– Эй, дружище Стэн! Ну, как ты сегодня?
Голос доносился со стороны стойла. Это Джон (он мысленно дал ему имя Джон Третичный) кормил лошадь. - Вот, держи яблоко. Может, немного овса?
Джон прокрался вдоль тюков и остановился, когда смог различить лицо Джона Третичного на другом конце сарая. Здесь, в тени, Джон мог оставаться незамеченным, но ему необходимо было подобраться поближе.
Стэн заржал, ткнулся носом Третичному в лицо и облизал ему лоб своим большим языком.
– Ну-ну, перестань, - сказал парень с улыбкой, отвернулся и занялся овцами. Джон тем временем обошел вокруг тюков с сеном и притаился за культиватором.
Джон кое-что понял, пока ждал в роще, и план его, соответственно, изменился. Он не умел лгать. Он никогда не блистал красноречием. Он был просто не в состоянии проделать то, что удалось Джону Первичному, - то есть уговорить деревенщину воспользоваться прибором. Нужно было сделать это как-то иначе. Существовал только один способ, и это был очень жесткий способ.
Джон взял в руки прислоненную к культиватору лопату. Лопата была короткая, с тупым лезвием. По его расчетам, одного удара по голове должно было хватить, чтобы Третичный отключился. Потом он прикрепит прибор к его груди, переставит счетчик на следующую вселенную, а затем черенком лопаты нажмет на спуск. Правда, половина лопаты при этом исчезнет, но это пустяки. После этого он покормит остальную скотину и отправится домой, завтракать. И никто никогда ничего не узнает.
Стараясь не обращать внимания на сжимавшую желудок тошноту, Джон поднял лопату двумя руками и стал подкрадываться.
Должно быть, его добычу спугнула едва заметная тень.
– Пап, это ты? - спросил парень, оборачиваясь. - О господи! Он отшатнулся от занесенного над ним оружия, а когда его взгляд упал на лицо Джона, недоумение в его глазах сменилось ужасом.
Джон так и застыл с поднятой над головой лопатой. Джон Третичный попятился к загончику для овец, одной рукой инстинктивно закрывая лицо, а второй…
У него была только одна рука.
Джон задрожал всем телом от накатившей тошноты и выронил лопату. Отскочив от дощатого пола, она подкатилась прямо к ногам Третичного.
– Что я делаю! - закричал Джон. Желудок скрутило рвотой, но ничего, кроме желтой желчи, из него не вышло. Джон сплюнул на пол, и от этого привкуса его вырвало снова. Он оказался ничем не лучше Джона Первичного. Он не заслуживал жизни.
Пошатываясь, Джон побрел к задней двери сарая.
– Стой!
Он побежал через поле, но запнулся и упал. Высвободив ногу, Джон встал и снова побежал к роще.
– Подожди! Не убегай!
Оглянувшись, Джон увидел, что за ним, размахивая единственной рукой, бежит Джон Третичный. Футах в двадцати от Джона он замедлил шаг и остановился, протянув ему руку.
– Ты совсем как я, - сказал он. - Только у тебя две руки. Джон кивнул: на то, чтобы говорить, не осталось ни дыхания, ни сил. На глаза навернулись слезы, когда он посмотрел на человека, которого только что намеревался оглушить лопатой.
– Но разве такое возможно?
У Джона наконец прорезался голос:
– Я твоя версия из параллельной вселенной.
Джон Третичный энергично кивнул:
– Только ты не лишился руки.
– Нет, не лишился. - Джон покачал головой. - Как это произошло?
Третичный поморщился.
– Я помогал отцу убирать сено на сеновал. Поскользнулся, упал. Вилы воткнулись в руку, рассекли бицепс…
– Да, помню. - В своей вселенной Джон в двенадцать лет свалился с сеновала, когда они с отцом закладывали туда сено. Он думал, что сможет поднять здоровенный тюк, но ему не хватило сил, и он упал прямо на землю - да так, что потерял сознание и выронил вилы. Они воткнулись совсем рядом, оцарапав ему плечо. Отец тогда был в ужасе, а потом пришел в ярость. Нагоняй от матери был куда неприятнее, чем царапина. - Я тогда только плечо поранил.
Джон Третичный рассмеялся:
– В одном мире я потерял руку, а в другом отделался царапиной. С ума сойти, да?
Чему он смеялся? Неужели он не понял, что Джон покушался на его жизнь?
– Да уж.
– Может, пойдем в сарай и перекусим?
Джон посмотрел на своего двойника, недоумевая, как он может такое предлагать.
– Я чуть не убил тебя!
Джон Третичный кивнул:
– Так ты для этого взял лопату? А потом увидел мою руку, верно? И сразу пропал всякий смысл. Ведь у тебя две руки.
Он снова рассмеялся.
– Не только из-за этого, - возразил Джон. - Я просто не мог заставить себя ударить…
– Понимаю.
– Да что ты понимаешь? - заорал Джон. - Я потерял все! - Он сунул руку под рубашку и переключил счетчик вселенных. - Извини, но мне пора.
– Нет, подожди! - крикнул Джон Третичный. Джон попятился и нажал кнопку.
Мир расплылся, и Джон Третичный растаял.
…Здесь были и дом, и сарай, а в отдалении на тракторе работал его отец. Еще один мир, которому он не принадлежит. Он снова переключил прибор и нажал кнопку. Еще один дом. И здесь ему нет места. И снова он двинулся вперед сквозь вселенные. Дом исчез. Еще раз. Здание появилось, только оно было зеленое, а не красное. Раз за разом Джон нажимал на спуск, стремясь как можно дальше убраться от чуть было не совершенного преступления. Облака метались вокруг в беспорядочном танце. Рощица, в которой он стоял, то появлялась, то исчезала. Его родной дом скакал из стороны в сторону: фут вправо, полфута влево. Сарай двигался еще активнее: иногда он оказывался позади дома, иногда к востоку от него. Только земля не менялась: это всегда было поле с пологим спуском. Однажды Джон увидел, что дом обшит алюминием, но после нового прыжка строение исчезло.
Должно быть, он раз сто перемещался из одной чужой вселенной в другую, пока наконец, разрыдавшись, не рухнул на землю.
Он потерял свою жизнь. Потерял навсегда, и никогда не вернет ее обратно.
Джон прислонился головой к стволу клена и закрыл глаза. А когда высохли слезы и успокоилось дыхание, он заснул от усталости.
– Эй, приятель! Пора вставать.
Кто-то легонько толкнул его. Джон открыл глаза и увидел лицо отца.
– Папа?
– Это вряд ли. Разве только моя женушка что-то от меня скрывает.
Мужчина протянул руку и помог Джону подняться. Вокруг росли клены, а рядом, опираясь на палку, стоял его отец из этой вселенной. Джона он не узнал.
– Извините, что заснул на вашем участке. Устал немного.
– Ничего, бывает. - Он махнул палкой в сторону Гурни-роуд. - Город в той стороне. - Он указал на север. - Милях в двух отсюда.
– Да, сэр. - Джон зашагал прочь, но потом остановился. Отец не узнал его, а это значит… Все еще сомневаясь, Джон обернулся к отцу. - Сэр, я с удовольствием поел бы чего-нибудь. Если, конечно, у вас найдется лишняя порция. А расплачусь работой.
Билл Рэйберн (Джон заставил себя называть его так, ведь этот человек все же не был ему отцом) взглянул на часы и кивнул.
– Желудок и часы мне подсказывают, что до ланча осталось всего ничего. У нас обычно холодное мясо. А что до оплаты, то в этом нет нужды.
– Отлично.
– Как тебя зовут?
– Джон… Джон Уилсон.
Фамилия преподавателя физики просто первой пришла ему в голову.
Джон повернулся и через тыквенное поле вслед за Биллом пошел к дому. Тыквы все еще не были собраны, и это за неделю до Хэллоуина. Некоторые уже попортились. Джон прошел мимо здоровенной тыквы с изъеденной верхушкой, над которой вилась целая туча мошкары.
Ему вспомнилась шутка, которую он услышал от отца неделю назад.
– Здравствуйте, миссис, - поклонился он тыкве.
Билл обернулся и посмотрел на него, как на полного идиота.
– Чего это ты? - удивился он.
– Преклонный возраст этой тыквы вызывает уважение, - ответил Джон с самым честным лицом.
Билл остановился, с минуту глядел на него, и лишь после этого по его губам поползла усмешка.
– Надо будет запомнить.
Сарай стоял за домом - он был меньше, чем в его мире, и с облезлой краской. В крыше зияла дыра, которую нужно было срочно залатать. Да и вообще, вся ферма казалась какой-то обветшалой. Неужели здесь для его родителей настали тяжелые времена?
– Джанет, еще одного едока привел, - крикнул Билл, входя в заднюю дверь. И, обращаясь к Джону, добавил: - Разувайся.
Джон снял ботинки и поставил их на обычное место. Рюкзак он тоже снял и повесил на крючок. Крючок был другой - медный, а не деревянный, как те штырьки, которые они с отцом когда-то приклеили к стене. Джанет явно не обрадовало появление нежданного гостя, но виду она не подала. Джон улыбнулся ей и поблагодарил за гостеприимство.
На женщине был тот же самый передник. Нет, вдруг понял Джон. Этот передник, клетчатый, с глубокими карманами, мама носила, когда он был маленьким.
Джанет сделала Джону сэндвич с мясом и ломтиком сыра. Он еще раз поблагодарил ее и стал неторопливо жевать бутерброд. Джанет тоже его не узнала.
– Вроде яблоки неплохи для сидра, - заметил Билл, обращаясь к жене. - Думаю, несколько бушелей соберем.
Джон с удивлением поднял брови. Они с отцом собирали по паре бушелей с каждой яблони. Может, здесь сад меньше? Или на деревьях завелись вредители? Он взглянул на Билла и заметил, как дрожат у него руки. Мысль о том, что отец уже не молод, никогда раньше не приходила ему в голову. А может, в этой вселенной он, по каким-то неведомым причинам, состарился раньше? Может, урожай в несколько бушелей - это всё, что он мог собрать…
– Завтра надо будет подновить сточную канаву на дальнем поле. Там уже сейчас целое озеро, а на будущий год оно испортит мне все посевы.
С этим дальним полем всегда была сплошная головная боль: середина была ниже краев, и там часто скапливалась вода.
– Хорошо бы вам еще тыквы собрать, - сказал вдруг Джон. - Пока не испортились.
Билл обиженно посмотрел на парня:
– Много ты в этом понимаешь!
Джон проглотил кусок сэндвича, проклиная себя за то, что невольно обидел хозяина. Он ведь прекрасно знал: нет ничего хуже, чем лезть к фермеру со своими советами.