– Петь?..
– Да, Басмач. Когда люди в горе или радости, но при деле, они поют. Пусть грустно, но… Община сама собой разделилась. Одни стали отличаться от других. В один прекрасный день я обнаружил на двери своего жилища прибитый кусок жести – тут было впору вспомнить того самого Мартина Лютера.
– Э-это… с которого пошло Лютеранство в Германии, – вспомнил Басмач.
– О, приятно беседовать с начитанным человеком! – обрадовался Игельс. – Да, тот самый. Не стану зачитывать то, что было написано на жестянке, скажу лишь суть: всему сущему творец, хозяин и верховное божество некий Змей. Неслыханно! В общине назревал раскол, причем религиозный.
– Змей? – Басмач с Назаром переглянулись. – Что-то много змеев в последнее время.
– А… – махнул рукой Игельс. – Мой друг и товарищ Ыч объявил себя мессией новой религии – урборотианства – и в ультимативной форме потребовал от меня уйти из управления поселением. Сначала я отказался. Но, когда над несогласными начались расправы, кровавые… Я – ушел. Вообще, ушел, – старик тяжело вздохнул. – Вот уже пять лет я живу здесь, в этой котельной на окраине Семска. А Ыч, верховодит там. Освоили аэропорт – это вроде как храм, а самолет на полосе вроде символа крылатого змея. И танковый завод тоже под свои нужды приспособили. Я, было, сунулся туда, и еле ноги унес. Зато подглядел чего там: спирт выгоняют. Ыч из того похода помимо этой своей религии еще и какое-то растение принес. Уверен, до начала бомбардировок такого дерева не существовало.
– Мутант?
– Наверняка, – согласился Игельс. – Внешне кактус напоминает, но с ветвями как у, скажем, яблони. Плодоносит круглый год. Зимой, когда снег и морозы, они саженцы переносят в ангары, в бочки высаживают. И из плодов потом выгоняют спирт.
– И? Они что, целый завод по ремонту танков переделали в винокурню, чтобы упиться до смерти дармовой водкой? – скептически поинтересовался Басмач.
– Отчего же, – спирт, при некоторых доработках двигателя, прекрасно подходит в качестве топлива для автомобилей, или генераторов.
– Автомобилей? – заинтересовался Басмач, огладив бороду. – Мы видели на трассе к Семску. На патруль похоже. И много их у Ыча?
– В достатке.
Басмач улыбнулся: замаячила перспектива, разжившись транспортом, почти с комфортом продолжить путь. Эта идея ему понравилась. Оставался лишь открытым вопрос: куда именно ехать?
– Игельс, а вы здесь давно живете и возможно встречали…
– Да, – перебил старик. – Мальчик рассказывал о цели вашего путешествия.
Басмач про себя скрипнул зубами:
«Назар, вот ведь трепло. Первому встречному разболтал».
– Басмач, вы меня слушаете?
– А, да, конечно, – встрепенулся он. – Продолжайте.
– Думаю, что смогу помочь вам. Я как-то проследил за одним из караванов Ыча. Раз или два он отправляет спирт и некоторые выращенные общиной припасы в Курчатов, вернее далеко за ним, почти на полигоне.
– Далековато. И вы пешком за ним шли, за караваном?
– Конечно. Это с виду я старый, а внутри вполне молодой. Могу биться об заклад, что, дав вам фору, все равно одержу верх хоть в беге, хоть в отжиманиях.
– Это с чего бы? – привстал Басмач. Его самолюбие попытались задеть.
– Ну, не стоит так, – примирительно поднял руки Игельс. – Это все последствия… – старик обвел взглядом свой дом, – этого. Мутация. Наверняка вы заметили, – он указал на свое постоянно меняющееся лицо. – Это кстати не физическое.
– Ментальное? – предположил Басмач. – Что-то и псиоников нам горстями прямо. – Бородач поскреб левое плечо.
– Чешется? – участливо поинтересовался Игельс. – Значит заживает. Травы целебные, корешки. Я в этом знаю толк. Как ёжик, собираю все интересное, полезное и на спине домой несу, авось пригодится? Хе-хе.
– Ну да. Вы насчет автомобилей говорили. Ближайший лагерь Ыча с машинами далеко?
– Хм. Нет, не очень. Я покажу. Хотя… Дело конечно не мое, вам виднее. Вот только из огня да в полымя?
– Так нужно, Игельс. Для меня и Назара очень важно. Мы должны продолжить путь.
– Раз должны… – старик понимающе развел руками. А Басмач в этот момент подумал:
«Как трудно разговаривать с человеком, не видя его лица, глаз, мимики. Может он злорадно хихикает или рожи корчит, а рассмотреть не могу».
– Басмач, вы поешьте, и спать. Сон – лучшее лекарство. Как наступит время, я вас разбужу и покажу лагерь. А теперь спать, не перетруждайте свой пламенный мотор.
Он и правда как-то подустал. И главное та предательская слабость, дрожь в руках явственно ощущалась. Потому, отложив вычищенное в меру возможностей оружие, пошел к выделенной ему кровати. Сделать все еще предстояло много, силы будут нужны. И потом, когда еще представится возможность отоспаться с комфортом?
Несмотря на то, что отрубился лишь стоило накрыться одеялом, проснулся он мгновенно: Игельс только вошел в комнату, а Басмач уже сжимал в руке нож. Хозяин более чем гостеприимен, но мало ли, расслабляться не стоит. Вдруг старик решил сдать их с Назаром Ычу, если тот конечно вообще существовал и весь рассказ не выдумка.
Хозяин бункера тем временем прошелся по комнате и принялся чем-то шуршать в дальнем углу. В глаза Басмачу ударил свет, спросонок показавшийся ослепительным. На деле же зажглись несколько небольших лампочек.
– А, уже проснулись? – чему-то обрадовался старик. – Прямо как в том стародавнем, и еще черно-белом фильме, голос за кадром: «он проснется ровно через пятнадцать минут» – помните?
– Помню, – глухо отозвался Басмач, натягивая обувь.
– Так вы из военных? – хозяин вышел из дальнего угла и стал копаться у начавшей помигивать лампочки.
– Да-а, больше чем хотелось бы.
– Что поделать, жизнь такова. А я человек сугубо мирный, программист. Ну, был, тогда… – не оборачиваясь протараторил старик. Что-то заскрежетало, и мигавшая лампочка вообще потухла.
– Вот проклятье! Провода, ч-черт.
– Откуда электричество, Игельс? – Басмач встал с кровати, притопнув левой ногой: башмак сидел на ней как-то не так.
– Ветрогенератор, моя гордость! Впрочем, не стану рассказывать, скоро сами все увидите. Пойдемте.
Мрак ночной котельной, подсвеченной желтым светом автомобильных лампочек, выглядел жутковато. Гулкие коридоры, запах сырости, грибов, и разложения. Бесконечное переплетение прогнивших труб, толстых кабелей змеящихся буквально везде, на стенах, потолке, даже на полу создавало ощущение гигантского организма. И всё это кровеносные сосуды и нервы исполина.
Игельс уверенно вел Басмача куда-то в глубь этого технологически-упорядоченного хаоса, ориентируясь по одному ему известным вешкам. Время от времени старик предупреждал о ловушках, указывал на растяжки и замаскированные волчьи ямы.
Басмач остановился у одной такой, аккуратно заглянув в щель между двумя стальными створками на бетонном полу: густо-желтый свет выхватил из темноты приямка торчащую арматуру. Стоит лишь наступить, и полет на штыри обеспечен. Впрочем, как и не совсем быстрая смерть. Старик знатно подготовился к встрече незваных гостей.
«Сугубо мирный, да?» – про себя усмехнулся Басмач.
Бродили долго, даже слишком, какой бы ни была ТЭЦ огромной, Басмачу подумалось, что старик водит его кругами, не доверяет. И правильно, в этом он был с хозяином согласен: гостеприимство гостеприимством, но осторожность не след забывать.
Они, наконец, вышли в просторный машинный зал. Тут уже лампочек было значительно меньше, в их тусклом свете из темноты выглядывали непонятные агрегаты, напоминавшие гигантских улиток – паровые турбины, не иначе. Но и тут задерживаться не стали, а пройдя цех насквозь, спустились по звонкой железной лестнице, куда-то совсем глубоко.
Здесь освещение вообще отсутствовало, темнота полнейшая. Но Басмач явственно ощутил, что они оказались в просторном помещении. Если ранее до слуха доносился лишь крысиный писк да шелест перьев редких птиц под потолком, то сейчас слышался низкий гул, почти вой, иногда переходящий в свист. Отчетливо тянуло сквозняком.
– Вот, мы в святая святых этой ТЭЦ, – послышался голос Игельса, а затем лязг отпираемой железной двери: свист и гул усилились. Впереди прорезался светлый овал, с мешковатой фигурой старика в дверном проеме. – Это вытяжная труба! Выше, над нами машинный зал с паровыми генераторами. Идемте.
Если в чреве самой ТЭЦ было темно, то здесь много светлее. Басмач задрал голову: далеко, вверху, виднелся кружок ночного неба, усеянного крупными осенними звездами. Свет от луны касался верха дымохода лишь краешком. Но и этого было достаточно, чтобы оглядеться.
– А вот и мои генераторы. Тяга здесь постоянная, разница температур, воздушные течения и все такое. Вот я и подумал: почему бы и не воспользоваться?! Благо, генераторов в магазинах Семска хватало. Оставалось лишь стащить их сюда и снабдить соответствующими пропеллерами! Каково?! – воскликнул Игельс.
– Замечательно, Игельс, рад за вас и вашу находчивость, – старик снова начинал бесить Басмача. – Вы обещали показать лагерь, не ветрогенератор.
– Конечно. Нам понадобится взобраться туда по лестнице, – старик ткнул пальцем вверх.
Восхождение, по ощущениям Басмача, было бесконечным и что шли сюда они явно быстрее, чем поднимались по вбитым в стену трубы стальным скобам. Высота трубы метров пятьдесят-семьдесят, примерно. И каждый метр Басмач проклинал, так как давались они с трудом.
На металлическую площадку на самой верхушке дымохода Басмач буквально вывалился и минут десять просто лежал, приходя в себя. Проклятая дрожь в руках, и окаменевшие мышцы ног… требовали отдыха. Придя в себя он поднялся.
Ночной город с высоты птичьего полета выглядел мертво, здания, дома, мосты, дороги, все залито чернильной темнотой. А ведь когда-то, наверняка, он светился как новогодняя елка: холодным огнем рекламных вывесок, чуть желтоватым светом фонарей, полосами мчащихся машин и теплыми квадратами окон. Было и стало.
Сейчас же лишь несколько мест были освещены, эдакие ос