Правда, другой чекист, В. Чуб считает несколько иначе: «Никакой активности банды в 1950–1952 гг., как пишет Санников, не проявляли и связи с закордоном не имели. Связь с ЗП и 34 и, естественно, с разведчиками велась КГБ через захваченных шпионов. О том, что до 1954 г. вольготно летали над Украиной иностранные самолёты и сбрасывали на банды ОУН шпионов, — вымысел. Последний американский самолёт был в августе 1953 г., сбросил двух шпионов, которые были сразу захвачены, ибо шли на подставленные нами базы. Планировалось самолёт сбить, но не удалось. Последний английский самолёт был летом 1951 года, сбросил группу Матвиейко, которую сразу захватили. В дальнейшем англичане забрасывали шпионов на воздушном шаре и пешком».
Тот же Санников утверждает, что «смерть Шухевича настолько потрясла руководителей подполья, что только в июле 1950 года по своим каналам Лемиш направил… документ о взятии на себя полномочий по дальнейшему руководству вооружённым подпольем».
А в этом документе говорилось: «Бюро информации УГОС (УГВР) уполномочено проинформировать кадры подполья и весь украинский народ о том, что после смерти славной памяти генерал-хорунжего У ПА Романа Шухевича-Лозовского-Чупринки должность председателя Генерального секретариата УГВР и Главного Командира УПА взял на себя полковник УПА Василь Коваль.
(На Украине, 8 июля 1950 г.
Бюро информации Украинского Главного совета.)».
Пройдёт всего несколько лет, и очередь дойдёт до Василия Кука. Сам он об этом трагическом эпизоде в своей жизни расскажет кинорежиссёру А. Муратову:
«— Произошло это так: они раньше, ещё в 1953 году, схватили Галасу… И схватили его связником. А я должен был выйти на связь к Галасу на северо-западной земле. Вот они на тот пункт связи и подослали провокатора. Не знал, что они там поставили подслушивающее устройство, что готовились меня схватить. И когда я заснул (никакого яда, ничего такого не было), когда я просто заснул, они меня, сонного, связали. И сразу отвезли в Киев. И начались допросы. Я знал, что они меня расстреляют. Почти не сомневался в этом. Но пока не расстреляли, нужно было делать всё, лишь бы не навредить другим, понимаете? Они могли и хотели использовать меня против зарубежья. Но тогда они использовали Галасу… А со временем, когда произошла хрущёвская «оттепель», они уже хотели использовать меня как аргумент демократизма, как признак того, что никого теперь не преследует, что вот освобождают людей из тюрем. И они не только меня тогда освободили, а ещё многих. Даже того епископа, который потом уехал в Рим. Всё это было рассчитано на пропаганду. Но я очень хорошо знал, что они могут со мной расправиться в любой момент, и потому не верил им ни на йоту. Видел, как они расправлялись с тем же Шумским, который хотел поехать в Украину, в Киев: они его отравили. Я всё это знал и потому никаких иллюзий не испытывал. Но, видя их тактику, не просил: «А вы меня всё же расстреляете!» Они допрашивали меня шесть лет. И в Киеве, и в Москве — на высшем уровне. Понимаете, речь шла о том, чтобы убить Бандеру. Я делал всё, только бы меня не использовали для этого. И они за это время подготовки Сташинского… Когда уже убили Бандеру, я им был вроде бы не нужен. Но они всё же продолжали со мной игру, чтобы нанести удар по Организации за рубежом. И я включился в эту игру, поскольку знал, что могу сорвать их планы. А если они это будут делать без меня, то смогут нанести нашей Организации намного больше вреда. Но удивительное дело: когда большевики засылают к нам своих агентов, считается, что это нормально. А вот когда мы укореняем какого-то своего человека, чтобы обмануть врагов, это почему-то считается предательством. Предательство — когда люди, включившиеся в игру с большевиками, действительно вредили нашей Организации. Но возьмём для примера Галасу. Он посылает свою жену за границу, а она там сразу всё рассказывает и этим срывает большевистские планы. А почему-то считают, что она предала. Ведь она предала именно большевиков, предала КГБ, планировавшее через неё навредить Организации. И если бы не произошли в стране политические изменения, Галасу за это обязательно расстреляли бы…
— Хочу спросить: были ли с вашей стороны обращения к повстанческим силам, ещё остававшимся в крае, чтобы прекратить борьбу, или что-то такое?
— Такие обращения были. Но я писал одно, а они дописывали то, что считали нужным. Продолжать подпольную борьбу в тех условиях было нецелесообразно. И я об этом говорил прямо. А когда они писали, что мы сотрудничали с немцами, это было враньё. Но посылать из-за границы людей и создавать здесь какие-то подпольные организации не было никакого смысла. И я считал, что этого делать не стоит. Когда уже появились шестидесятники, я встречался со Стусом и ему тоже говорил: «Не делайте никакой подпольной организации, потому что они вам туда зашлют провокаторов, и вас всех посадят в тюрьму. Лучше используйте ту конституционную позицию о праве «на самоопределение вплоть до отделения». Формально вы имеете право на такую работу…»
— До какого года продолжалась национально-освободительная борьба?
— Продолжалась до 1954 года. Ну, управляемая… А потом ещё продолжалась. В отдельных случаях — до конца 50-х годов. Были отдельные стычки. А в 60-е годы появилось движение шестидесятников, семидесятников, началась борьба за права человека и за права нации.
— А мне казалось, что где-то в 1952-м борьба уже совершенно прекратилась…
— Нет, борьба продолжалась. Только мы тогда её очень законспирировали и уже не демонстрировали своего присутствия.
— То есть это уже была сугубо подпольная борьба…
— Подпольная борьба. И продолжалась воспитательная работа, целью которой было расширение подпольной организации за счёт студентов, молодёжи, чтобы борьба не прекращалась. А когда не стало провода, способного что-либо делать, когда погибли все проводники и остался только я, хотел возродить подполье на Волыни. И там попал в руки КГБ. Но работа продолжалась и дальше: после смерти Сталина, уже во времена Хрущёва, она вылилась в движение шестидесятников, а потом — семидесятников. И уже после выхода из тюрьмы я наладил с ними контакты. Через них дальше проводилась работа уже в легальных формах».
Из спецсообщения С.Д. Игнатьева И.В. Сталину о борьбе с вооружённым подпольем на территории Западной Украины от 26 октября 1952 года: «Докладываю Вам, что в результате проведённых агентурных и войсковых мероприятий органами МГБ Украинской ССР за период с 1 сентября с.г. захвачено 84 и убито 175 участников вооружённых банд ОУН, арестовано 260 участников оуновского подполья и их пособников, явилось с повинной 62 нелегала. Из числа захваченных 23 человека используются органами МГБ в мероприятиях по розыску и ликвидации главарей националистического подполья.
Всего с 1 августа после получения Ваших указаний об усилении борьбы с оуновским подпольем и его вооружёнными бандами захвачено 134 и убито 262 бандита, арестовано 520 участников оуновского подполья и их пособников.
В сентябре — октябре с.г. арестовано, убито и явилось с повинной 67 главарей националистического подполья, из них:
членов Краевого провода ОУН — 1;
членов окружных проводов — 4;
руководителей и членов надрайонных проводов — 10;
руководителей и членов районных проводов — 29;
главарей банд — 23.
Изъято: миномёт, 15 пулемётов, 133 автомата, 154 винтовки, 206 пистолетов, 159 гранат, 11 930 патронов, 11 пишущих машинок, 22 кг типографского шрифта и оуновская переписка.
В течение сентября — октября с.г. на территории западных областей Украины имело место 28 бандитских проявлений, в результате которых бандитами убито 15 советских граждан: председатель сельсовета, председатель колхоза, заместитель председателя колхоза, колхозник, рабочий, 3 служащих, местная жительница, 3 бойца охраны общественного порядка, солдат Советской Армии и 2 работника МГБ.
В ответ на бандитские проявления за это время, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 4 октября 1948 года, произведено выселение в отдалённые районы Советского Союза 171 семьи националистов, бандитов и их пособников в количестве 617 человек.
Потери личного состава внутренней охраны и органов МГБ в столкновениях с бандитами составили 9 человек убитыми и 8 человек ранеными…» (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д.24).
«Последними жертвами со стороны ОУН считаются нелегалы П. Пасичный и О. Цетнарский, убитые в ходе операции 12-го Рымникского отряда 14 апреля 1960 года возле хутора Лозы Пидгаецкого района Тернопольской области (хотя их деятельность — нападения на магазины и склады — больше походила на вооружённый бандитизм). П. Пасичный 12 октября 1959 года в лесу из дробовика застрелил 22-летнего лейтенанта Стороженко который стал официальной последней жертвой ОУН на территории СССР», — сообщает «Википедия (ОУН)».
А последним повстанцем назвал себя Илья Обершин, который провёл сорок лет на нелегальном положении и покинул лес только в 1991 году, после обретения Украинской независимости.
Оценивая весь период борьбы ОУН — УПА, можно сделать лишь один вывод: оуновцы под чутким руководством своих руководителей однозначно виноваты в геноциде украинского народа. Развязав в советской части Украины самую настоящую гражданскую войну, они посылали на верную смерть или на преступления самый цвет украинской нации. Большинство молодых украинских парней бессмысленно погибли в этой кровавой мясорубке. А сколько погибло совершенно ни в чём не повинных людей?
Как пишет Г.З. Санников, «за весь послевоенный период, вплоть до середины 50-х годов, в боях против вооружённого подполья погибли более 25 тысяч военнослужащих и сотрудников госбезопасности. Жертвами бандеровских боёвок стали более 30 тысяч мирных жителей из числа советских активистов на селе. Были случаи, когда оуновцы не просто расстреливали или вешали активистов, а для устрашения могли распороть живот беременной, отпилить голову, повесить за ноги, убить другим изощрённым способом. Применяя зверские казни, они хотели тем самым запутать селян, заставить их подчиниться своим требованиям…