На Водянском городище была раскопана баня с подпольной системой отопления типа римских гипокаустов, характерная для болгарского строительства, а также много типично золотоордынских домов с суфами, канами, тандырами.
Вне городища был обнаружен мавзолей с купольным перекрытием усыпальницы, с пештаком-порталом, украшенным мозаикой, и с вестибюлем, суфами и дополнительными погребениями в нем. Над главным погребением было сооружено надгробие, украшенное майоликовыми изразцами.
Раскопана полностью большая соборная мечеть (вторая половина XIV в.) размером 26×35 м. [Егоров В.Л., Федоров-Давыдов Г.А., 1976]. Ее стены были сложены из резного камня на глиняном растворе. Изнутри и снаружи они были покрыты белом алебастровой штукатуркой. В плане мечеть представляла собой прямоугольное помещение, расчлененное колоннами на шесть нефов. Сохранились ряды каменных баз, на которых покоилось деревянное перекрытие мечети. Пол был выстлан досками. В южной стене имелась облицованная штукатуркой кирпичная ниша-михраб. Над ней была алебастровая панель с коранической надписью. Перед михрабом располагалась прямоугольная постройка из дерева с колоннами, которые опирались на каменные базы. В центре этой постройки, строго против михраба, была вкопана большая мраморная колонна. Ее привезли, очевидно, из какого-то захваченного монголами города Причерноморья, где были богатые античные руины. Под колонной оказалась мраморная капитель ранневизантийского типа.
К северо-восточному углу мечети примыкал прямоугольный, почти квадратный цоколь минарета, сложенный из больших каменных плит, чередовавшихся со слоями мелкого необработанного камня. Выше цоколя, очевидно, находился круглый ствол минарета, сложенный из обожженных кирпичей. Среди их развала были найдены плитки с бирюзовой поливой, украшавшие поверхность минарета, и чередовавшиеся с ними вставки из алебастра с оттиснутыми на них надписями. Декор минарета дополняли алебастровые панели с меандровым орнаментом.
Новый Сарай и Бельджамен погибли в результате тимуровского нашествия в 1395 г. Сохранились следы этого погрома: скелеты небрежно похороненных или просто брошенных убитых людей, отдельные части скелетов, черепа среди развалин зданий. Сарай существовал еще в первой половине XV в.
Остальные города степной центральной части Золотой Орды исследованы значительно менее полно. По Волге было расположено множество мелких золотоордынских городов, которые обследовались поверхностно Ф.В. Баллодом, Н. Арзютовым, И.В. Спицыным.
Есть золотоордынские поселения в самом Волгограде, у селений Мечетное, Винновка, Терновка, Песковатка, Даниловка, Пролейка и др. У Мечетного исследовался золотоордынский мавзолей и дома. На Терновском городище в могиле городского некрополя найдена рукопись на бересте, написанная на монгольском языке уйгурскими буквами и содержащая отрывки стихотворного текста [Баллод Ф.В., 1923а; Арзютов Н., 1926]. У Саратова на правом берегу Волги находятся развалины крупного золотоордынского города Увека, чеканившего свою монету, где в 1913 г. А.А. Кротковым был открыт богатый золотоордынский мавзолей, а позднее Ф.В. Баллодом — большой горн для производства плиток для мозаик и отдельные здания золотоордынского типа [Голицын Л.Л., Краснодубский, 1891; Кратков А.А., 1915; Баллод Ф.В., 1923а].
На юге Астраханской обл. находятся развалины золотоордынского городища Шареный Бугор, которое отождествляют с г. Хаджи-Тарханом. Здесь в результате работ Астраханской экспедиции под руководством В.А. Филипченко и А.М. Мандельштама открыты золотоордынские дома и землянки. В Астраханской обл. исследовались Е.В. Шнайдштейн гончарные горны для производства неполивной красноглиняной керамики и большой могильник у местечка Кан-Тюбе. Известны золотоордынские поселения у сел Лепас и Красный Яр в Астраханской обл.
Ряд золотоордынских поселений известен на Урале, среди которых главное — развалины золотоордынского города Сарайчика, где были исследованы керамические мастерские и жилые постройки Н. Арзютовым и Г.И. Пацевич [Пацевич Г.И., 1957]. В районах Нижнего Приуралья исследованы золотоордынские мавзолеи [Смирнов А.П., 1957]. На Северном Кавказе В.А. Городцовым изучался Маджар — крупный центр Золотой Орды, чеканивший свою монету. Здесь исследованы жилые комплексы и некрополи. В окрестностях Маджара изучены золотоордынские мавзолеи [Ртвеладзе Э.В., 1969; Ртвеладзе Э.В., Гражданкина Н.С., Волкова И.Г., 1971; Волкова И.Г., 1972].
Эпизодическим раскопкам подвергалось Азовское городище — остатки золотоордынского города Азак, также выпускавшего свою монету. Здесь, кроме золотоордынских гончарных горнов и домов, были раскопаны каменные ворота итальянской колонии Тана. Раскопки в 1930-х годах проводились Б.В. Луниным и С.А. Вязигиным и в 1960-1970-х годах — Л.Л. Галкиным и Н.М. Булатовым.
Археологические работы под руководством Е.И. Крупнова и О.В. Милорадович велись на городище Верхний Джулат, отождествляемом с золотоордынским городом Дедяковым. Здесь обнаружена небольшая мечеть.
Золотоордынское поселение было исследовано В.И. Довженко на Днепре близ Запорожья. Открыты мечеть и баня, напоминающие аналогичные сооружения на Водянском городище, и большой многокомнатный дом из кирпича с угловыми колоннами, похожий на большие дома усадеб на Царевском и Селитренном городищах [Довженко В.Н., 1961].
Золотоордынским опорным пунктом в мордовских землях был город Мохша близ г. Наровчата в Пензенской обл. В результате его раскопок А.Е. Алихова открыла несколько бань и жилых домов золотоордынского типа со строительными элементами и керамикой, сближающими их с памятниками XIV в. в Волжской Болгарии [Алихова А.Е., 1969, 1976].
В Старом Крыму, бывшем центром золотоордынского Крыма, от золотоордынского периода остались медресе и мечеть эпохи Узбека [Бороздин И.Н., 1917; Башкиров А.С., 1914, 1927]. Изучается золотоордынский слой в Белгороде Днестровском. Большие раскопки проводятся на памятниках золотоордынского времени в Молдавии: исследованы крупные архитектурные сооружения в г. Старый Орхей, гончарные комплексы на городище Костеншты и др. [Бырня П.П., 1974а, 1974б; Полевой Л.Л., 1969; Полевой Л.Л., Бырня П.П., 1974] (рис. 101).
Материальная культура собственно золотоордынских городов изучена сейчас довольно подробно. Для нее характерно прежде всего смешение различных черт и традиций, заимствованных завоевателями у покоренных народов, с элементами, принесенными монголами из глубин Центральной Азии. Последние наличествуют в домостроительстве. Так, общий тип дома и ряд строительных приемов, в частности оформление входов Г-образными стенками, каны, видимо, восточного происхождения. Такие черты, как угловые башни по фасаду, тандыры и умывальники типа тошна, суфы, — среднеазиатского происхождения [Егоров В.Л., 1970]. Планировка соборной мечети на Водянском городище близка Болгарской, так же как и подпольное отопление бани. Купольные мавзолеи с пештаками имеют четкие аналогии в среднеазиатских.
Для неполивной керамики характерна большая стандартизация, четкость форм и простота орнаментации, сводящейся главным образом к линейно-волнистому орнаменту. Это наряду с хорошим обжигом и высоким качеством глины говорит о крупном ремесленном производстве ее. Формы имеют аналогии главным образом в памятниках Северного Кавказа XII–XIII вв. Есть заимствования из керамики Волжской Болгарии, Хорезма и Монголии (рис. 101).
Поливная керамика из красной глины, орнаментированная резьбой под поливой по ангобу, техникой резерва или росписью ангобом и полихромной росписью под поливой имеет черты заимствования в керамике Закавказья и византийско-херсонесского круга. Поливная керамика из кашинного теста очень близка хорезмской керамике такого же типа, что было отмечено еще А.Ю. Якубовским. Кашинная керамика с надглазурной росписью несет на себе влияние иранской керамики, выполненной в технике «минаи», и посуды с люстровой росписью. В золотоордынском гончарном ремесле в XIV в. складывается самостоятельный вариант росписи ультрамариновой краской по белому фону, ставшей потом характерным для так называемой тимуридской керамики. Среднеазиатское происхождение имеет штампованная сероглиняная посуда, иногда украшенная поливой (рис. 100; 102, 1–9, 12) [Булатов Н.М., 1968, 1971, 1974; Михальченко С.Е., 1973].
Для архитектурного декора золотоордынских зданий характерны майоликовые кашинные изразцы с надглазурными и подглазурными орнаментами, имеющими сходство со среднеазиатскими изразцами, резные мозаики с характерным включением красного цвета, имеющие аналогии в закавказской и среднеазиатской архитектуре, плитки резной терракоты, обычно покрытые поливой с растительным и эпиграфическим орнаментом (рис. 102, 10, 11, 13–19). Применялся резной камень, резной ганч. В целом архитектурный декор носит ярко выраженный среднеазиатский характер с чертами влияния архитектуры Закавказья и Ирана [Воскресенский А.С., 1967; Федоров-Давыдов Г.А., 1976б; Носкова Л.М., 1971, 1972а, б].
Металлические изделия имеют аналогии как в Волжской Болгарии (замочки в виде зверей) (рис. 98, 8), так и на Руси (железные замки). Широко было распространено производство чугунных котлов и чугунных втулок для колесниц. Оружие представлено стрелами так называемых монгольских типов, в том числе типичными для XIII–XIV в. широкоперными стрелами. Известны сабли с характерными перекрестиями, концы которых загнуты в сторону клинка, в частности сабля с именем Узбека, бронзовые шестоперы, кольца для натягивания лука. Искусство торевтики представлено серией золотых и серебряных сосудов с орнаментацией, восходящей к китайским орнаментам и мотивам. Но известно также множество сосудов и изделий со среднеазиатскими и передневосточными мотивами. Пышно развивается искусство скани и зерни, создавшее своеобразный золотоордынский стиль сложных вычурных форм ювелирных изделий [Крамаровский М.Г., 1973; 1975; Спицын А.А., 19096; Федоров-Давыдов Г.А., 1976б, с. 162–188].
В золотоордынских городах была распространена иранская литература и язык, ярким примером чему являются не только переводы поэм на кипчакский язык, но и персидские стихи на изразцах и блюде из Нового Сарая. Найденные в золотоордынских городах эпиграфические памятники отличаются большим языковым разнообразием — иранские и арабские надписи на вещах, половецкие надписи, уйгурское письмо и монгольские тексты, тамги на сосудах, восходящие к хазарским знакам (рис. 98,