Сегодня мама весь день просидела с детьми. А вечером высказала мне свои претензии:
- Галина Егоровна, - она всегда так обращается, когда говорит, как «педагог с педагогом». – Это безобразие. Четверым в сентябре идти в первый класс. Но это по возрасту. А с подготовкой у них чехарда. Чтение и письмо - отлично, хоть сейчас в пятый класс. Ты просто молодец! С математикой - можно и в шестой. Но почему они считают только кирпичи? Задаю задачу: «Двадцать три ряда кирпичей, в первом семнадцать, в каждом последующем на два больше, чем в предыдущем. Сколько всего кирпичей?» Наперебой кричат: «Восемьсот девяносто семь». Заменяю кирпичи бананами. Молчат. Спрашиваю, в чем дело, а они: «Что такое бананы?». Объясняю. Молчат. Говорю: "Это съедобные кирпичи сложной формы". Хором отвечают "Восемьсот девяносто семь". Я слышала, что у неандертальцев проблемы с абстрактным мышлением. Но Ваня не неандерталец. А Тарасик просто современный человек! И, кстати, Хома мыслит вполне абстрактно. Но это не всё. Они совершенно не знают английского! Включая Хому!
- Мам, а зачем им английский?
- Он есть в программе! А главная проблема - у них очень своеобразная социализация. Их нельзя отправлять ни в первый класс, ни в пятый. Какой-нибудь идиот решит, что мелкими можно помыкать, и они его просто убъют. А наша система образования такое не поощряет!
Мама, конечно, права. Английский можно выучить. Дети говорят на русском, неандертальском и эвенкийском. Языком больше, языком меньше... И с кирпичами к сентябрю пройдет, уверена. Мамину задачку дай бог десять процентов выпускников решат. Вообще решат, а не в уме.
А вот с социализацией... Хоме можно всё объяснить, и он будет избегать драк. До первого удара. А потом клыки обидчика окажутся на Хомином ожерелье. А семилетки столько ждать не будут.
С пятилетками те же проблемы: хоть завтра в первый класс, но ожерелья из молочных клыков - тоже повод для скандала.
Я вижу единственный выход: у нас должна быть своя школа. Только где брать педагогов, готовых работать как надо нам, а не "по программе". Я так и сказала. И получила в ответ: "Это уже моя проблема! Главное, вы понимаете серьезность вопроса!"
И только после этого позволила себе заметить мои морщинки в углах глаз. А что делать? Мне уже двадцать восемь и не помню, как выглядит крем для ухода за кожей.
А вообще очень здорово, что мама приехала. Я уже не чаяла её когда-нибудь увидеть. Она ведь у меня только с виду строгая, а на самом деле, очень добрая, и я очень её люблю.
Но, честно говоря, мне ужасно хочется обратно в Степь.
30 декабря 2019 года. Москва
Васька Емелин с ненавистью посмотрел на высветившийся номер, вздохнул и подключился. Звонок и сбросить можно, но проблема-то останется! Черт дернул одолжить денег у Мохнатого! А ведь знал, что Степка давно уже не старый дружбан, с которым они десять лет просидели за одной партой. Совсем другой человек. Но идея казалась такой надежной! Казалась, да расказалась. Оказывается, бизнесом заниматься куда сложнее, чем просто гайки крутить. Полгода не прошло, как накрылся собственный автосервис медным тазом, остатки запчастей и беушное оборудование не покрыли и половины долга, и где брать оставшееся бабки, Емелин даже не представлял. Сбежать? Вдруг страшилки о длинных бандитских руках всего лишь сказки? А если не сказки? И куда бежать? А жена? Дочка? А если не бежать, то что делать?
Васька попытался договориться с Мохнатым: мол, отработаю ремонтом ваших тачек, сам знаешь, руки у меня золотые. Тот только хохотнул. Но навстречу бывшему однокласснику пошел: дал ещё месяц. При этом не поставил на счетчик, наоборот, заморозил сумму. А толку? Поллимона за месяц не заработаешь, тем более полмесяца - праздники! Но месяц этот только начался! Чего ему надо?
- Да, Степ!
- Ты ещё не сбежал? - хмыкнула трубка.
- У меня ещё месяц, - Васька старался говорить твердо, но голос дрожал.
- Отменяется! - отрезал Мохнатый.
- Но ты сам... - у Васьки аж ноги подкосились, чудом устоял.
- Слушай сюда, дерево! - рявкнул Мохнатый. - Работа появилась по твоему профилю. Сделаешь, как надо - ты мне ничего не должен. Понял?
- Какая работа? - проблеял Емелин, уже не пытаясь следить за голосом. - Что ремонтировать?
- Ничего не ремонтировать. У тебя дед этот, как его, по обезьянам большой спец, правильно?
- Не по обезьянам, - настроение опять упало. - По древним людям. Питекантропы, неандертальцы... Антрополог он. На пенсии.
- Во-во, Хрентрополог этот мне и нужен. Чтобы профессор, академик и за бугром в авторитете. Проходит?
На самом деле, Степан не был необразованным дебилом, уж Васька, десять лет списывавший у него контрольные по всем предметам, знал это отлично. Но вот косить под свежеупомянутого неандертальца ещё в школе любил.
- Ну да, дед...
- Короче, берешь деда и тащишь его в Снежинск. В аэропорту вас встретят. Мобилу встречающего я тебе скину. Дедушка должен прибыть на место веселым, здоровым и в ладах с макитрой. И таким же вернуться обратно. Понял?
- Ага... А если дед откажется?
- Твои проблемы. Сделай так, чтобы не отказался. В общем, край четвертого старик должен быть там. И ты для сдувания пылинок.
- А деньги на дорогу?.. - Васька тут же спохватился, но дурацкая фраза уже вылетела.
- Не, Васёк, ты, в натуре, жох! - Мохнатый почему-то не разозлился. - Тебе поллимона списывают, а ты тридцатку на билеты жмешь! Давай, впахивай, второго шанса не будет!
30 декабря 2019 года. Кельпа
В понедельник Парамонов заявился в отделение ни свет, ни заря, хмурый, как осенняя туча, и злой, словно тысяча саблезубых тигров. Семенова ещё не было. Игорь вскипятил воду, заварил сразу два пакетика чая и устроился в кресле лейтенанта с кружкой в одной руке и сигаретой в другой. Мысли уже не метались от роковых красавиц к йети и саблезубым тиграм, а ушли в отпуск: решение выработано, одобрено и утверждено мозгом, так чего суетиться?
- Ну? Фигли развалился, как Спотыкач посреди дороги? - с порога озадачился Семенов. - Ты же, вроде, на моё место не метишь!
- Не мечу, - кивнул Игорь.
- А придется, - ухмыльнулся лейтенант. - Мне через год на пенсию, а замены не будет: хрен кто сюда пойдет.
- Другого пенсионера пришлют, - отмахнулся Парамонов. - У меня образования нет на офицерскую должность.
- Выучишься. Или до пенсии будешь сидеть исполняющим обязанности!
Пикировка, как и тема, давно стала традицией. Оба прекрасно понимали, что на пенсию по выслуге Семенов не пойдет, уж больно она грошовая. Будет сидеть, пока рак на горе не свистнет. То есть до достижения пенсионного возраста. Игорь против этого категорически не возражал: во-первых, повлиять всё равно ни на что не мог, а во-вторых, с лейтенантом они давно сработались, а как выйдет с новым начальством - Макаровна надвое сказала.
Но сегодня обычная переброска словами не доставляла удовольствия. Семенов это тоже почувствовал:
- Нарыл что-нибудь?
- Нарыл, - Игорь затушил сигарету и освободил кресло. - Только если расскажу, ты меня в психушку отправишь.
- Не дождешься! У меня не так много сотрудников, чтобы бросаться ценными кадрами, - лейтенант с комфортом расположился на своем законном месте и вытащил пачку "Беломора". В свете закона о борьбе с курением сотрудники дымили только в специально отведенном месте: кабинете начальника отделения. - А что некоторые с головой не дружат, так это дело обычное. Я и сам такой, иначе сбежал бы из этой дыры давным-давно!
- Знаешь, Стас, давай я на кордон смотаюсь, - сержант перебрался на стул для посетителей. - Если моя бредовая версия подтвердится, добуду какие-то доказательства. В противном случае после праздников сам к докторам поеду, бестолковку в порядок приводить.
- А как приведешь - к нам вернешься! - засмеялся Семенов. - Можешь не ездить. Ничего нового не узнаешь. Это я про диспансер, конечно. На кордон смотайся, раз уж хочется, проветри мозги. Только я джип в сервис загнал, зажигание барахлит. Я же не знал...
"Джипом" называлась самая крутая отделенная тачка: четыреста шестьдесят девятый УАЗ семидесятых годов выпуска. Возраст отразился на ветеране ульяновского завода не лучшим образом: в нем постоянно что-то скрипело, стучало, пищало или визжало, но старик упрямо отказывался разваливаться окончательно, хотя большую часть времени проводил в "сервисе", то есть сарае деда Панаса, относившемуся к несчастному "козлику", как к родному внуку. А как иначе: внук и "козел" одногодки, обоих дед с младенчества поднимал. Только они двое и знали, что дед звался не Панасом, а Сергеем Сергеевичем, а вот откуда взялась эта кличка, заменившая настоящее имя даже в официальных документах, не ведали даже они.
- На снегоходе скатаюсь, - махнул рукой Игорь. - Быстрее будет. Да и надежнее, он у меня новенький.
- Ну, на снегоходе, так на снегоходе, - кивнул лейтенант. - Вали с богом. Не пропадай только. Это Сиплого с Пеньком можно не искать. А тебя придется.
Получив начальственное напутствие, Игорь заскочил домой, дополнил форменное одеяние ГАИ-шными крагами последнего (чтобы на меховые рукавицы налезали) размера, и скрылся в ночи, оставив за собой быстро заметаемую снегом колею.
Вернулся вечером, когда лейтенант уже собирался отправиться домой. Ввалился в кабинет, стянул краги и шапку, и прямо в тулупе плюхнулся на стул для посетителей.
- Зря кресло убрали, - буркнул недовольно. - Сейчас бы самое оно нормально посидеть!
- Какие проблемы? - лейтенант потянулся к селектору. Навороченное устройство, выделенное "в порядке планового обеспечения" позволяло проводить совещания человек на сто (или на сорок, какая разница, если всем до фонаря), но использовалось только для связи начальника с дежурной частью. - Паш, притарабань Игорьку кресло. Нет, сегодня он попу от стула не оторвет! Ты повыделывайся, повыделывайся, прикажу диван из коридора притащить! - Семенов повернулся к Игорю. - Сразу рассказывать будешь или сначала чайку попьешь?