каким-нибудь. Слишком самоуверенным, слишком неуверенным в себе, слишком эмоциональным, слишком много жаловаться – да что угодно. Родни Дэнджерфилд одевался и вел себя отвратительно и выпучивал глаза, Кевин Харт вечно страдает, Мишель Вульф слишком сильно старается быть милой, Джерри Сайнфелд раздувает из мухи слона, Эми Шумер пытается доказать, что она «чиста, как первый снег», а Стив Мартин ведет себя как настоящий чудак, который думает, что он крутой, – у всех хороших комедийных артистов, которых вы можете себе представить, есть какой-то главный недостаток, доведенный до абсурда. Сэм Кинисон кричал без повода, Боб Ньюхарт наигранно спокойно воспринимал настоящие бедствия, а Деннис Миллер чересчур расстраивался, разглагольствуя о своих бедах.
Создавая комедию с опорой на собственную личность, нужно найти что-нибудь смешное в самом себе – что-нибудь странное, абсурдное или нерациональное. Это и есть «быть смешным». Когда вы заявляете, что происходит что-то смешное, вы имеете в виду что-то неправильное, нелепое или безумное.
Как я уже говорил, у всех великих комиков есть или были абсурдные недостатки. Попробуйте мысленно вернуться в 1930-е, когда Уильям Клод Филдс играл эгоистичного, противного ворчуна! Подобное происходило с тех самых пор, когда комедия только зарождалась, – возможно, с того момента, когда пещерные люди заметили, что один из их собратьев постоянно бьется головой о стену пещеры, надеясь таким образом вызвать дождь, – что, конечно же, абсурдно. Если бы каждый раз, когда он бился головой о стену пещеры, дождь и вправду шел, его поведение можно было бы считать разумным, а не абсурдным. В этом состоит одно из качеств, объединяющих всех удачных комедийных персонажей. Они раз за разом бьются головой о стену пещеры, а дождь все не идет. Удастся ли Саре Сильверман когда-нибудь убедить вас в том, что она милашка? Убедит ли Кевин Харт зрителя в том, что он ужасно страдает? Поверил ли хоть кто-нибудь, что персонаж Родни Дэнджерфилда заслуживает уважения?
Важно отметить, что черту, которую вы выберете, нужно сильно преувеличить. Брать людей в заложники абсурдно и неразумно, если человеку нравится это делать, в этом нет ничего смешного. Однако актер-мим, который строит вокруг прохожих воображаемую стену, сообщая им, что теперь они его пленники, предельно абсурден и не представляет угрозы – и тогда это смешно.
Словарь Уэбстера (Webster's Dictionary) определяет абсурдное как нечто «до смешного неуместное или неразумное». Ключевая часть здесь – до смешного, поскольку неуместное и неразумное само по себе еще не смешно.
Но как исполнителю создать абсурд, который станет основой его комедийного персонажа? Ваш недостаток – это преувеличение или искажение вашего нормального поведения. А чтобы правильно преувеличить свой недостаток, нужно сначала сформулировать правду о себе. Только тогда получится сделать что-то неразумное правдоподобным.
Нельзя создать абсурдное на ровном месте. Нужно взять какую-нибудь истину о себе и преувеличивать или искажать ее до тех пор, пока она не станет абсурдной. Помните аналогию с художником-карикатуристом? Ваша искаженная черта должна быть основана на вашем реальном, правдоподобном поведении. Шелдон в «Теории Большого взрыва» преувеличивает свой гнев и недовольство. Билл Бёрр преувеличивает свою чувствительность и рассудительность.
Покойный Дэнни Саймон (комедийный сценарист американской телепередачи «Представление представлений» и старший брат драматурга Нила Саймона) преподавал комедийную концепцию под названием «Бровь» – лучшую аналогию доведения самого себя до абсурда, какую я только видел. Она основана на пантомиме, которую Сид Сизар исполнил на «Представлении представлений» еще в 50-х годах. Сизар изображал, как накладывает грим, и, когда дошел до брови, сначала нарисовал воображаемую маленькую бровь, а потом стал обводить ее все жирнее и жирнее, пока она наконец не стала больше головы.
Если опереться на этот пример, то правда о вас будет маленькой бровью, например: «Я нетерпеливый». Из-за этого вы, стоя в очереди в банке, переступаете с ноги на ногу или, когда загорается зеленый, громко сигналите, чтобы все быстрее поехали. Такие формы поведения можно считать маленькой бровью. Если вы расскажете об этом в стендап-клубе, возможно, это вызовет улыбку… Нет ничего хуже, чем вызвать у 200 человек улыбку. Чтобы как следует рассмешить зрителей, нужна большая бровь – нужно преувеличить или исказить свое поведение, пока оно не дойдет до абсурда.
Например:
● Вы стоите в очереди в банк и настолько устаете ждать, что решаетесь на ограбление, потому что так вы быстрее получите деньги.
● Вы не можете дождаться помолвки со своей девушкой. Вы не понимаете, почему она до сих пор сомневается, – ведь вы уже продемонстрировали ей всю серьезность своих намерений, пригласив ее на второе свидание.
● Вы бросаете машину посреди пробки, потому что решили, что быстрее будет дойти пешком.
● Вы трижды разводились, поэтому вы подходите к незнакомой женщине на улице и просто предлагаете отдать ей свой дом, машину и половину денег, чтобы больше никогда ее не видеть.
Ключ к успеху со всеми этими большими бровями заключается в том, что маленькая бровь обязательно должна быть правдоподобной. Если вы совсем не похожи на нетерпеливого человека, такие шутки не сработают. А если вы Брэд Гарретт, или Вуди Аллен, или человек, который нервничает или тревожится правдоподобно, – сработают.
Если это не про вас, то вы будете выглядеть неоригинально или попросту банально. Ничто по своей сути не является банальным само по себе – будь это самая плоская шутка. Помните Стивена Райта? «Иду я как-то по улице и… Ах, нет, это был не я». Скажем честно, если бы это произнес любой другой артист, его, наверное, закидали бы помидорами. Стив Мартин выступал со сценкой, во время которой надевал себе на голову специальный ободок, так что казалось, будто ему стрела прошла сквозь голову. Казалось бы, нет ничего банальнее, однако именно у его комедийного персонажа это выглядело уморительно.
Принцип маленькой брови учит нас тому, что начинать нужно с реального положения вещей. Если взять и выйти на сцену с большой бровью, никто не засмеется, потому что зрителям о брови пока вообще ничего не известно. Формула брови учит нас, что, как только вы изобразили маленькую бровь, ее нужно уравновесить большой бровью, чтобы рассмешить публику. Если вы пытаетесь рассмешить зрителей тем фактом, что у вас давно не было секса, и говорите, что «прошло уже пять лет» (или пятнадцать, или даже двадцать), то причина, по которой это не очень-то и смешно, заключается в том, что бровь недостаточно велика.
А что ее увеличит?
Одним словом – удивление.
Одна из главных причин для смеха – удивление. Если артист говорит что-то недостаточно абсурдное, публика не смеется.
Люди смеются, когда их удивляет панчлайн.
Преувеличение, или большая бровь, должно быть огромным и абсурдным. Если я скажу вам, что у меня давно не было секса, а потом скажу, что прошло уже десять лет, то вы согласитесь, что десять лет – это долго, но вас это не рассмешит. Мне нужно найти способ вас удивить. Мне нужно создать большую бровь – преувеличение, искажение – достаточно большую для того, чтобы вы удивились.
Если я скажу: «Ни я, ни мои предки не занимались сексом с двенадцатого века», – эта бровь достаточно велика, чтобы рассмешить людей, потому что столь долгий срок их удивит. Бровь можно исказить и иначе. Например, я мог бы сказать: «Я уже на стену лезу. У меня не было секса с… половины пятого». Вы удивитесь, узнав, что у меня довольно своеобразное представление о долгих сроках, а еще удивитесь тому, насколько недавно я занимался сексом.
«В последний раз у меня была физическая близость с женщиной, когда она кормила меня грудью». Это забавно, но если эту шутку произносит симпатичный молодой человек или девушка, у которых, казалось бы, не должно быть никаких проблем с сексом, она не сработает.
Маленькая бровь обязательно должна основываться на истине. А большая бровь должна быть достаточно велика, чтобы удивить людей.
Если вы когда-нибудь наблюдали, как человек на какой-нибудь вечеринке или на сцене изо всех сил пытается быть смешным, но шутки кажутся вымученными, то дело в том, что он пытается преувеличить неправду. Он пытается изображать кого-то, кем не является. И вы интуитивно ему не верите – гениальность зрителя в том, что он реагирует интуитивно. Когда артист остается собой, зритель это чувствует. Знаете поговорку «природу не обманешь»? Зрительный зал тоже не обманешь, пытаясь заставить людей поверить, что вы – что-то, чем вы на самом деле не являетесь.
Некоторые из самых известных комедийных эпизодов представляют собой прекрасные примеры комедийных преувеличений и настоящих недостатков артиста. В 1940–1950-х годах комедийный персонаж Джека Бенни славился своей бережливостью. В его радиоспектакле грабитель говорил ему: «Кошелек или жизнь!» Джек не отвечал, и наступала долгая, неловкая пауза. «Слушай, приятель, – говорит грабитель, – я повторяю, кошелек или жизнь!» Еще одна неловкая пауза – и Джек Бенни отвечал: «Подожди, я думаю!»
Когда вы занимаетесь комедийным искусством, да и вообще работаете в сфере развлечений, зритель – по сути – играет с вами в игру. Он притворяется вместе с вами. Это называется «добровольным подавлением недоверия». Это значит, что зрители фильма, телешоу, стендапа или скетча добровольно доверяют артистам.
Артист стендапа – такой же вымышленный персонаж, как и персонаж кино, телешоу или пьесы. Просто это другое изобразительное средство. Разница только в этом. Суть стендап-комедии в том, что вы даете зрителям почувствовать, что перед ними настоящий сумасшедший, который ведет с ними непринужденный откровенный разговор.
И они добровольно поверят вам, если вы отыграете честно и правдоподобно, а ваш материал основан на поведении, которое они сочтут естественным для вас.