Гол Бобби Кларка в третьем периоде чуть подбавил огонька надежды канадским болельщикам, но ненадолго. Действительно, в течение почти десяти минут хозяева льда давили соперников, но каждый раз в опасной ситуации на пути шайбы оказывался Третьяк. А затем была «казнь» канадцев – сборная СССР сыграла в обороне, спокойно дожидаясь шансов для контратак. И эти шансы пришли. В течение шести минут голы забили Борис Михайлов, Евгений Зимин и Александр Якушев. Перстень лучшему игроку матча в сборной СССР вручили Валерию Харламову, в команде Канады – Бобби Кларку.
С одной стороны ничего существенного не произошло – одна команда выиграла у другой. С другой – был разрушен миф о незыблемом превосходстве хоккеистов НХЛ над всеми остальными, а заодно и второй миф, что никто не умеет готовить мастеров хоккея так, как это делают в Канаде. «Эта серия подтвердила, в конце концов, что мы были настолько же хороши, как и они», – сказал много позже, оглядываясь в прошлое Владимир Лутченко.
18.818 зрителей были потрясены и покидали «Форум» в молчании. По телевидению эту игру смотрело около 100.000.000 зрителей в Северной Америке, Европе и СССР. А сколько человек видели этот матч на сегодняшний день – неизвестно. Но сколько еще увидят на экранах и фильмы, посвященные матчам Суперсерии, и сами матчи…
На следующее утро Харламову предложили миллион долларов, чтобы он перешел в «Торонто». Валерий пошутил – не могу без Петрова и Михайлова. Баллард, хозяин «Мейпл Лифе», заявил, что все уладит – «беру всю тройку, и каждый получит по миллиону».
Второй матч серии проиграли по делу. Бобров не хотел форсировать события, не «грузил» команду. А, в результате, игроки действовали очень небрежно, к тому же после первого успеха кое у кого голова закружилась. В защите было много ошибок, а канадцы играли, как одержимые. Иван Курнойе забил блестящий гол, обыграв Рагулина на высокой скорости. Даже через тридцать лет Рагулин вспоминал: «и тут Ванька Курнойе мимо меня, как электричка – вжик, и гол…»
Примерно через 30 лет тот же Курнойе сказал мне: «Победа во втором матче была для нас очень важна. Мы поняли, что можем играть против русских. Если бы мы проиграли второй матч, все было бы кончено». Это он, конечно, преувеличивал – канадские хоккеисты не из тех, кто теряет надежду.
Затем была ничья в Виннипеге, а на прощание советская сборная разделалась с хозяевами в Ванкувере. Местная публика освистала соотечественников. Потрясенный этим отношением, Фил Эспозито прямо на льду, в микрофон телекомментатора произнес свою знаменитую речь. «Мы сделали все возможное. Мы отдали все, что могли, – говорил он и по его лицу, по тому ручью пота, который катился со лба, было видно, что это абсолютная правда – И услышать в ответ Бу-у-у-у. Это привело всех нас в уныние. Мы выкладываемся до конца, и я хотел бы, черт побери, чтобы вы – люди, поняли это. Мы разочарованы и расстроены. Мы не можем поверить в то, что мы читаем о себе в прессе, не можем поверить в Бу-у-у, которое мы получили у себя дома. Эти русские – великие хоккеисты. Почему бы вам не оценить их по достоинству и не прекратить осыпать нас обвинениями? Я очень, очень расстроен. Я просто не могу в это поверить. Все мы, 35 парней, играем потому, что мы любим нашу страну. У нас нет другой причины, кроме той, что мы любим Канаду».
Фрэнк Маховлич: «Я готов поверить теперь во что угодно. После того, что русские сделали с нами в нашей игре здесь, в Канаде, боюсь в спорте не осталось ничего святого. Если их кто-нибудь познакомит с американским футболом, они через два года разгромят «Далласских ковбоев» и выиграют супербоул».
Это была высшая оценка советских хоккеистов со стороны коллег.
– Мы хотели, чтобы ваша команда видела не только гостиницы и катки, но Бобров и Кулагин считали, что игроки должны сфокусироваться на играх, а потому всякие развлекательные мероприятия отменялись, – вспоминал Иглсон – Советская команда улетала в хорошем настроении, а мы боялись, что проиграем в Москве три или четыре матча. Кстати, Кэмпбелл потребовал, чтобы мы летели в Швецию, по пути на серию, двумя самолетами – одни через Париж, другие – через Лондон. Хотя он и служил в авиации во время войны, все-таки не слишком доверял самолетам. Его мотив был прост – нельзя, чтобы в случае аварии погиб весь цвет НХЛ. Зато после окончания серии я настоял, чтобы из Праги мы летели одним рейсом и прибыли в Канаду все вместе.
После возвращения в Москву многие советские игроки провели «паузу» весьма вольно, кто-то уехал отдыхать, делали кто что… Бобров был «тренером – демократом»…
20 сентября сборная Канады прибыла в Москву, сыграв по пути два матча в Швеции. Помимо всего прочего канадская печать запугала игроков всякими небылицами о КГБ. В гостинице «Интурист» они сразу начали искать подслушивающие устройства. Больше других нервничал Фрэнк Маховлич. Еще в Канаде он вполне серьезно предлагал тренерам взять с собой палатки и стать лагерем, как Наполеон, за пределами Москвы. «Идет холодная война. Советы могут сделать все, что угодно. Они могут начать стройку в четыре утра возле гостиницы и не дать нам спать. Для усиления своей пропаганды им нужна победа и они готовы на все», – декларировал он.
В Москву канадцы привезли с собой контейнер продуктов – стейки, молоко, пиво. На кухне гостиницы «Интурист» на нынешней Тверской, где сейчас стоит «Ритц Карлтон» шустрые повара довольно быстро уполовинили стейки, искренне удивившись, когда канадцы пришли и заявили, что им недодают еды. «Именно тогда мы страшно разозлились, когда они сперли наше пиво после пятого матча», – заявил Род Гилберт. Через десяток лет тот же Иглсон со смехом говорил, что им нужно было «заводить» команду. Эти истории о каких-то украденных банках пива и клюшках может быть соответствовали действительности процентов на десять.
Фрэнк Маховлич считал, что его номер прослушивается КГБ, и нашел какой-то подозрительный металлический предмет под паласом в номере. Обрадовавшись, что разоблачит КГБ, он стал откручивать подозрительное устройство и делал это до тех пор, пока этажом ниже не раздался грохот. Оказалось, что Маховлич разобрал крепление люстры, которая разбилась вдребезги в нижнем номере.
Уэйн Кэшмен заподозрил, что подслушивающее устройство находится в зеркале в комнате. Недолго думая, он сдернул его со стены и выбросил в окно. До конца серии его жене приходилось ходить причесываться в номер жены Фила Эспозито.
Первое, чему учат в Канаде новобранца в хоккейной команде – не паниковать. В канадской песенке поется: если можешь сделать это в Монреале, где каждое поражение считается трагедией, то можешь выдержать это везде. Для тренера это особенно важно. И главное для тренера – не паниковать. В первом московском – пятом по общему счету – канадцы вели 4:1 и проиграли 4:5.
На следующий день после этого проигрыша я брал интервью у Синдена на ступеньках «Интуриста». Он держался молодцом и его слова «Корабль еще не затонул» в интервью корреспонденту ТАСС, где я тогда работал, потом цитировали многие. Он что-то знал. Канадская делегация сплотилась в единый кулак. При этом каждый знал свой маневр – речь идет не об игроках, а обо всем штате. Даже Иглсон знал, когда он должен подать пример, когда кинуться на судей. Не исключаю, что в то утро кто-то из канадских игроков знал, что именно он должен сделать на площадке и против кого.
За Харламовым соперникам следить нужно было особенно внимательно.
Те, кто смутно представлял себе стиль его игры, сходились с ним лицом к лицу на площадке и не понимали, что происходит. А понимать его начинали только после того, как шайба оказывалась в воротах.
В шестом матче канадцы играли как никогда грязно. Именно в этом матче Бобби Кларк умышленным ударом клюшки сломал лодыжку Харламову. Джон Фергюсон – один из тренеров сборной Канады, сам в прошлом не просто жесткий, но и жестокий игрок знал, что на это способен только Кларк и дал ему задание выбить Харламова любой ценой, сломать его. Потом Гарри Синден сказал: «Травма Харламова сыграла большую роль в конечном результате. Теряя свою звезду, команда перестает быть такой сильной… Мы просто не могли его удержать. Без Харламова Советы не стали лучше».
Еще одна драка доставила огорчение нашим болельщикам. Канадцы накинулись на Евгения Мишакова гурьбой, а наши не пришли ему на помощь. Один на один драться с Мишаковым Паризе не решился. Спустя много лет, уже за столом, когда встретились ветераны, Паризе объяснил, почему: «Ты бы меня убил тогда… У нас в Лиге ты был бы тафгаем».
Умели ли русские хоккеисты драться? Наверное, да.
Но, вот что говорил тот же Гусев: В СССР мы не бились в кровь, как гладиаторы. Здесь же все друзья. Ну, как я Валерку Васильева буду бить или он меня? Иногда, конечно, попадался нападающий пошустрее, его надо было немного утихомирить. Но и нам доставалось. Мне однажды так двинули – три ребра разом сломались.
Потом, в матчах, которые были после этой серии, Гусев уже не сдерживал себя. А тут – молодой, почти мальчишка…
Главной звездой московской части в сборной СССР был Александр Якушев. О нем очень интересно вспоминал Агги Кукулович. «Я был представителем «Эйр Канада» и собрал команду из сотрудников канадского посольства в Москве. Мы назывались «Москоу Мейпл лифе», играли на открытом льду в Сокольниках. Однажды нам предложили сыграть с командой журналистов ТАСС, и мы их обыграли. Тогда назначили вторую игру в следующую субботу в час дня. Я сразу забил гол, поехали в центр на вбрасывание и напротив меня встал этот юноша. Больше шайбу я не видел. Только в воротах. С тех пор мы подружились. Мне было ясно, что он супер талантливый хоккеист. Он мог быть равным Жану Беливо в НХЛ. Но перестройка опаздала». Кстати, команда посольства существовала довольно долго, в ней правым крайним нападающим в семидесятые годы играл тогдашний второй секретарь посольства Ральф Лисишин. Московские команды, выходившие против посольских, иногда хитрили – брали игроков из команд мастеров, которые закончили играть. Об уровне мастерства соперников канадцы судили по… конькам, в которых были москвичи. Если у кого-то были коньки Купер – значит, он ездил в Канаду в какой-либо команде.