Река Иртыш, протяженностью четыре с лишним тысячи километров, берет истоки в горах Китая, несет свои спокойные, полные рыбы воды на протяжении тысячи семисот километров по землям Казахстана, и, уже впадая в Обь на территории России, теряется где-то в Северном Ледовитом океане. Басмач рассчитывал пройти по воде расстояние около двухсот двадцати километров по течению, от Усть-Каменогорска до Семипалатинска. Хотя, возможно и больше. На данном отрезке пути, Иртыш очень уж извилистый.
Басмач планировал делать остановки и ночевать на берегу, потому как пройти столько по воде, без мотора, только за счет энергии небыстрого течения и на веслах попросту не реально за световой день. Причем короткий, осенний день, когда темнеет рано. Плыть ночью, вообще не вариант, а чистое самоубийство, фарватер реки никто из них, включая волка, не знал. Да, и притопленных деревьев должно быть на пути немало.
Спокойная заводь осталась далеко позади, катерок швыряло из стороны в сторону. Румпеля у лодки не предусмотрено, а управлять веслами выходило слабо. Басмач налегал на дюралевые рукоятки, с непривычки дергая уключины, едва удерживая непослушную посудину подальше от усыпанного валунами близкого берега. Глубина тоже оказалась невелика, то и дело, по днищу «Отважного» чем-то дико скрежетало, заставляя нервы бородача вибрировать совсем уж на высокой ноте. Стоит вспороть тонкий алюминий об острый обломок базальта, или торчащую арматурину, и конец путешествия более чем очевиден. Это Назару хорошо, он умеет плавать. Бес, забившись в подобие кубрика на носу катерка, свернулся калачом и жалобно поскуливал, жмуря глаза.
Чуть не упустив момент, Басмач навис над правым бортом, уперевшись веслом как шестом, уводя катер подальше от торчащего из воды огрызка бетонной сваи – остатка опоры старого моста, не иначе. Как вдруг, лодка мягко ударилась обо что-то в воде. Песчаное дно, бревно топляка? Причина не заставила себя долго ждать. Днище точно посередине лодки моментально вогнулось внутрь, гулкий удар подкинул корму на метр, не меньше. Басмач лишь успел поймать за ногу и втащить обратно вылетевшего за борт Назара. За кормой над бурлящей поверхностью показался огромный хвост, вильнул недовольно, щедро обдав водой, и исчез.
Бросив весла на гнутое днище лодки, Басмач вскинул дробовик, выцеливая в бурлящей воде рыбину. То, что плавало где-то рядом, наверняка отъевшийся за лето таймень, вымахивающий и до бомбардировок под сотню кило и двух метров в длину. А уж после Напасти, любая животина стремилась вырасти до гиганта и обзавестись зубищами, клешнями, кислотой… Лодка со скрежетом задела торчащий на перекате камень. Целиться в рыбу стало не безопасно, Басмач сменил ружье на весла. Постепенно, берега отступили, устье расширилось, и река стал спокойной. Впереди показался изгиб, Иртыш здесь делал крутой поворот у горы Аблакетки, а дальше железнодорожный мост и собственно сам Усть-Каменогорск.
Лодка выскочила на широкую воду. Слева по берегу сплошной стеной, у самой кромки воды росли деревья. А справа виднелась бетонная пристань с полузатонувшей баржой у причала и гигантскими аистами портовых кранов. Пристань постепенно перешла в набережную, делая крутой поворот и разделяясь на два рукава. Прямо виднелся короткий тоннель, отводивший часть воды из реки к Пионерскому острову. А если взять левее и продолжать вдоль бетонных парапетов набережной с беседками и статуями, то можно доплыть до стрелки – места, где Иртыш сливается с Ульбой. Активно работая веслами, Басмач забрал левее. Тут было чистое, просматриваемое пространство, разделенное бакенами. Иртыш в прошлом река вполне судоходная: грузовые, и прогулочные рейсы до самого Бухтарминского водохранилища, места семейного отдыха. В далеком прошлом, естественно.
Назар блевал, перегнувшись через алюминиевый борт лодки. Неудивительно, качку мало кто легко переносит. Басмач ничего поделать не мог, потому потихоньку работал веслами. Впереди, русло чуть изгибалось вправо, сливаясь с рекой Ульба. Эта часть города так и называлась, «Стрелка». Район когда-то считался элитным, свечки высотных домов, стоящих довольно близко к воде, складывались в аббревиатуру «СССР», если смотреть с высоты птичьего полета. Но Басмач этого никогда не видел сам, только слышал от других. Зато сейчас вполне наблюдал, что нескольких домов нет, совсем. Только руины. Давненько, еще до Напасти поговаривали, что островок меж двух рек подмывает просачивающейся водой, под землей образуются пустоты.
Катер «Отважный», приблизился к месту слияния рек, зеленоватого от водорослей Иртыша, и желтой от глины Ульбы. Гребок веслами, и нос катера разрезал отчетливую границу разной по плотности воды. Ничего не произошло, просто вода и очень грязная вода, текут и постепенно смешиваются. Басмач помнил это место зимой, когда Ульба закрывалась льдом, запорашивалась снегом, и будто засыпала. В то время как Иртыш до последнего оставался открытым, а над водой поднимался густой пар…
По воде осталось пройти какие-то пару островов, поднырнуть под несколько мостов, и всё, город закончится. Дальше только степь. Басмачу от осознания, что родной город он вот-вот покинет, стало как-то тоскливо на душе. Не то чтобы он настолько сентиментальным был, но вот, гляди же…
Назар, выблевав все, что только можно, сидел на корме с совершенно белым лицом. Басмач протянул ему фляжку. Вцепившись в баклажку, Назар принялся жадно глотать воду. Река была абсолютно спокойной, ни волн, ни бурунов с перекатами. Солнце снова спряталось за тучами, и потянуло северным, холодным ветром. На скорость, с которой скользил «Отважный», это никак не влияло, она была мизерной. Иртыш – медленная река. Впереди по курсу, примерно в километре, показался Понтонный мост.
Собран из плавучих прямоугольников – понтонов, он был лет сорок назад. Басмач, еще совсем маленький, запомнил это ожидание, когда пыхтящие катера, наконец, соберут в змейку неповоротливые гулкие понтоны, и над вновь возникшем, громыхающем мостом загорится зеленый светофор. Бывало он загорался, но для тех, кто ожидал проезда с того берега. Приходилось ждать, пока вереница автомобилей иссякнет, и только тогда откроется путь. Много позже, собираемый как из кубиков временный понтонный мост заменили вполне долговременным и постоянным из бетона. Но старое название так и осталось.
Сейчас же, от долговременного Понтонного моста осталась только половина. Одно из полотен дороги обвалилось, запрудив часть просвета между «быками» – массивными тумбами, на которые опирался мост. Образовалась небольшая запруда. Басмач налег на весла, направляя нос «Отважного» между искореженными плитами. Проход довольно узкий, метра четыре в ширину. На первый взгляд достаточно, но течение стало бурным, стоит ошибиться и чиркнуть алюминиевым бортом острые выступы, катер тут же затонет. О плавании под мостом не может быть и речи, течение сразу же затянет на глубину.
Нос катерка уверенно нацелился на середину прохода. Назар вцепился руками в борта, Бес снова забился в мини-кубрик. Шум воды, грохот ударяющихся друг о друга булыжников, эхо, отраженное от моста, все смешалось в оглушающую какофонию.
– Держи-ись! – прокричал Басмач, подняв весла над поверхностью. «Отважный» поравнялся с «быками», острый нос катера резко нырнул, весь корпус накренился вперед, зачерпнув желто-зеленой жижи. Бес завизжал, когда на него попала вода. Назара, выглянувшего из-за плеча Басмача, щедро обдало брызгами. Бородач, выгадав момент, быстро, на грани возможного, заработал веслами, лодка подняла нос и выровнялась. Шум воды, многократно усиленный эхом моста, остался позади.
– Думал, утонем, – подал голос Назар.
– Не ссы, прорвемся, – устало откликнулся Басмач, вытирая лицо рукавом плаща. – Дальше, мостов не предвидится. Нормально пойдем. Только место для ночлега на берегу выбрать стоит. Как считаешь?
Назар немного опешил: Басмач интересовался его мнением, советовался. Принял за равного, или не совсем уж бесполезного?
– Конечно! – поспешил согласиться он.
– Вот, и я так думаю, парень. Пройдем поселок Опытное поле, а там и заночуем.
День клонился к своему завершению, красный солнечный диск, в окружении таких же облаков – примета явно теплой погоды назавтра, – завис над горизонтом. Назар, щурясь на свет, рассматривал пустынный пейзаж. Ну, в самом деле, на что смотреть? Пологие берега по обеим сторонам заросли чуть не по пояс бурьяном, а кое где пожелтевшие плакучие ивы нависли ветвями над водой. Вдалеке, конечно, виднелись постройки, но то сильно далече. А еще, кладбище. Причем кресты и оградки спускались к самой воде, теряясь в зарослях камыша и рогоза.
– Басмач, а разве могилы так близко к воде копают? – Назару стало скучно, он решил подонимать своего спутника. Все равно делать нечего.
– А? Чего? – бородач, видно задумавшись о чем-то своем, недопонял вопроса.
– Кладбище, говорю, к воде близко.
– Не, не близко оно. Это река близко. Реки время от времени меняют русло, то ближе, то дальше. Виляют короче. Людей нет, воду не откачивают, вот, Иртыш и балует.
– Понятно… – отозвался Назар.
– Так, быстро, доставай весла и греби! – засуетился Басмач, ухватившись за рукоятки.
– А что… – закрутил головой Назар, пытаясь усмотреть опасность, но никак не усматривал: по левому борту виднелась долина между высоких холмов. Очень похоже на глубокий таз, или котелок. Но Басмач не ответил, он лишь, пыхтя, раз за разом наваливался на рукояти весел. Уключин для второй пары предусмотрено не было. Потому Назар просто подгребал одним веслом попеременно то с левого, то с правого борта.
Когда оба выбились из сил, а котловина осталась далеко позади, потонув в сумерках, Басмач втянул весла, опершись на них локтями пояснил:
– Там телевизионная вышка была.
– Да? Я башни не заметил.
– То-то и оно, что не заметил, – хмыкнул Басмач, – испарилась она. Там, не только вышка, но и гора заметно подравнялась, видимо сюда одна или несколько ядерных боеголовок свалилось. Вот почему город такой целый, не долетело до него. Гора на себя приняла удар. У подножия поселок располагался и, чуть в стороне, воинская часть, отдельная механизированная бригада: три батальона мотострелков на БМП, танковый батальон, артиллерия, ЗРК. Случись неприятельский десант, омехбр вполне бы дал бой. Но с БЧ межконтинентальной ракеты не п