Но могло ли это стать причиной, чтобы ударить Патрика ножом?
А что если семя зла проросло гораздо раньше — спустя несколько недель или месяцев после того, как погиб Джоел? Патрик водил детей к Китти — еще один факт, который он скрыл. Но, вне всякого сомнения, что-то же его беспокоило?
Мелисса взяла телефон и увидела несколько сообщений — гораздо меньше, чем привыкла видеть за последние дни. Люди, которые слали ей слова поддержки и сочувствия, теперь молчали. Написала только Дафна… и Райан. И то лишь несколько слов: «Надеюсь, с Льюисом все в порядке. Звони, если буду нужен. Р.»
Она вошла в браузер, вбила в поисковик веб-сайт Китти Флетчер и без особых проблем нашла его. Светлый, неброский дизайн, а на главной странице фото Китти с ее знаменитой книгой в руках. Она выбрала опцию «Связаться со мной», и прежде чем успела пожалеть об этом, вбила в анкету свои контактные данные и сообщение:
Китти, это Мелисса Байетт. Мне хотелось бы получить Ваш совет в ближайшее удобное для Вас время. Сообщите, пожалуйста, когда это возможно. С уважением, Мелисса.
— Ну все, отправляю, — сказала сама себе Мелисса. Наверняка Китти была по уши в делах и вряд ли она могла уделить достаточно внимания Мелиссе. Но во всяком случае, попытка была.
Она положила телефон рядом и вновь принялась рассматривать семейные фотоальбомы Розмари и Билла. Она занималась этим весь вечер, в отчаянии вглядываясь в каждую фотографию Патрика и детей и пытаясь понять, в какой момент все пошло не так.
— Милые мои, — шептала она, водя пальцем по одной из фотографий, по последней фотографии Джоела. Они тогда праздновали Рождество, и веснушчатое лицо ее сына, одетого в теплый яркий джемпер, было беззаботно-счастливым. Рядом сидел Патрик в шапке эльфа, а на заднем плане близнецы сосредоточенно открывали один из многочисленных подарков.
Она посмотрела на часы — почти полночь, пора спать — поднялась, потянулась и побрела на кухню, чтобы поставить пустой стакан в раковину.
И там застыла на месте, в саду кто-то ходил. Или ей показалось?
Она высунулась из окна и вся подалась вперед. Сердце бешено колотилось.
Да, кто-то стоял там, почти у опушки леса, и смотрел на дом.
Мелисса открыла дверь и вышла на порог. Сэнди и два шоколадных лабрадора выбежали в темноту, лампа с датчиком движения включилась и задний двор наполнился светом.
Фигура исчезла.
Мелисса обняла себя руками, потом вернулась в дом и посмотрела на бутылку с остатками сидра. Она выпила где-то три стакана. Может быть, ей просто что-то мерещилось? Последняя партия сидра, который она делала сама, выдалась уж очень крепкой. Впустив собак, Мелисса закрыла дверь, убедилась, что она заперта как следует, и побрела в спальню.
Нетвердо стоя на ногах, она разделась, легла в кровать, но сон никак не шел. Она уже привыкла, что Патрик сопит рядом, и без него ее мучила бессонница. Теперь же в мозгу еще и крутились мысли о его неверности, лжи и тайнах. Она чувствовала себя так же ужасно, как и в первые годы после смерти Джоела. Мать описывала самые трудные времена так. Ты как будто карабкаешься по грязному холму, изо всех сил пытаясь подняться на вершину, но соскальзываешь, падаешь в грязь и вымазываешься. Лезть становится все труднее, и в конце концов ты просто скользишь ниже, ниже и ниже.
Вызвав в памяти образ матери, Мелисса представила ее длинные светлые волосы и добрые голубые глаза и наконец задремала. Но ее тут же разбудил звон разбитого стекла.
— Мам? — позвал испуганный голос Грейс.
— Что там такое? — вырвалось у Мелиссы. Она выпрыгнула из кровати, метнулась наверх и увидела, что Грейс стоит у открытой двери комнаты на чердаке и сонно смотрит на нее. Лилли, как обычно, спокойно спала — ей всегда удавалось переключать мозг на нужный лад. Льюис спокойно прошел мимо кровати сестры.
— Пойду проверю, — сказал он, но Мелисса положила руку на грудь сына, пытаясь его остановить.
— Нет, жди тут.
— Но, мама…
— Я справлюсь, Льюис. Я не такая хрупкая, как ты думаешь.
Она включила фонарь и осторожно пошла вниз по лестнице на залитую луной кухню Розмари и Билла. Там она увидела, как блестят на полу кухни осколки стекла. Мелисса быстро включила свет и ахнула, увидев, что окно разбито вдребезги, а среди осколков валяется кирпич. Она подняла его и с ужасом поняла, что он обернут в одно из объявлений, которые она неделю назад обнаружила в лесу. Дрожащими руками она развернула его. Лицо Льюиса было обведено красной ручкой, а над ним нацарапано лишь одно слово: «ОТЦЕУБИЙЦА».
Глава тридцать шестая
Четверг, 25 апреля 2019 года, 01.24.
В эту ночь было так же страшно, как в нашу первую ночь в доме дедушки и бабушки — в ночь после того, как это случилось с папой. Нет, даже еще страшнее. Потому что в эту было известно, кто чудовище — я и только я.
Но теперь появилось новое чудовище, и мама боится, по-настоящему боится. Зачем кому-то понадобилось бросать кирпич в окно дома бабушки и дедушки?
Он был во что-то завернут, но мама не показала нам, во что. Она крикнула, чтобы мы шли спать, и мы ушли, потому что, когда она повышает на нас голос, мы понимаем, что все серьезно. Наверное, это что-то ужасное, по-настоящему ужасное, иначе почему бы нам это не показать? Она побледнела, ее всю трясло.
Наверное, она была такой же, когда не стало Джоела. Она ушла в себя, а может быть покатилась по тоннелю. Китти Флетчер описывала это как падение Алисы в кроличью нору.
Мама не стала звонить в полицию. Она позвонила дедушке в больницу и говорила с ним странным монотонным голосом. Когда дедушка вернулся с Томми Милехамом, мама вместе с ними ушла в гостиную — они заперли дверь и шептались, шептались, шептались, а на кухонном столе лежал фотоальбом, который мама, видимо, рассматривала перед тем, как лечь спать. Она будто пыталась разгадать паззл и подобралась уже совсем близко.
Сложатся ли его кусочки в единое целое? И что будет потом?
Мы трое проговорили до глубокой ночи. Говорили о том, что надо, наконец, рассказать все маме. Это, конечно, было чистым безумием. Потратив столько сил и бессонных ночей на то, чтобы скрывать от нее правду, мы начали задумываться о том, что, может быть, этого делать не стоило.
Но потом мы все же пришли к выводу, что лучше молчать, но уже по другой причине — ради нее самой. Мы можем лишиться отца и нельзя допустить, чтобы мы потеряли еще и маму.
Но вдруг она поймет все раньше, чем у нас появится шанс объяснить? Или, что еще ужаснее, вдруг папа проснется?
Глава тридцать седьмая
Четверг, 25 апреля 2019 года, 10.30.
Прихлебывая чай, приготовленный для нее Розмари, Мелисса смотрела на лес, завороженная ритмичным покачиванием ветвей на ветру. Легкие звуки музыки лились с чердака, где прятались дети.
Увидев объявление, Мелисса сразу же позвонила Биллу. Она думала обратиться в полицию, но слово «ОТЦЕУБИЙЦА» ударило ее в грудь, словно кинжал. Она вздрогнула. Нет, с полицией связываться совершенно не стоило, особенно после того, как Льюиса допросили в связи с недавним инцидентом. Меньше всего ей нужно было навлечь подозрения на своего сына.
Но ей требовалась чья-то помощь. Она просто не могла сама со всем этим справиться. Она чувствовала, как теряет над собой контроль, совсем как после смерти Джоела. Кирпич, брошенный в окно, стал последней каплей.
Билл приехал двадцать минут спустя, а с ним и Томми Милехам. Они принесли доску, чтобы закрыть разбитое окно. Мелисса отвела Билла в гостиную и показала ему, во что был завернут кирпич. Увидев слово, нацарапанное над головой Льюиса, он ничего не сказал — молча взял объявление и быстро сунул в карман.
— Мы потом это обсудим, — сказал он Мелиссе. — Как следует.
Она молча кивнула. Они даже не стали говорить о том, сообщать ли полиции эти новости. Мелисса просто передала все полномочия Биллу и Томми, как это много лет назад сделала ее мать.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — спросила Мелиссу Розмари, сочувственно улыбнувшись и садясь рядом с ней за кухонный стол. Они решили дать Патрику отдохнуть пару часов от постоянных визитов.
— Нормально. Просто устала.
Билл сел напротив Мелиссы и сделал большой глоток кофе. Поставив чашку, он сказал:
— Ну? Расскажешь нам, что происходит?
Мелисса лишь моргнула.
— Мы знаем, ты что-то от нас скрываешь, Мелисса, — сказала Розмари. — Не надо все держать в себе. Ты уже так делала, когда не стало Джоела, и посмотри, во что это вылилось, — она наклонилась к Мелиссе и накрыла своей ладонью ее ладонь. — Позволь нам помочь тебе. Ради детей.
Они были правы, все зашло слишком далеко.
Мелисса глубоко вздохнула.
— Да, я кое-что от вас скрыла, — призналась она.
— Не волнуйся, — ответил Билл, — ты ведь обо всем нам сейчас расскажешь, верно?
Она кивнула и выложила Биллу и Розмари все, абсолютно все. Они слушали внимательно и спокойно, то и дело обмениваясь удивленными, а чаще обеспокоенными взглядами. Ведь Мелисса говорила об их сыне, об их любимых внуках.
Когда она закончила, Билл посмотрел на потолок, в сторону чердачного помещения, где сидели дети, а Розмари, задумавшись, закусила губу.
— Ты уверена, ты точно уверена, что они никого не прикрывают? — уже второй раз спросил Билл.
— Да, точно, — вздохнула Мелисса. — Можете считать это материнским инстинктом.
— Я не могу поверить, чтобы дети так поступили с отцом, — сказала Розмари. — Мой бедный Патрик… Неужели это было последнее, что он понял, прежде чем потерять сознание!
— Ты больше ничего не прячешь от нас, Мелисса? — просил Билл. Карие глаза Билла буравили ее насквозь. — Ты не имеешь предположений, почему кто-то из детей захотел ударить ножом отца?
Мелисса покачала головой:
— Нет, честное слово, нет. Если только сплетни, что он мне изменяет.