чальника из Лебедевского могильника. В погребении были обнаружены два железных проушных топора — один с круглым, второй с прямоугольным обухом (табл. 78, 44, 47), серп с обломанным крючком, нож типа секача с чуть загнутым вверх острием (табл. 78, 48, 49) и еще одно орудие неясного назначения (табл. 78, 42). Серп с плоским черешком, к которому с помощью штифта крепилась деревянная рукоять, был найден в Калиновском могильнике (табл. 78, 50). Изредка и главным образом в мужских могилах попадаются железные черпаки (табл. 78, 68). Обычно они сопровождают сосуды или чаши для вина. Так, в одном из захоронений Лебедевского могильника черпак лежал под коленом покойника рядом с бронзовой патерой (Мошкова М.Г., 1982).
Одной из самых рядовых находок во всех сарматских погребениях, как мужских, так и женских, являлись точильные камни или оселки (табл. 78, 51, 52). На территории Поволжья и южного Приуралья они встречаются примерно в каждой десятой могиле, в западных районах — гораздо реже. В большинстве погребений оселки сопутствуют ножам и оружию, рядом с которыми они в большинстве случаев и лежали. В отличие от сравнительно небольших оселков предшествующего времени среди позднесарматских количественно доминируют длинные массивные оселки, нередко почти квадратные в поперечном сечении. Размеры их колеблются в пределах 22–35 см, хотя известны экземпляры 49,5 и 68 см. Очень небольшая часть крупных оселков имела отверстие на одном из концов, поскольку размеры точильных камней не позволяли носить их у пояса. Почти все захоронения, содержавшие уздечные наборы, сопровождались и длинными оселками. Находились они в большинстве могил с оружием, особенно с длинными мечами. Особый интерес представляет уникальный точильный камень из богатого Лебедевского кургана (южное Приуралье). Это был прямоугольный в сечении брусок (3,5×2,7 см, длина 49,5 см) из серого прекрасно заполированного песчаника. Один из концов его оформлен в виде стилизованного изображения морды животного. Находка эта является единственной на всей территории расселения сарматов.
Как и раньше, сарматские женщины для прядения употребляли глиняные, очень редко — каменные пряслица. В отверстиях немногих из них сохранились остатки деревянных веретен. По своей форме пряслица делятся на несколько типов, из которых биконические являются самыми многочисленными. Попадаются экземпляры орнаментированных пряслиц (табл. 78, 57–60).
Очень редко в женских могилах встречаются бронзовые или железные иголки. Хранились они в специальных игольниках, которые представляли собой небольшие бронзовые, серебряные или костяные трубочки (табл. 78, 61).
Предметы туалета. Набор предметов туалета в позднесарматский период несколько сокращается по сравнению с предшествующим временем. Полностью исчезают костяные туалетные ложечки, употреблявшиеся рядовым сарматским населением. Однако в очень богатых женских погребениях продолжают встречаться серебряные импортные ложечки. Одна из них с концом ручки в виде копытца лани найдена в Лебедевке. Выходят из употребления костяные пиксиды и алебастровые сосудики, но появляются пинцеты-щипчики. Остальные предметы туалета остаются те же — зеркала, стеклянные и бронзовые флакончики, кожаные туалетные сумочки, изменяются лишь формы некоторых из них.
Основную массу позднесарматских зеркал составляют маленькие бронзовые (очень редко — из белого сплава) зеркальца-подвески (диаметр 4,5–5 см). Наиболее ранние из них снабжены круглым коническим выступом в центре оборотной стороны (табл. 80, 43). Остальные, за очень редким исключением, имеют на оборотной стороне рельефный орнамент в виде небольшого круглого выступа в центре, вокруг которого группируется рисунок — круг, квадрат, радиальные линии (табл. 80, 45, 47). Иногда орнамент более сложный, встречаются также тамгообразные сарматские знаки (табл. 80, 42, 44, 46). Эта разновидность зеркал, появившаяся еще в I в. н. э., особенно характерна для волго-донских и северопричерноморских памятников, включая Днестровско-Прутское междуречье II — начала III в. н. э., и практически совершенно не встречается в южноуральских могилах, откуда известны лишь две находки (Лебедевский могильник). С первых веков нашей эры зеркальца-подвески получили довольно широкое распространение у оседлого населения нижнего Дона, Северного Кавказа, Европейского и Азиатского Боспора и юго-западного Крыма. Видимо, мастерские любого из этих центров могли поставлять сарматам зеркальца-подвески. Направление связей определялось территорией и маршрутами кочевания племенных объединений. Ближе к концу II в. н. э. появляются небольшие (диаметр 5–7 см) дисковидные зеркала, оборотная сторона которых снабжена петлей и в большинстве случаев орнаментирована. Рисунок очень напоминает узоры на зеркальцах-подвесках. Обычно зеркала с петлей находят в сарматских могилах III в. н. э. Обнаружены они главным образом в погребениях Волго-Донского междуречья и Заволжья. Из Приуралья известны лишь два экземпляра (Лебедевка), мало их и в Северном Причерноморье, где вообще после II в. н. э. довольно резко сокращается количество сарматских памятников. В позднесарматских погребениях южного Приуралья обнаружено очень немного зеркал, но большую часть составляют привозные ханьские зеркала с орнаментом различных вариантов арочного типа и очень редко — типа TLV (табл. 80, 48). Почти все они сделаны из блестящего серебристого сплава. Однако без специальных технологических исследований невозможно решить, являются они продукцией далеких восточных центров или ферганских мастерских, где было налажено производство по ханьским образцам.
Изредка в это время встречаются зеркала и других типов, представляющие собой как бы реликтовые формы зеркал среднесарматского периода. Одно из таких зеркал было обнаружено в Лебедевском могильнике (диаметр 13 см; табл. 80, 49). Оно лежало в кожаном футляре, искусно сшитом и украшенном фигурным швом. Такой же узор, но еще более нарядный сделан на небольшой туалетной кожаной сумочке, найденной в том же погребении (табл. 80, 50). Вместе с футляром зеркала они составляли изящный гарнитур.
По-прежнему для сохранения благовоний и, может быть, каких-то красок употреблялись маленькие бронзовые, очень редко — серебряные сосудики-флакончики (табл. 80, 51, 56). Эти флакончики, изготовлявшиеся, по-видимому, в Танаисе и городах Боспора, использовались и греческим населением (Шелов Д.Б., 1961, табл. X, 5, 6; Блаватский В.Д., 1964а, рис. 57). Для таких же целей служили стеклянные сосудики (табл. 80, 53–55).
Только дважды в сарматских могилах были найдены бронзовые щипчики-пинцеты (табл. 80, 58, 59), достаточно широко употреблявшиеся в греческих городах-колониях Северного Причерноморья, в том числе и Танаисе.
Пряжки и фибулы. Как и в предшествующее время, бронзовые, серебряные и железные пряжки с подвижным язычком широко применялись кочевниками для поясных, портупейных и уздечных ремней. Кроме круглых, овальных и прямоугольных простых рамчатых пряжек (табл. 82, 79, 83–91), появились пряжки со щитками (табл. 82, 75–78, 80–82). Сначала щитки были преимущественно круглые, реже — овальные. Со II в. н. э. все чаще начали делать прямоугольные щитки. Нередко они имели и прямоугольные рамки. Если для поясных и особенно портупейных ремней в большинстве случаев употребляли рамчатые пряжки, а иногда и просто бронзовые кольца (диаметр 3–4 см), служившие разделителями, то в уздечных наборах, как правило, использовались пряжки со щитками. Очень редко одежду застегивали с помощью сюльгам (табл. 82, 92). Круглые и восьмеркообразные пряжки с неподвижным крючком в позднесарматских комплексах не встречаются.
Одним из наиболее характерных признаков позднесарматской археологической культуры является массовое распространение бронзовых, реже — железных и серебряных фибул. Примерно в каждой третьей сарматской могиле находится фибула, которой скрепляли верхнюю одежду как мужчины, так и женщины. Самым распространенным типом среди них были лучковые одночленные фибулы с подвязным приемником, составляющие почти половину всех находок (примерно 90 из 180).
Согласно классификации А.К. Амброза, общепризнанной в настоящее время, основная масса лучковых сарматских фибул относится к 4-му и 5-му вариантам этой серии (табл. 82, 102, 107), датируемым второй половиной II–III вв. н. э. (Амброз А.К., 1966, с. 50, 51). Со второй половины III в. н. э. (Скрипкин А.С., 1977, с. 108) начинают встречаться двучленные лучковые фибулы (табл. 82, 103), которых несравненно меньше, чем одночленных. Довольно большую часть сарматской коллекции составляют сильно профилированные фибулы обычно с верхней тетивой и крючком (табл. 82, 97, 98), хотя, начиная с III в. н. э. встречаются небольшие фибулы с нижней тетивой и высоким узким приемником (табл. 82, 105). Лучковые и сильно профилированные фибулы употреблялись на всей территории расселения сарматов, в то время как пружинные с гладким корпусом и завитком на конце пластинчатого приемника (табл. 82, 96) характерны главным образом для Волго-Донского и Северопричерноморского регионов. По-видимому, именно эта форма послужила образцом для создания специфически сарматского типа пружинных фибул с высоким массивным приемником с завитком на конце и пластинчатой спинкой треугольной, ромбической или круглой формы (табл. 82, 101, 106). Фибулы указанного типа известны лишь в сарматских памятниках на территории междуречья Волги-Дона, Заволжья и Приуралья. В последнем регионе они доминируют над всеми остальными. Вероятно, поставляли сарматам эти фибулы оседлые племена лесостепных областей Прикамья и Зауралья, обладавшие высоким уровнем развития меднолитейного производства. Не исключено, что руками тех же мастеров сделаны и некоторые лучковые фибулы с раскованным прямоугольным окончанием спинки, украшенным специфическим резным орнаментом (табл. 82,