Весь тот день они отдыхали, чинили поврежденное снаряжение и ухаживали за верблюдами. Вечером появилась Акила, вся в ожогах, но на ногах.
— Завтра идем в город, — объявила она.
Глава 9
Конан не мог сдержать улыбки, когда следующим утром увидел Акилу, появившуюся из палатки.
— Ты уверена, что сможешь?
Она сурово взглянула на киммерийца:
— Небольшой ожог от солнца и жажда не могут остановить такую, как я, киммерийская собака.
Он тут же расхохотался. Шла она еще более неуклюже, чем человек, полностью закованный в броню, а кожа лезла с нее так, будто царица, как змея, линяла. Новая кожа была розовой, как у ребенка. Акила попыталась сохранить суровость, но улыбнулась и слабо засмеялась:
— Хорошо, вид у меня как у умирающей ящерицы. Но я воин и готова грабить этот город. — Она показала рукой на Джанагар.
Конан поглядел на ворота.
— Мы не обязаны это делать, — сказал он. — Мы согласились сопровождать близнецов сюда и охранять их в пути. Это мы сделали. Теперь можно набрать воды и ехать назад. Мы с честью выполнили свою задачу.
— Да, — сказала она, нахмурясь. — Можем уехать. Но это меня не удовлетворит. Было обещано вознаграждение. Нам сказали, что у нас будет доля сокровищ. Я бы хотела поискать ее, даже если это всего лишь блик луны в их больном воображении. Но больше всего мне не нравится то, как они с нами обошлись — бросили во время бури, будто мы просто собаки. Я не позволяю обращаться со мной непочтительно.
— Я тоже.
— Тогда найдем их.
— Идем со мной, — сказал Конан, — я тут кое-что продумал.
Они подошли к воротам, где уже стоял Джеба с мотком веревки. Ки-Де держал верблюда, жадно глядя на украшенную драгоценными камнями верхнюю перемычку ворот. Остальные гирканиийцы находились рядом, с интересом наблюдая за происходящим. Женщины Акилы пошли следом за своей царицей.
— Ну и что? — спросила Акила.
— Джеба утверждает, что он очень сильный, — сказал Конан. — Сейчас посмотрим, насколько сильный. Джеба, влезь на верблюда и встань ему на спину. Поставь ноги на позвоночник с двух сторон горба.
— Как скажешь.
Карлик забрался на верблюда и встал у него на спине. Животному не понравилось незнакомое ощущение, и оно дернулось, но Ки-Де удержал его.
— Будешь пытаться выставить себя тем, кем я тебя считаю? — Сквозь маску боли на лице Акилы проступило веселье.
— Смотри, — сказал Конан. Как горный козел, с которым его сравнил Ки-Де, он легко вскочил на верблюда немного повыше шеи, затем перешел на спину. — Теперь держись, — сказал он карлику, забираясь на его мускулистые плечи. Джеба сморщился, но взялся за щиколотки Конана и сохранил равновесие.
Стоя на карлике, Конан потянулся вверх. С большим трудом можно было дотянуться кончиками пальцев до массивной верхней перемычки ворот.
— Отпускай! — сказал он карлику.
Когда щиколотки были свободны, Конан подтянулся, держась лишь кончиками пальцев. Скрипя зубами, он медленно подтягивался до тех пор, пока лицо его не было прижато к резному камню. Затем он отпустил одну руку, вытянул ее полностью, зацепился и начал подтягиваться только силой этой руки. Весь торс его покраснел от напряжения, огромные мышцы плеч и спины выделились еще более рельефно, чем резной орнамент на камне, по которому киммериец карабкался.
Те, что оставались внизу, с восхищением взирали на проявление такой силы. Перебирая руками, киммериец пробрался вверх по резной поверхности так, что мог поставить в углубление в камне уже и большие пальцы ног. После этого передвигаться стало несравнимо легче, и он пополз, как муха по стене. Как только пальцы его уцепились за парапет, он подтянулся и влез на вершину стены.
Конан огляделся, не обращая внимания на аплодисменты товарищей. Он увидел множество зданий и маленькую площадь прямо за воротами.
Везде было совершенно безлюдно. Убедившись, что засады нет, он перегнулся через парапет:
— Кидайте веревку.
Карлик исполнил эту команду, и Конан закрепил один конец веревки за каменный выступ, который был, вероятно, когда-то постаментом для катапульты. Другой конец он спустил со стены.
— Поднимайтесь! — крикнул киммериец.
— Нам оставить несколько человек присматривать за верблюдами? — спросил Ки-Де.
— Нет. Они не уйдут от воды. Они будут стоять здесь всю свою жизнь, если только хватит травы.
— А как насчет тех, что нас преследуют? — спросила Акила.
— Если они явятся, нескольких человек не хватит, чтобы защитить верблюдов. Возьмите с собой провизию. Мы можем задержаться там на пару дней.
Первой поднялась Паина, затем Ломби и Экун. Ловкие женщины подтягивались руками по веревке, а ногами перебирали по стене. Акила настояла на том, чтобы ей позволили сделать то же самое, хотя поправилась она еще далеко не полностью. Женщины с беспокойством наблюдали за тем, как она медленно поднимается по стене. Когда она уже была готова сорваться, Конан протянул вниз руку и схватил женщину за кисть. Сильным рывком руки он перетащил царицу через парапет и поставил на ноги.
Акила улыбнулась, когда окинула взглядом открывшийся ей вид, и глаза ее загорелись от возбуждения.
— Наконец-то! Город с сокровищами!
— Город, по крайней мере, — сказал Конан. — Эй вы, любители конины!
— Мы что, обезьяны, чтобы лазать по веревкам? — ответил Ки-Де, боязливо оглядывая веревку и стену.
— Нечего бояться. — Конан начал раздражаться. — Завяжите на конце петлю, становитесь в нее, и мы вас вытянем.
— Есть ли что-либо более бесполезное, чем гирканийцы без коня? — с отвращением произнесла Экун.
— Я это слышал! — крикнул Ки-Де.
Наконец все гирканийцы стояли на стене. Последним поднялся Джеба, после того как привязал к веревке бурдюки с водой и запасы пищи.
— Проклятье! — выругался Ки-Де. — Я хотел по пути наверх отковырять опалы.
— Как бы ты это сделал? — спросила Ломби, плюнув со стены на площадь. — Ты обеими руками вцепился в веревку и зажмурил глаза.
— Идем, — сказал Конан. — Каждый пусть возьмет запас продовольствия. Нужно найти кое-кого.
— И прихватить сокровища, — добавила Акила.
— И это тоже, — согласился Конан.
Когда все взяли запас пищи и были готовы отправиться, Конан в последний раз окинул взглядом край кратера. Это было необычное для пустыни зрелище: совершенно ровный песок, поверхность гладкая, будто выдолбленная в камне.
— Странно, — подумал вслух киммериец.
— Что именно? — спросила Акила.
— Где следы? По этому склону прошло за последние дни много людей и верблюдов, и ветра почти не было, однако кратер гладкий, будто глазурованная чаша.
Акила оглядела горизонт и поежилась.
— Мы ведь знаем, что это необычное место. Оно восстанавливается, как заживающая рана.
— Я полагаю… — Конан заметил на границе кратера крохотную вспышку. Он указал на нее рукой. — Ты там ничего не видишь?
Акила прищурилась:
— На этот раз это не сталь, и оно прямо на песке. Оно красное, или как фиолетовое стекло, или… она нахмурилась, — …как те кристаллы колдуна.
Все с тревогой посмотрели на ту точку. Конан кивнул, глаза его были зорче, и он мог разглядеть крохотную фигурку.
— Это гомункул. — Он попробовал, легко ли вынимается меч. — Но не важно. Если бы у колдуна хватило духа, он был бы сейчас здесь сам, а не прятался бы в пустыне и не посылал бы этого человечка следить за нами. Идем, у нас есть чем заняться.
В нескольких ярдах от ворот они нашли лестницу, ведущую вниз на площадь. Минуту спустя все уже стояли на маленькой площади, и киммериец заметил, что это место не походило на виденные им раньше покинутые города. На каменных плитах не было ни листьев, ни скопления грязи или песка, ни следа животных, не было даже пера, которое могла уронить пролетающая птица. Казалось, будто все обитатели спрятались от дневной жары, только населенный город никогда не бывает таким чистым.
— Существуют ли более странные места? — проговорила Акила, держа руку на рукояти меча.
— Или более тихие? — сказала Ломби.
— Или более неинтересные? — произнес КиДе. — Что мы стоим здесь, как деревенские олухи, которые не то что никогда не грабили и не сжигали, а и вообще не видели город? Пойдем отыщем дворец и чем-нибудь поживимся!
Следуя этому разумному совету, они покинули площадь и отправились обследовать город. Дорога, вымощенная гладким белым камнем, вела от ворот к невысокой лестнице, которая выходила на небольшой открытый двор, окруженный высокими домами с обилием балконов. В центре находился фонтан: в круглый бассейн стекала вода с крыльев поднимающегося феникса.
— Так не бывает, — проговорил карлик, оглядывая небо над головой. — В центре такой пустыни вода должна привлекать всех пролетающих птиц. Но, похоже, ни одна птица сюда никогда не садилась.
— Думаю, ты скоро убедишься, что так и есть на самом деле, — сказал Конан.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Объясню позже. Идем.
Они прошли мимо множества прекрасных строений, совершенно неповрежденных. Не было, казалось, ни одной прямой улицы, пересекающей город. Вместо этого обилие коротких улиц и лестниц, проложенных без всякой системы и выводящих на площади и дворы. Иногда улицы заканчивались тупиком, и Конану с друзьями приходилось пробираться на другую улицу сквозь здания. А иногда встречались туннели, проложенные сквозь большие группы построек, и что-то, похожее на рыночные площадки, перекрытые крышей из полупрозрачного алебастра.
Внутри зданий они видели множество картин, фресок и мозаик, а также много скульптуры, но мало ценностей, какие можно было бы унести. Произведения искусства представляли грандиозные сцены похоти и еще более грандиозные сцены кровопролития, но почти все эти сцены имели ритуальный характер, будто религия народа, жившего в Джанагаре, была посвящена исключительно богам крови и плодородия.
— Что это был за народ? — подумала вслух Акила, разглядывая огромную фреску, на которой обнаженные тела, человеческие и демонические, были переплетены в таких сложных комбинациях, что глаз уставал прослеживать все сочетания.