Басмач первым запрыгнул на улитку вентиляции, стальной короб размером в полтора роста с торчащим сбоку электродвигателем. Квадратная труба, с неприметными ребрами-ступеньками, тянулась почти до самой крыши, не доставая до нее чуть меньше чем этаж. Этого Басмачу показалось достаточно. Металл скользил под рукой, стонал от веса, грозя рухнуть. Ноги в кирзе едва умещались на узеньких выступах. Марат полз следом. Ниже, едва держался Индеец.
Восхождение закончилось на еще одном коробе. Труба входила в узкий и высокий прямоугольник, разветвляясь куда-то вбок. Сверху эта конструкция прикрывалась широкой пластиной, притянутой на четыре болта-барашка. Удобная штука, что и говорить, откручивается без ключей. Вернее, откручивалась бы, если только не прошло два десятка лет кислотных дождей, и гайки окончательно не вросли в металл пластины. Басмач замешкался, не зная как поступить, решение нашел Марат. Три коротких взмаха кованого почти меча, а вернее мачете, и дело в шляпе. Плита со скрипом, но отъехала в сторону как на шарнире. В лицо дохнуло вполне человеческой вонью, дымом и еще черт знает чем. Первым полез Басмач.
Внутри вентиляционного короба было просторно, Марат легко полз рядом, плечом к плечу. Индеец и остальные пыхтели где-то позади.
– Нужно разделиться, – предложил Марат. – Я хочу пленников найти, должен кто-то в живых еще остаться. Да, и тебе проще будет, если они в разные части здания разойдутся, раздробят свои силы.
– Ладно. – Басмачу такой расклад не нравился, но делать нечего. Действовать все равно придется по обстоятельствам. Пойти толпой по коридорам ледового дворца, рубя в щепу каждого встречного, несравнимо лучше. Проще рубиться, зная, что численное пусть не превосходство – паритет – все же есть. В коридоре толпу не смогут зажать так просто.
Они все вылезли из трубы, спустились в тесное помещение. Судя по электрическим шкафам, шеренге электродвигателей и расходящимся под потолком трубам, вентиляционная комната. Марат приоткрыл дверь и почти сразу свистнула тетива, в коридоре кто-то охнул. Все высыпали из комнаты. Царапая ногтями оббитый резиновой дорожкой пол, умирал парнишка, ну, может чуть постарше Назара. Оружия при нем заметно не было. На взгляд Басмача, убивать было не обязательно, достаточно оглушить. Но, это не его война, а Марата и его группы.
Марат достал из-за пояса небольшую бутылочку с чем-то мутным, свинтил пробку, встряхнул содержимое и вылил в рот. Лицо командира передернуло судорогой. Даже через стекла очков, в полумраке, Басмач разглядел расширившиеся зрачки. Запах знакомым показался, приторно-горькая вонь свежераздавленного картофельного листа.
– Что это? – Басмач покосился на емкость в руках Марата.
– Паслен, – кивнул он, – зелье боевое. Будешь?
Басмач отрицательно покачал головой. Остальные бойцы тем временем последовали примеру командира, делая по глотку из своих фляг.
Все коридоры дворца спорта представляли собой замкнутый круг, прерываемый лишь входами на ледовую арену и лестницами на этажи. Марат с группой пошел по коридору, Басмач в обратном направлении. Им не по пути. Через некоторое время послышался шум драки, крики умирающих. В общем, Марат нашел что хотел. А Басмач неслышно заскользил по широкому, но жуть как захламленному проходу.
Здесь, на стенах, все еще виднелся стенд, вернее его останки: фотографии с краткой историей игроков. Время, и в особенности люди тут живущие, основательно поработали, исковеркали все, до чего могли дотянуться. Послышались приглушенные резиновым ковриком шаги. Эти дорожки когда-то проложили для игроков, чтобы они по пути из раздевалок на арену, бухая сталью ботинок, не тупили лезвия коньков. Басмач спрятался в тени.
Мимо укрытия пробежали двое, и вскоре скрылись за поворотом. Следом, на некотором расстоянии, степенно шел еще один. Не бежал, а именно неспешно шел, полный спокойствия и достоинства. Местный начальник? Никак иначе. Стоило побеседовать.
Подсечка срубила местного голову. Тот с хрустом бухнулся носом в бетонный пол, однако нашелся быстро, в отсветах факелов блеснула сталь. Но, не тут-то было. Басмач от души врезал тому прикладом дробовика в грудину, заодно припечатав головой об стену. Ряженный в штаны, грязь и бусы начальник вырубился. Стянув тому руки за спиной его же поясом, Басмач потащил тело в вентиляционную камеру.
Главарь приходил в сознание долго. Потому бородач решил это дело ускорить. Законопатив тому рот подвернувшейся тряпкой, с размаху проколол ногу повыше колена штык-ножом. Помогло. Начальник завыл дурниной, правда не громко, кляп во рту мешал. Осоловевшие глаза главы сначала обрели ясность, взгляд окреп, зашарил в поисках обидчика, уперся в Басмача, а после налился кровью.
– Говори коротко и по делу. У тебя где-то здесь парнишка. Под два метра ростом, тощий как глиста, светлые волосы. Не видал? – бородач покосился на раскрасневшегося хозяина дворца. Выдернул изо рта кляп.
– Сгною, шкуру заживо спущу… – принялся угрожать тот. Басмач вернул кляп на место. Связанный и с порезом на ноге, начальник мычал и рычал сквозь тряпку, грозя всевозможными карами. Бородача это волновало мало.
– Не правильный ответ. – Нож снова вошел в ногу, пробив ее насквозь и чиркнув острием по полу. Налившееся кровью лицо приобрело совсем уж свекольный цвет, хоть прям сейчас в борщ. А Басмач от борща бы ох как не отказался. Но, не до этого.
– Повторяю вопрос: пацан, тонкий и длинный как жердь. – Нож с хрустом провернулся в ране. Главарь выгнулся дугой, зашелся в крике. Голова с кляпом активно закивала. Басмач, прекратив проворачивать штык, вынул кляп.
– Скажу… – задыхался главарь, – все скажу. Он у Шелли, у нашей богини. Я жрец…
– Где эта Шелли? – Перспектива поручкаться с местной богиней одновременно воодушевляла и пугала.
– На ар-рене, – едва выплюнул жрец, – только уже поздно. Она сожрала его! – Жрец зашелся в булькающем кашле, смеялся и кривился от боли в ноге. Басмач поймал мотающуюся из стороны в сторону физиономию жреца, от души законопатил кляп, вырвал нож из ноги. И тюкнул того рукоятью по голове. Жрец сразу обмяк.
– Полежи дружок. Оставлю тебя Марату. Ох, рад будет очкарик.
Басмач летел по коридору, он сейчас находился в дальней части дворца, и входы на арену были еще довольно далеко. Широкий коридор здесь делал плавный поворот, затем уткнувшись в высокую дверь. В проходе лежало тело, утыканное стрелами как ёж иглами. Маратовцы явно перестарались с расходом боеприпасов. В дверь с сухим стуком ударило. Арбалетный болт, короткий и толстый, торчал из дерева. Басмач, пригнувшись, нырнул под защиту дубовой створки. Быстро выглянул из укрытия. Так и есть: один явно из местных, такой же разукрашенный, как жрец, натягивал козьей ножкой подобие пружинного арбалета, внешне уж сильно смахивающего на двуствольное ружье.
– Как же прогресс шагнул, а… – обеспокоенно заметил бородач, втягивая утыканный стрелами труп и заклинивая створку двери подвернувшимся стулом. Эту дверь даже ломать не требуется, достаточно по кругу арену оббежать. Под телом оказался мачете. Такой же был у Марата. Басмач примерился к новому приобретению, махнул раз-другой. Решил что сойдет, и побежал дальше. Чтобы попасть на арену, требовалось спуститься на один этаж ниже.
На широком лестничном марше, с массивными дубовыми перилами, вповалку лежало несколько трупов. Одного Басмач узнал как маратовца. Тогда он все время тер переносицу, а теперь лежал с наискось разваленным горлом от уха до грудины. Однако, судьба.
Этажом ниже, группа Марата усыпала мертвецами чуть не весь лестничный марш, правда сплошь местными. Путь Басмача поразительно совпадал с дорогой из трупов. Он просто шел на шум бойни. Впереди показалась еще одна высокая дверь, и у нее пять или шесть оборонявшихся туземцев активно отмахивались от наседавших маратовцев. Бой грозил перерасти в позиционный, затяжной, а этого не следовало допускать. Пригибаясь от свистящих болтов и вихляя среди хлама, Басмач с ходу выпустил все четыре патрона картечи из дробовика. Туземцев как метлой смело, густо заляпав когда-то красивую дубовую дверь чьими-то мозгами. Этой группой командовал уже знакомый Индеец. Марат ушел по другому коридору.
Аборигены не желали сдаваться и рубились до последнего. Большая баррикада, из мебели и непонятного хлама, чуть не до самого потолка, образовалась посреди перехода. Где-то прямо за ней, насколько помнил Басмач, уже располагались выходы на арену. Стальные болты с визгом рикошетили от стен, Басмач и оставшиеся маратовцы укрылись за выступами и колоннами. Местные, постреливая из пружинных стрелометов, засели всерьез и надолго.
– Надо обойти, – Индеец скомандовал кому-то из своих. Низкорослый и смуглый не парень, скорее уже мужик за тридцать, отлепился от стены, рванул куда-то в бок и тут же упал со стрелой в лопатке. Он был еще жив, но стальные спицы с негромким «чавк» довершили начатое. Басмач, присев за колонной, раздумывал не долго. Достал из кармана плаща брикет в желтой бумаге, взвесил в руке, жаль, гранат нет. Бородач свистнул, привлекая внимание Индейца, и тут же заточенный штырь сковырнул штукатурку у самого носа, хлестнув жестким оперением из пластиковой бутылки по щеке. Лучник из маратовцев не спал, щелкнула тетива, и там, за баррикадой, вскрикнули.
Басмач стер сочащуюся кровь и показал Индейцу динамит, но тот не понял. Тогда бородач, насколько мог, изобразил руками взрыв. Пантомима никогда не была сильной его стороной, но командир лучников выпучил глаза, вдруг догадавшись, и закивал. Индеец что-то затараторил, мешая русские и казахские слова. Басмач откусил фитиль, укоротив его до размера указательного пальца. Чиркнул зажигалкой, фитиль тут же зашипел. Не теряя времени, Басмач швырнул брикет как можно дальше за баррикаду, и повалился на землю, раскрыв рот и прикрыв голову.
Говорят, что вино и коньяк со временем только становятся лучше, меняется вкус, богатеет букет. Происходит ли подобное с динамитом, Басмач не знал. Но конкретно этот, основательно пожелтевший взрывпакет, шарахнул очень знатно. Закрепчал видать. От завала и оборонявшихся або