Скрипкин А.С., 1977, с. 113).
Таким образом, можно рассматривать население предгорной зоны (западной группы), оставившее катакомбные могильники, не как сарматское племя алан, а как смешанную группу, включившую в свой состав как автохтонные племена, так и оседавших здесь ираноязычных кочевников.
Наличие в катакомбах коллективных захоронений свидетельствует об использовании их в качестве семейных склепов, что в свою очередь говорит об оседлом образе жизни населения, оставившего эти памятники.
Уже в первых веках нашей эры в культуре племен предгорной зоны, обитавших на территории западной группы, начинают складываться те элементы, которые в эпоху раннего средневековья стали характерными для аланской культуры Северного Кавказа: тип катакомбы с камерой, расположенной перпендикулярно к длинной оси входной ямы, отдельные детали инвентаря (зеркала с центральной петлей, туалетные наборы, поясные накладки простых форм). Таким образом, культуру первых веков нашей эры можно рассматривать как предаланскую, или раннеаланскую, а собственно аланская культура сложилась в эпоху раннего средневековья, после гуннского нашествия.
Именно для носителей раннеаланской культуры, очевидно, и было характерно двуязычие, о котором писал В.И. Абаев, т. е. параллельное употребление местных кавказских языков и иранского, выступавшего в роли связующего языка в межплеменных сношениях (Абаев В.И., 1949, с. 79, 121–122). Эта смешанная группа населения и получила, по-видимому, в раннесредневековых источниках наименование «аланы». Представляется, что этноним «аланы» у античных и раннесредневековых авторов имел разное содержание. Античные авторы подразумевали сарматские по происхождению кочевые ираноязычные племена, жившие в I–IV вв. н. э. у «Танаиса и Меотиды» (а также в Северном Причерноморье) и совершавшие оттуда походы в Закавказье (И. Флавий, Ам. Иероним, Ам. Марцеллин). Этноним «аланы» раннесредневековых источников (Прокопий Кесарийский, Агафий, Менандр Византиец и др.) имел в некотором смысле собирательное значение, поскольку им обозначались все племена центральных районов Северного Кавказа, обитавшие на территории современной Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и, по-видимому, части Карачаево-Черкесии. Ни один из раннесредневековых авторов не приводит каких-либо иных племенных наименований для обозначения населения этих районов. Таким образом, местное население, т. е. потомки автохтонных племен, всегда включалось в понятие «аланы», употребляемое применительно к центральным районам Северного Кавказа.
Сложная внешнеполитическая обстановка, сложившаяся в конце II — первой половине III в., по-видимому, привела к отливу населения из предгорных районов центрального Кавказа, о чем свидетельствует прекращение существования грунтовых катакомбных могильников западной группы. Мы имеем очень незначительное число погребений III–IV вв. с территории предгорной зоны. Вероятно, оседлое население оставило эти земли. Подтверждением может служить Нижне-Джулатский могильник, где отсутствуют погребения второй половины III–V в. (они вновь появляются лишь в VI–VII вв.), а также материалы Хумаринского могильника в Карачаево-Черкесии (Биджиев Х.Х., 1983, с. 55, 56; Абрамова М.П., 1985, с. 35, 36).
В III–IV вв. на территории восточной группы центральных районов Кавказа (Северная Осетия, Чечено-Ингушетия) появляются огромные курганные могильники, тянувшиеся на многие километры и насчитывающие сотни курганных насыпей. В настоящее время известны две обширные группы таких могильников: на р. Сунже, в окрестностях г. Грозного (Алхан-кала, Алхан-юрт, Алды), и на правобережье р. Терека, в среднем его течении (Моздокский район — Братское, Октябрьский, Виноградное).
В отличие от грунтовых катакомбных могильников западной группы, которые были характерны для предгорных районов, курганные могильники III–IV вв. восточной группы локализовались в основном на равнине.
Несмотря на то что в этих обширных курганных группах раскопаны лишь единичные насыпи, характер памятников и их датировка не вызывают особых сомнений. Все курганы содержали по одной катакомбной могиле. Катакомбы имели большие размеры, длинную и глубокую входную яму с узким входным отверстием в одной из поперечных стен и камеру прямоугольной формы, расположенную под прямым углом к длинной оси входной ямы. Многие из катакомб в больших курганах были тщательно отделаны (заглажена поверхность стен, аккуратно сделаны ступени и т. д.). Камеры содержали индивидуальные, реже — парные захоронения. Все катакомбы ограблены, однако сохранившийся инвентарь (серебряные и золотые изделия) позволяет говорить о богатстве похороненных в них людей. Основное время распространения курганных катакомбных могильников — вторая половина III–IV в. н. э. (в Чечено-Ингушетии они задерживаются значительно дольше). Материалы этих памятников рассмотрены в томе «Степи Евразии в эпоху средневековья» настоящего издания (Ковалевская В.Б., 1981, с. 83 сл.).
Курганные могильники этого времени не сочетались с грунтовыми. Социальные различия отражались, по-видимому, в величине насыпи курганов, среди которых встречаются большие, высотой в несколько метров, и маленькие едва заметные насыпи.
Курганные могильники не заходят в глубь предгорий. Однако отдельные курганные насыпи с основными катакомбными погребениями встречаются и в более северных районах, т. е. в местах обитания кочевых сарматских племен. За последние годы в результате систематических раскопок курганных могильников новостроечными экспедициями в Ставропольском крае и Ростовской обл. было открыто несколько десятков курганов с основными катакомбными погребениями второй половины III–IV в. н. э. Эти курганы не составляют компактных групп, а встречаются довольно разрозненно среди насыпей эпохи бронзы. Лишь на юге Ставропольского края (могильник Веселая роща Александровского р-на) в двух курганных группах обнаружено 10 курганов с подобными катакомбами (раскопки М.А. Романовской). В более северных районах распространения сарматской культуры (Поволжье и Приуралье) подобные памятники III–IV вв. не встречены.
Таким образом, в III–IV вв. в степных районах Предкавказья распространяется новый тип погребальных сооружений — подкурганные катакомбы. По-видимому, можно говорить о появлении таких погребений после нашествия готов в 40-х годах III в. Курганы содержали богатые захоронения, почти полностью разграбленные. Наибольшее количество их сосредоточено на Северном Кавказе. Однако такие же погребения характерны для сарматов, кочевавших в предкавказских степях, включая юг Ростовской и Астраханской областей. Сарматская их принадлежность подтверждается по крайней мере двумя обстоятельствами: локализацией на этой территории аланских племен по данным письменных источников (Аммиан Марцеллин) и нахождением в ряде таких погребений типичных позднесарматских прямоугольных курильниц. Отсутствие подкурганных катакомб на других территориях распространения сарматских племен подтверждает высказанное ранее мнение о кавказском влиянии на появление таких сооружений у сарматов в прилегающих к Кавказу областях в III–IV вв.
Более сложен вопрос об определении этнической принадлежности населения, оставившего обширные курганные могильники с катакомбными погребениями на Северном Кавказе. Можно предположительно говорить об ираноязычности этой группы населения. Тем не менее наблюдается несомненная связь, прослеживаемая в особенностях погребального обряда, с северокавказской традицией: здесь преобладает тот же тип погребальных сооружений (катакомба с перпендикулярным к камере дромосом), что и в грунтовых могильниках сарматского времени на позднем этапе (II–III вв.). Хронологическая близость этих двух групп памятников (грунтовых и подкурганных катакомб) и отмеченная близость погребального обряда позволяют предполагать определенную близость двух групп населения, оставившего те и другие памятники.
Можно предполагать и наличие сарматских этнических элементов в составе населения Предкавказья III–IV вв. Дело в том, что, начиная с середины III в. зафиксирован отлив сарматского населения с территории Волго-Донского междуречья в Заволжье. В погребальном обряде и материальной культуре сарматских племен, продолжающих обитать в междуречье Волги и Дона, прослеживаются северокавказские традиции (Скрипкин А.С., 1982, с. 54). Возможно, отлив сарматского населения происходил не только на восток (в Заволжье), но и в восточные районы центрального Предкавказья, где в III–IV вв. сосредоточивается большое количество курганных насыпей с погребениями, имеющими северокавказский облик. Однако решение вопроса об этнической принадлежности людей, похороненных в курганах, — дело будущего. Раскопки памятников этого времени продолжаются, и материалы их требуют осмысления.
По имеющимся на сегодняшний день данным, большая часть курганных катакомбных могильников центрального Предкавказья прекратила свое существование во время гуннского нашествия, ознаменовавшего начало нового этапа в истории северокавказских племен — периода длительного господства на Северном Кавказе тюркоязычных народов.
Глава десятаяДагестан и юго-восточная Чечня в скифо-сарматское время(Марковин В.И.)
Культура населения Дагестана и юго-восточной Чечни в эпоху раннего железа только в самое последнее время стала изучаться довольно интенсивно. И все же наиболее слабо исследованным оказался тот отрезок времени, который принято называть скифским периодом (VI–IV вв. до н. э.). Это создало в истории региона лакуну, слабо заполненную конкретным содержанием. Данное обстоятельство вызвано также спорностью отнесения отдельных очень своеобразных археологических находок к строго определенному времени.
Памятники последующего, сарматского, времени для предгорных районов изучены лучше, хотя материалы III–II вв. до н. э. пока немногочисленны. Все это не дает возможности достаточно полно охарактеризовать культуру местных жителей северо-восточного Кавказа в скифо-сарматское время, т. е. в период крупных передвижений древних племен и ясно ощутимой борьбы между пришлым и местным населением. Именно в это время в культуре местных горцев происходило становление отдельных черт, которые сохранялись в бытовом обиходе до недавнего этнографического прошлого (орнаментика, форма посуды, некоторые украшения и проч.).