На ручках эллинистических амфор из раскопок Неаполя зафиксировано 186 клейм. Они распределяются по центрам производства следующим образом: Родос — 127, Херсонес — 24, Книд — 16, Кос — 9, Синопа — 3, неизвестные центры — 7. Поскольку Родос клеймил обе ручки амфоры и количество клейменых амфор по отношению к неклейменым было там в 5 раз больше, чем в других центрах (Брашинский И.Б., 1976), то в приведенном перечне для Родоса должна быть принята цифра 12,7, что отодвигает его на третье место.
Состав амфор остальных скифских поселений центрального Крыма, по имеющимся в настоящее время данным, повторяет состав амфор Неаполя. Это говорит в пользу возможности существования централизованной внешней торговли в Скифском государстве.
Наряду с заморскими товарами из Херсонеса к скифам завозились херсонесское вино и херсонесская черепица, а также местная посуда.
В конце I в. до н. э. — I в. н. э. преобладает южнопонтийский импорт — синопские неклейменые амфоры, светлоглиняные и коричневоглиняные (Михлин Б.Ю., 1974а). Следующее место занимают различные красноглиняные амфоры, одним из центров производства которых являлся Херсонес. Во II–III вв. н. э. Неаполь продолжает торговлю с Херсонесом и усиливает торговлю с Боспором. Наряду с узкогорлыми появляются большие широкогорлые боспорские амфоры с массивными ручками и реберчатыми стенками.
Амфоры с городищ юго-западного Крыма, где жизнь продолжалась до рубежа III–IV вв. н. э., представлены теми же основными типами, что и в Неаполе, с той разницей, что там в связи с посредничеством Херсонеса в торговле преобладали херсонесские и южнопонтийские амфоры (Кадеев В.И., 1970, с. 154 сл.), тогда как контакты с Боспором отражены слабее.
Античная посуда (табл. 58), постоянно употреблявшаяся крымскими скифами, частично могла производиться проживавшими среди скифов греческими ремесленниками, но основная ее масса поступала в результате внешней торговли.
В слоях на поселениях и в погребениях III–II вв. до н. э. встречаются единичные поздние аттические чернолаковые сосуды (табл. 58, 5–8), делосского и пергамского производства мегарские чаши (табл. 58, 9), херсонесские расписные кувшины (табл. 58, 1), веретенообразные флаконы (табл. 58, 10, 11). В Неаполе найден фрагмент родосского расписного лагиноса (Махнева О.А., 1967). На поселениях изредка встречается простая гончарная и кухонная греческая посуда.
В следующий период (I в. до н. э. — I в. н. э.) в быту крымских скифов античная посуда распространяется шире, составляя в целом около 35 % всей посуды (не считая амфор). Обычна простая гончарная керамика (кувшины, миски, сковороды), тонкостенная без лака (небольшие горшочки и кувшинчики). Появляется сероглиняная привозная посуда, покрытая серым или черным ангобом, а зачастую жидким черным лаком. К последней относятся сосуды-фильтры с ситом в горле и носиком, найденные на Южно-Донузлавском городище (Дашевская О.Д., 1972, рис. 26, 2). Интересен встреченный здесь пергамский канфар I в. н. э., покрытый зеленовато-коричневой поливой, с рельефным орнаментом из овов, желудей и дубовых листьев (Голенцов А.С., 1971).
На скифских поселениях Крыма в этот период, как и в могильниках, обычна краснолаковая керамика. К наиболее ранней относятся пергамские канфары, кубки с орнаментом в технике «барботино» (табл. 58, 16) и другая рельефная керамика, различные кувшины с белой росписью, миски конусовидные с изогнутыми ручками, иногда с кругом из штампованных насечек (табл. 58, 20) или клеймами в виде ступни малоазийского происхождения, италийские мисочки с густым темно-красным лаком. В могильнике Неаполя найден рельефный книдский двуручный кувшин с изображениями Эрота и Гермеса (табл. 58, 17; Ваулина М.И., 1959). Повсеместно встречаются различные краснолаковые кувшины, миски, среди которых преобладают полусферические (табл. 58, 22), покрытые лаком внутри, а снаружи — только в верхней части. Наряду с веретенообразными бальзамариями появляются бутылкообразные (табл. 58, 25, 26). Значителен херсонесский импорт.
Краснолаковая керамика II–III вв. н. э. представлена в Неаполе, на поселениях и в могильниках юго-западного Крыма (табл. 58, 31, 33–42). Это разнообразные кувшины, миски, высокие бокаловидные чаши, различные блюда (и том числе овальные). Часть керамики происходит из Малой Азии и попала к скифам через посредничество Херсонеса. Наряду с нею скифы приобретали и херсонесскую краснолаковую посуду. Дата позднейшей краснолаковой керамики Неаполя не выходит за пределы III в. н. э. (овальные блюда), что указывает на прекращение жизни в столице крымских скифов не позже этого времени.
Большую редкость у поздних скифов представляют металлические сосуды, все они импортные. Таковы упомянутая александрийская серебряная тарелка с надписью боспорской царицы Гипепирии I в. н. э., серебряная подвесная чаша из мавзолея Неаполя, италийская бронзовая ойнохоя из Чернореченского могильника и др.
Позднескифская культура развивалась в условиях уже сложившегося государства, которое иногда считают рабовладельческим (Артамонов М.И., 1947, 1948, с. 69 сл.), хотя для этого нет ни письменных (Граков Б.Н., 1954, с. 30), ни археологических данных, как уже достаточно ясно по раскопкам могильников. После утраты скифами значительной степной территории, пригодной для кочевого скотоводства, экономической базой их государства стало главным образом земледелие. Спецификой этого позднего этапа являются оседлый с городскими чертами образ жизни, значительное расширение торговли с античными центрами, влияние греческой, а затем римской и сарматской культур.
Вместе с притоком населения из Приднепровья в Крым проникали кельтские и фракийские элементы. В то же время в Крыму появляются нижнеднепровские типы керамики (особенно в северо-западном Крыму). Влияние римлян сказалось в обряде погребения (случаи трупосожжения в могильниках Бельбек I и Чернореченском), в находках на городищах и инвентаре могильников.
Еще более сильным было влияние сарматов, особенно проявившееся на периферийных поселениях. Проникновение сарматов в Крым прослеживается тремя этапами — с III в. до н. э. по II в. н. э. Если вначале отношения были враждебными, то уже декрет в честь Диофанта (конец II в. до н. э.) говорит о союзничестве скифов и сарматов. Усилившаяся сарматизация местного населения свидетельствует в пользу мирных отношений с сарматами. Однако сарматские элементы в обряде погребения поздних скифов не следует преувеличивать. Так, надо исключить из признаков сарматизации распространение подбойных могил, скрещенные ноги и согнутые руки погребенных. Более надежными признаками остаются деформация черепов, наличие колод, некоторые формы оружия (мечей) и украшений, характерные сарматские зеркала. У сарматов были заимствованы скифами тамгообразные знаки. В целом же позднескифская культура имела свой, особый характер.
Нижнее Приднепровье занимало в Малой Скифии периферийное положение. Позднескифские памятники, выделяющиеся как локальный вариант позднескифской культуры (Шульц П.Н., 1971), расположены по обоим берегам низовьев Днепра, от его устья до г. Никополя (см. карту 11).
Впервые описанием нижнеднепровских поселений занялось в 60-х годах прошлого века Одесское общество истории и древностей (Чирков А.П., 1867). Археологические исследования здесь начал в 1895 г. и продолжил в 1909 г. В.И. Гошкевич, который нанес на карту большинство известных в настоящее время городищ, опубликовал их описание и планы и провел небольшие раскопки на Николаевском (бывш. Козацком) городище (Гошкевич В.И., 1913). Там же вел раскопки и немецкий археолог М. Эберт. Он раскопал также 16 могил в Николаевском некрополе (Eberl М., 19113). На Белозерском городище копал Г.Л. Скадовский (1897).
А.П. Чирков и В.И. Гошкевич считали нижнеднепровские городища ольвийскими факториями. Г.Л. Скадовский, а также М.И. Ростовцев (Rostovtszeff М., 1922, р. 65) предполагали, что их население было наполовину греческим. М. Эберт усматривал проникновение германцев в среду варварского местного населения. И.В. Фабрициус допускала здесь наличие римских военных поселений (1929, с. 13).
Изучение нижнеднепровских городищ расширилось в советское время, когда стал вести систематические работы Херсонский музей. С 1928 г. Б.Н. Граков приступил к раскопкам Каменского городища, на акрополе которого имеется позднескифский культурный слой. Большие исследования развернулись в 50-х годах в связи со строительством Каховской ГЭС и затоплением значительной территории. Открыты были ранее неизвестные поселения (у сел Знаменка, Гавриловка, Лепетиха, Горностаевка, Берислав, Дудчаны, Львово и др.), проведены многолетние раскопки на городищах Знаменском (Каменском акрополе), Гавриловском (Погребова Н.Н., 1958), Любимовском (Дмитров Л.Д. и др., 1961), Золотая Балка с некрополем (Вязьмiтiна М.I., 1962, 1972). Затем значительные раскопки могильников Николаевского и Красный Маяк (быв. Бизюков монастырь) провел Э.А. Сымонович (1969, с. 74–80, 1971).
В противоположность первым исследователям нижнеднепровских городищ М.И. Артамонов и Б.Н. Граков указывали на принадлежность этих памятников местному скифскому населению (Артамонов М.И., 1948; Граков Б.Н., 1954). Б.Н. Граков пришел к выводу о непрерывности культурной традиции между населением Каменского городища (конец V–III в. до н. э.) и малых городищ нижнего Днепра (II в. до н. э. — III в. н. э.). Обобщающей работой о поздних скифах нижнего Приднепровья явилась диссертация Н.Г. Елагиной, которая датирует прекращение жизни на самых поздних поселениях IV в. н. э. (1953, 1958). Сводные главы с учетом более новых открытий даны в коллективных трудах «Археологiя УРСР», т. 2 (1971) и «Археология УССР», т. 2 (1986).
Поселения. В настоящее время на нижнем Днепре известны 16 позднескифских городищ и 5 могильников, из них 11 городищ по правому берегу и 5 — по левому. Самым северным является Знаменское (акрополь Каменского городища), наиболее крупное и, возможно, имевшее особое значение. Поселения эти расположены на высоких местах берега, с одной или двух сторон защищены оврагами. Основная площадь городищ 1,5–3,5 га. В некоторых случаях (выделяющееся своими размерами — 27 га — Знаменское, а также Ник