила, и вы знаете результат.
Дебби осторожно подняла руку Патрика, чтобы протереть его подмышку. При виде темных волосков и проступающих ребер Мелисса ощутила, как сжалось ее сердце.
— Это случается со всеми, кому приходится круглосуточно заботиться о таких, как Джоел, — сказала Дебби. — Наступает момент, когда они просто упираются в стену усталости и безысходности. Ты держалась гораздо дольше, чем другие.
— Но если бы я держалась и не сдалась, — пробормотала Мелисса, — я была бы рядом, когда он умирал. И если бы я была рядом…
— Послушай, — сказала Дебби. Она сжала руку Мелиссы и посмотрела ей в глаза, — это совершенно от тебя не зависело. Так вышло, что ты позволила себе заслуженный перерыв, и он не имеет отношения…
— Но я оказалась слабой. Я должна была просто терпеть. Я не единственная в мире мать, чей ребенок особенный. Я не должна была делать никаких перерывов, это было предательством по отношению к Патрику.
— Нельзя все вешать на мать, — сказала Дебби, и ее лицо напряглось. — Тебе нужен был этот перерыв. У тебя ведь были еще и близнецы, ты не забыла? Ты же не Патрик, который не занимался им, пока не взял отгул.
Когда состояние Джоела ухудшилось и Мелиссе потребовалось проводить с ним больше времени, Патрик на год взял отгул, чтобы заботиться о нем, предоставив Мелиссе возможность отдохнуть и выучиться на физиотерапевта. Она загорелась этой идеей, восхищенная физиотерапевтами, которые помогали Джоелу.
— Я всегда поражалась, как ты со всем этим справляешься, — продолжала Дебби. — Помню, как я удивилась, когда Розмари сказала мне, что у тебя есть еще и близнецы. Я была в шоке!
На Мелиссу нахлынули воспоминания. Тогда она больше не хотела детей, ей по горло хватало заботы о Джоеле. Но Патрик отчаянно умолял ее еще об одном ребенке, нормальном ребенке, как он однажды выпалил, не сдержавшись. И она сдалась, но когда увидела УЗИ и услышала биение двух сердец, ее собственное сердце упало.
Могла ли она справиться с тем, чтобы заботиться и о двух малышах, и о Джоеле?
Ну, она и не справилась, что уж там. Пришлось вмешаться Патрику.
Обмакнув палец в крем, Дебби щедро смазала локти Патрика.
— Ужасно, что из всех людей такое горе постигло именно тебя.
— Несчастье идет за мной по пятам, верно? Я сейчас говорю не только о Джоеле, но и о маме. Может быть, это все гены Куэйлов.
Дебби строго посмотрела на нее:
— Не говори глупостей. Жизнь это американские горки, вымазанные в дерьме, и нам нужно удержаться. А все эти разговоры о генах — чушь собачья. Каждый раз, когда Розмари и Билл включали свою пластинку об идеальной родословной Байеттов, мне хотелось их ударить. Ирония заключается в том, что слабые именно Байетты. Патрик всегда был слишком… хрупким.
— Что вы имеете в виду?
— Ну ты же помнишь, как он сразу сдался, когда родился Джоел. Все заботы о мальчике легли на твои плечи.
— Но он заботился о нем, когда взял отгул.
Дебби вскинула бровь:
— Пока ты работала, он старался спихнуть Джоела на своих родителей.
— Нет!
— Да, милая, — сказала Дебби. — Я часто видела, как он отвозил его к ним, а потом ехал в паб.
Мелисса вспыхнула от смущения.
— Послушай, — вздохнула Дебби, — я слышала, о чем говорил Грэм Кейн.
— Это правда? — спросила Мелисса, уже сомневаясь, что хочет это знать.
Дебби посмотрела на Патрика:
— Выйдем ненадолго?
Мелисса проследила за ее взглядом. Дебби была права. Что если Патрик мог их слышать? Они вышли из палаты и сели на стулья в коридоре.
— Не могу сказать точно, но слухи ходили всегда, — тихо сказала Дебби. — И я всегда удивлялась, почему он так красиво одевался, когда отвозил Джоела к Розмари и Биллу.
Мелисса уронила голову на руки. Он позорил ее перед всем поселком — все это знали, но никто ничего ей не сказал!
— Он весь в отца, — сказала Дебби.
Мелисса нахмурилась:
— Что вы имеете в виду?
— Билл всегда питал слабость к прекрасному полу. Как ты думаешь, почему он с такой охотой взялся помогать твоей матери? Руби была красива, совсем как ты.
Мелисса изумленно посмотрела на нее:
— Билл и… и моя мама?
— Я не говорю, что у них был роман, — поспешно сказала Дебби. — Твоя мать была не такой. Она просто помогала ему, делилась лекарственными травами для собак, и они понемногу сдружились. Но для Билла это была не просто дружба. Всем известно, что у него блудливый глаз.
— Господи, я и понятия не имела! Чувствую себя такой идиоткой!
Дебби рассмеялась:
— Ты не идиотка, солнышко. Просто ты вела совсем другую жизнь, все эти годы живя в лесу. А потом появились Байетты, — добавила она горько, — с их блестящими шевелюрами и такими же блестящими перспективами, и по доброте душевной забрали тебя из этих ужасных условий. Во всяком случае, так это выглядело со стороны.
— Что вы имеете в виду?
Дебби наклонилась ближе.
— Я имею в виду, что Билл в те годы собирался стать членом совета, совсем как Патрик. Конечно, помощь обездоленной семье не повредила бы его рейтингам, верно? Думаю, твоя мама довольно быстро это поняла, и поэтому она не собиралась больше жить у них.
Мелисса моргнула. Ей наконец стало ясно, почему Билл и Розмари так явно выставляли ее напоказ. А когда им стало ясно, что их бесценный сын влюбился в дикую девочку из леса, они внезапно охладели к ней и с тех пор держались отстраненно.
— Я смеялась, когда узнала, что ты беременна от Патрика, — призналась Дебби. — В идеальную родословную Байеттов вплелись гены Куэйлов, — она нахмурилась. — И то, как они себя вели, когда Джоелу поставили диагноз… как будто их теория подтвердилась.
Мелисса сжала кулаки.
— Или не подтвердилась, — возразила она. — Джоел перенял самые лучшие качества Куэйлов и Байеттов.
Дебби кивнула и сжала руку Мелиссы:
— Совершенно верно, Мелисса, совершенно верно. Этот мальчик… мы все так его любили, — ее глаза наполнились слезами. — Когда я увидела, что он лежит здесь, такой холодный, слишком холодный, я… — она покачала головой. — Но что уж там, все это уже в прошлом. Мне только хотелось бы, чтобы я могла сделать для него чуточку больше.
— Вы и сделали! Вы были его ангелом-хранителем.
Дебби помрачнела:
— Где уж там!
Мелисса откинулась на стуле и сморгнула слезы.
— Мне кажется, я не смогу со всем этим справиться, Дебби.
— Ты прекрасно держишься, юная леди. Ты выдержишь и это, как выдержала гибель Джоела.
— Я не выдержала, — сказала Мелисса. — Вы же знаете, что я не выдержала.
Дебби с сочувствием посмотрела на нее:
— Но ты же все еще здесь, верно?
— И взгляните, во что я влипла, — Мелисса указала на дверь палаты Патрика и горько рассмеялась.
— Это не твоя вина, — сказала Дебби.
— Разве?
Дебби нахмурила брови:
— Я не позволю тебе постоянно винить себя. Что бы ни случилось с Патриком, я готова поставить все свои деньги на то, что он сам виноват в этом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Привет! — позвал кто-то из коридора. Обе подняли головы и увидели, что по коридору идет Розмари. Она нахмурилась, увидев, что рядом с Мелиссой сидит Дебби. — Ого, и ты здесь!
Мелисса перевела взгляд с одной женщины на другую. Прежде они были подругами, но потом их пути отчего-то разошлись.
— Ладно, — сказала Дебби, — не буду тебя донимать. Тележку заберут медсестры.
Она обняла Мелиссу и побрела прочь по коридору, по пути натянуто улыбнувшись бывшей подруге. Мелисса и Розмари вошли в палату и сели по разные стороны кровати Патрика. Розмари влюбленно смотрела на сына.
— Могу я задать вам один вопрос, Розмари? — спросила Мелисса.
— Конечно.
Мелисса глубоко вздохнула:
— Патрик мне изменял?
Розмари округлила глаза.
— Ради всего святого, Мелисса, как ты можешь задавать такие вопросы здесь, при нем? Ну честное слово…
Мелисса поджала губы.
— Пойди и купи себе кофе, — отрезала Розмари, взяв сына за руку. — Тебе он явно не помешает.
От Мелиссы не укрылось, что Розмари не сказала твердого «нет». Она поднялась и вышла.
В тот вечер Мелисса, откинувшись на стуле, смотрела на темный лес в окно тихой комнаты в доме Розмари и Билла. Деревья что-то шептали ей шелестом листьев. Она отхлебнула еще один глоток сидра, наслаждаясь тем, как шумит в ее голове. Мелисса сидела так уже несколько часов. Дети спали наверху, а Билл и Розмари были в больнице. Она приготовила детям обед и молча смотрела, как они едят. Видела их взволнованные взгляды, но сил говорить с ними обо всем этом не было. Сначала нужно было осмыслить это самой.
Муж ей изменял, теперь это было ясно. Ее брак оказался фальшивкой.
Она смотрела в потолок и размышляла, знали ли об этом ее дети. Если да, то это могло объяснить их отношение к отцу. Все, что было им дорого — их крепкая семья — рушилось у них на глазах, и виноват в этом был он.