[23] Г. Авксентьева. Значительно пополнились силы восставших и за счет переходивших на их сторону ратных людей, крестьян, по весне покинувших свои оголодавшие зимой деревни, чтобы наняться в бурлаки, городской бедноты, жившей судовой работой.
Разинцы плыли на десятках легкоманевренных, удобных на каспийском мелководье стругов, у них были свои и захваченные у стрельцов пушки, запас пороха и провианта. В целом они были неплохо экипированы для длительного похода.
На персидских берегах стремительные действия разинского отряда вызвали настоящий переполох. Молниеносно высадив с судов казачий десант, удалая дружина опустошала шахские дворцы в городских предместьях и склады кызылбашских купцов в рассыпанных от Дербента до земли туркмен населенных пунктах. Разинцы брали большой «ясырь» — пленных, чтобы потом обменять их на попавших в свое время в персидский «полон» русских. «…Имали за одного кызылбашенина» от двух до четырех соотечественников. Стараниями разинского отряда немало русских невольников обрело свободу и вернулось на родину.
Документы свидетельствуют, что повстанцы не обращали оружия против низов местного населения. Это немедленно снискало симпатии к справедливым россиянам среди персидской бедноты. Известно даже, что к отряду Разина «пристали… иноземцы скудные многие люди». Сочувствие и поддержка угнетенных масс Персии — вот одна из основных разгадок того, почему персидский шах, располагающий огромной армией, сильным флотом, почти в течение двух лет не мог сокрушить отважных разинцев.
Участники каспийского похода добывали «зипуны», не брезговали никакими попадавшими к ним в руки восточными товарами, но захват всякого добра, обогащение для них — скорее не цель, а средство, которое они традиционно избрали, чтобы обеспечить существование своему отряду, чтобы сохранить его на будущее. Как в России, так и в Персии Разин не желает мириться со всесилием аристократии, с не знающими удержу в обирании и обмане простого люда толстосумами-купцами и по своему разумению стремится защитить народ и наказать виновников его бед.
С плаваньем к персидским берегам Разин связывал надежду отыскать «вольную землицу». Он посылает к шаху трех своих товарищей с просьбой «указать ему место, где им жить и питатца». Правитель Персии, ища способ положить конец хозяйничанью казаков в своем государстве, велел выделить им зону для поселения, но с явным расчетом заманить их в ловушку и расправиться с ними. Заподозрив это, Разин «на то место прийти не похотел, а просил себе… крепкого острова, на котором взять было ево… не мочно».
Сейчас трудно сказать, как устроили бы жизнь разинцы, если бы шах все-таки выделил им подходящую территорию для колонизации. Вероятно, эта область стала бы чем-то вроде второго Дона. Однако главными помыслами Разин оставался на родине. Ряд фактов позволяет судить о том, что повстанческий атаман одно время вынашивал план собраться в Персии с силами и, учитывая напряженность русско-персидских отношений, давнее соперничество двух стран в восточной торговле, поссорить шаха с Москвой, а затем в союзе с ним двинуться вверх по Волге к центру России. Политическая наивность этих иллюзий была очевидна: устоявшиеся экономические связи с Москвой, опасность союза с казачьей ватагой против могущественного северного соседа, полное несовпадение классовых интересов и многое другое удерживали правительство Персии от совместных действий с разинцами. К тому же от царя Алексея Михайловича пришла грамота, в которой «шахову величеству» предлагалось «своей персидской области околь моря Хвалынского велеть остереганье учинить», позаботиться о том, чтоб «воровским людем пристани бы нихто не давал и с ними не дружился, а побивали бы их везде и смертью уморяли без пощады».
Получив такие «рекомендации», шах не только немедленно прервал всякие переговоры с Разиным, но и распорядился одного его посла отдать на растерзание голодным псам, а двух других заковать в кандалы. Эта расправа ожесточила участников похода. Они больше не пытаются дипломатическим путем склонить шаха на свою сторону, а отправляются «воевать многие кызылбашские городы и уезды». Опять в ход идет уже не раз выручавшая разинцев казацкая хитрость. Понимая по-персидски, Степан Тимофеевич, переодевшись в старое платье, неоднократно самолично отправлялся в Исфагань — богатейший персидский город послушать, о чем там говорят. Благодаря такой разведке он хорошо знал, что творится в неприятельском стане, и упреждал действия противника. В крупный торговый город Ферабат разинцы проникли под видом купцов. Поскольку у них были полные трюмы самых завидных товаров, они в течение пяти дней продавали их по умеренным ценам и за это время узнали наперечет всех местных богатеев. Обобрав их до нитки, мнимые купцы покинули Ферабат, а в городе еще долго рассказывали о том, как Разин обвел вокруг пальца тех, кто столько лет обирал и обманывал других.
Персидский поход вошел в историю как победоносный. Действительно, поразительные успехи повстанческого отряда ошеломили не только персов, но произвели сильное впечатление и на царские власти. Разин чувствовал себя уверенно в сражениях как на суше, так и на море. Огромную славу ему принес бой у Свиного острова весной 1669 года. Опытный персидский флотоводец Мемед-хан, бросивший против разинцев 50 кораблей с почти четырьмя тысячами человек на борту, потерпел тогда катастрофическое поражение. У него уцелело всего три судна с жалкими остатками воинства. В плен попал сын Мемед-хана Шабын-Дебей, а по преданию — также и его дочь, девушка необычайной красоты, широко известная из фольклора как персидская княжна. Вопрос о том, была ли эта прекрасная дева, позднее якобы принесенная Разиным в дар матушке-Волге, реальным историческим лицом или вымышленной фигурой, остается открытым. Домыслов на этот счет более чем достаточно, факты же крайне недостоверны и противоречивы. Образ прекрасной полонянки, погибающей по воле и от руки Разина в волжской пучине, как бы символизирует его готовность во имя страдающего народа отказаться от своих пристрастий и привязанностей, принести всего себя на алтарь борьбы с угнетателями. Ведь в изображении легенды, бросая за борт струга молодую девушку, к которой он успел прикипеть всем сердцем, атаман жертвует самым дорогим и любимым, что есть у него в жизни, и такой ценой доказывает, что он весь, безраздельно, без остатка принадлежит боевому казачьему братству.
Как бы удачно ни складывались действия разинцев на кизилбашских берегах, сколь блестящие и внушительные победы они ни одерживали, представлять каспийский поход как цепь сплошных триумфов — значит грешить против истины. Чтобы выдержать те лишения и испытания, которые выпали на долю разинского отряда, чтобы перенести все невзгоды, преодолеть все препятствия, встретившиеся им на пути, нужны были суровая казацкая закалка и выучка, недюжинная сила духа. Разинцы знали не только сладость побед, но и горечь поражений. Неблагоприятным для них исходом завершилась, например, кровопролитная схватка с крупными силами персов под Рештом. Сам Разин во время этого жаркого боя был ранен, его отряд лишился многих пушек, ружей, стругов и всяких запасов.
Тяжелой утратой была гибель соратника С. Т. Разина атамана Сергея Кривого. Он был убит на восточном побережье Каспия, отправившись с небольшой группой казаков пополнить запасы продовольствия для отряда.
Потери были не только в сражениях. Людей косили болезни, они страдали из-за нехватки воды, тяжелого и непривычного климата. Некоторые, чтобы утолить жажду, пили соленую воду и от этого неимоверно распухали. Ряды участников похода редели, силы таяли. Пора было возвращаться на родину. В народной песне Разин вопрошает своих товарищей:
Не пора ли нам, ребята, со синя-моря
Что на матушку, на Волгу, на быстру реку?
И повстанческая флотилия берет курс к дельте Волги. Молва о сказочно богатой добыче разинцев, об их неслыханной воинской доблести и торжестве над ратями шаха, о вызволении русских пленных опережает прибытие легендарного отряда на родные берега. В свою очередь, участникам похода неожиданно становится известно, что в Астрахани их ожидает царская грамота, в которой им гарантировано прощение при условии мирного возвращения на Дон.
У истощенных, измотанных долгим, изнурительным плаваньем разинцев, среди которых многие едва держались на ногах из-за жестокой лихорадки, не было другого выхода. Во время переговоров с воеводой С. И. Львовым они заверили его, что выполнят все требования властей, если им предоставят возможность беспрепятственно проследовать на Дон. В знак своей покорности повстанческий атаман на глазах у всех поцеловал бумажный свиток с объявлением монаршьей милости и как государева наместника щедро одарил Львова. Конечно, царская администрация, располагая большим войском, вынашивала планы расправы со «смутьянами» и государевыми ослушниками, но вся Астрахань — огромный город с многочисленным населением был взбудоражен вестью о прибытии разинского отряда из заморских краев и с нетерпением ждал героев каспийского похода. Опасаясь, что астраханцы переметнутся к Разину, воеводы И. С. Прозоровский и С. И. Львов сочли за лучшее, отобрав у казаков пушки и главные военные трофеи, пропустить атамана с отрядом на Дон.
За те несколько дней, которые Разин и его товарищи провели в Астрахани, они стали безраздельными властителями дум местных жителей. «Казаки были одеты, как короли, в шелк, бархат и другие одежды, затканные золотом, — свидетельствует очевидец событий голландский парусный мастер Я. Стрейс. — Стеньку нельзя было бы отличить от остальных, ежели бы он не выделялся по чести, которую ему оказывали». В старинной песне подробно описан поразивший не только простой народ, но даже видавших виды иностранцев наряд участников персидского похода:
На них шапочки собольи, верхи бархатны,
На камке у них кафтаны однорядочны.