Назар почесал макушку, посмотрел на стальную громаду двери – от пола до потолка. Оглянулся на темное жерло тоннеля позади:
– Обратно пойдем, в комнату с вентиляторами. Попробую пробраться через трубу на поверхность.
Потоптавшись немного у гермодвери и поругавшись, пошли обратно.
Оказавшись в вентиляционной камере, они вместе обследовали все трубы, пока не нашли самую большую – приточную, через которую и поступал воздух с поверхности. Басмач сначала обесточил перемигивавшуюся огоньками панель управления, тот самый потрескивающий шкаф у стены. Рубильника он не нашел, потому попросту выстрелил в упор дуплетом, трижды перезаряжая стволы.
Из железного шкафа сначала сыпались искры, затем полыхнуло пламя, быстро перешедшее в черный дым. Видимо, гореть там было нечему. Затем срубил мачете все шесть болтов, удерживавших стальную пластину на боковой стенке главной трубы.
Назар снял с себя все лишнее, кроме свитера и штанов, с собой взял пару метательных ножей. Остальные отдал Басмачу. Вооружившись спиртовой горелкой и коробком спичек, на ощупь полез по трубе, благо внутри оказалась лестница, ступеньки которой, едва выступали из стены.
Назар полз долго, время от времени останавливаясь – и дело было вовсе не в усталости, у него замерзали руки. С поверхности дул очень холодный не просто воздух – ветер. А изо рта шел парок, который, впрочем, тут же развеивало потоком.
Он, удерживаясь одной рукой, пытался отогреть вторую дыханием. Помогало слабо, пальцы ломило от холода, они немели, теряя способность не только ощущать в темноте еле торчавшие из железной стены скобы ступеней, но и вообще возможность за них держаться.
Спустя время вертикальная труба стала ощутимо накреняться. Назару уже не приходилось висеть над пропастью, а скорее лежать на поверхности с торчащими скобами. Кромешная тьма постепенно рассеивалась, Назар отчетливо видел свои посиневшие руки. Он посмотрел вверх: сквозь квадрат трубы просачивался свет. Активно работая руками и ногами, он оказался в просторном гулком помещении – колодце, уходящем строго вверх.
Стены были обшиты блестящим металлом – как и в той шахте, по которой они с Басмачом спустились сюда. А на самом верху, на огромной высоте, виднелся яркий свет. Назар первым делом принялся растирать напрочь замерзшие конечности. Зажег спиртовку, и, прикрывая пляшущее пламя от свистящего сквозняка, согрел наконец заледенелые руки. Главное что по стенам вверх тянулись лестницы.
Назар не стал лезть туда, а решил спуститься обратно и все рассказать Басмачу.
Забрав вещи, они вместе, делая остановки и отдыхая, добрались на самый верх, к поверхности.
Он первым перевалился через край парапета и оказался в просторном квадратном помещении. Следом ввалился Басмач. Оба лежа пытались отдышаться после длительного подъема. У бородача опять некстати разболелась нога, но покамест терпимо.
Помещение было пустым, ничего кроме голых бетонных стен по бокам, стальной решетки над головой, где сквозь толстые прутья проглядывало синее в редких облаках небо – свобода близко, только руку протяни. Еще был труп, вернее, скелет.
Останки человека в грубой спецовке лежали у стены с прислоненным к ней ржавым автоматом. Басмач, морщась от боли в ноге, подошел, чтобы рассмотреть.
Умер тот не от голода и болезней уж точно. Басмач не слыхал про болячки, при которых лоб вминается вовнутрь черепушки, а затем сама черепушка, отделившись от шеи, ложится на грудину. Не помог бедняге и «калаш», десяток бурых от ржавчины гильз, хрустящих под ботинками, говорили о том, что при жизни труп активно барахтался, правда, без особого толку.
Да, а еще у скелета отсутствовали руки, вернее кисти. Следы рубки все еще виднелись на желтоватой кости запястий.
– Рук нет. – Назар тут же вспомнил кисти с растопыренными пальцами, торчавшими из низкой кастрюли там, на кухне казармы.
– Я заметил, пацан. – Басмач уселся рядом со скелетом и взял в руки автомат. Щелкнул фиксатором и снял магазин – патроны в нем были. Кто бы ни упокоил этого беднягу, в огнестреле он не нуждался. Бородач, направив ствол сквозь прутья решетки, с сухим хрустом оттянул затвор – экстрактор выплюнул патрон «5.45».
– Даже так, – хмыкнул он. Затем протянул с сомнением: – Почистить что ли? Ай, ну его. – И отбросил «семьдесятчетвертый» в дальний угол. Боль в ноге снова разгоралась огненным шаром чуть выше колена.
– Интересно, а как он здесь оказался? – Назар попробовал приподнять решетку – не получилось. – Мы же сами через венткамеру сюда залезли. Ты замок отстрелил и болты…
– Так же, как и мы, – устало отозвался Басмач. – Что, думаешь из той же казармы нельзя сюда выбраться? Да ты брось. Трубы-воздуховоды везде по тоннелю разбросаны. Вот этот бедняга, желая выбраться из метро, думал так же, как и ты: вскрыл решетку вентиляционную и полез по трубе. Долго петлял, наверное, и в итоге добрался сюда. Только его не выпустил кто-то. Крысиный волк, помнишь? – Назар кивнул. – Ну вот. Сколько барахтался бедняга, за жизнь цеплялся, чтобы в конце концов быть зарезанным как овца на бойне. И схарченным. Хрен с ними со всеми. Дай еще коры, пожую, и станем вскрывать решетку.
Новостей было сразу несколько, хороших и плохих вперемешку. Во-первых, – решетка не была закручена на шестигранные болты, которые хрен ты без ключей открутишь, или того хуже приварена, нет. Отлитую из чего-то вроде чугуна крупноячеистую железяку к раме притягивали небольшие штурвальчики.
Во-вторых, что тоже хорошо, решетка состояла их сегментов и каждый прямоугольник крепился ушастой гайкой отдельно. Все вместе эта решеточка пять на пять метров весила тонну, или две. А сегмент явно полегче.
Затем начинались новости похуже: штурвальные гайки и резьба, по которым они должны были крутиться, заржавели.
Басмач выпотрошил содержимое рюкзака прямо на пол и стал в нем рыться. На свет появилась масленка со смазочным маслом, склянка со щелочью для чистки оружия ото ржи, мультитул и плоская латунная щетка со стальной щетиной. Всего-то требовалось открутить четыре гайки, ржавевшие под дождями и ветром целый век.
Сначала он отшоркал щеткой – не всю, но по возможности – ржавчину ниже и выше гаек. Промазал маслом. Нарвал куски ткани с одежды скелета, промочил их в щелочи и обмотал гайки.
– Теперь ждем. – Он уселся на край парапета спиной к шахте. – Отмочит ржавчину, а дальше дело техники. Пацан, пошукай по углам, вдруг что полезное найдешь, и заодно автомат тот ржавый подай. Нога ноет, сил нет встать.
Назар подал автомат, облазил углы и ничего не нашел, пусто. Затем, с сомнением посмотрев на скелет, поддел его ногой и перевернул. Под спиной трупа лежала плоская и продолговатая железяка с полметра длиной. Ржавая, и отчетливо, несмотря на время, вонявшая трупниной.
– Вот, – он помахал тяжелой железкой в воздухе.
– Маладца, то, что надо. Дай-ка. – Повертел так и эдак, доковылял до скелета, приложил одним краем к пролому на черепушке. – Этой хренью ему в лоб и вдарили, похоже. Со вмятиной совпадает.
Басмач вновь уселся на парапет и стал растирать ногу. Где-то далеко брямкнуло железо. Он не обратил внимания, мало ли чего может шуметь. Они с Назаром относительно в безопасности, вход только один покамест. Вооружены опять же.
Но звук повторился, и как будто ближе. Басмач привстал, заглянул в шахту, небо подзатянуло тучами, навалились сумерки и света на хватало, но… внизу кто-то был. Что-то массивное, черное, и масляно поблескивающее карабкалось по лестнице, по которой часом раньше взбирались они с Назаром. Лестница стонала под весом непонятного существа, но держалась.
– Пацан, хочешь человеческого волка увидать, а? – хмыкнул Басмач. – Гляди, он в гости к нам лезет. – Назар перегнулся через парапет и ахнул:
– Это та самая тварь, из тоннеля!
– Да ладно, которую подстрелили? Вот настырный тип. Понаблюдай пока за ним в бинокль, время есть, поближе подпустим. – Басмач отомкнул стволы двустволки, вытащил патроны с картечью и зарядил пулевые. – Ну, как, лезет гость?
– Ага, – отозвался Назар глядя в оптику. – На человека не похож, ну немного только.
– На кого похож? – Бородач погладил стволы ружья, смахнул пылинку с мушки.
– На жука. Большого и страшного жука.
– Значить щас раздавим, – и свесил стволы ружья через парапает. Гость тем временем, активно перебирая руками и ногами, преодолел больше половины подъема. До верха осталось метров тридцать. Басмач прицелился, и выстрелил из верхнего ствола. Грохот выстрела прокатился по шахте эхом, отражаясь от металла стен. Снизу доносились визг и скрежет.
– Живучий гад, дырка в спине, а все не падает. – Прицелился еще раз и разрядил нижний ствол. Сплющенная голова «человечьего волка» брызнула желтыми ошметками и осколками черепушки. Тело на мгновение замерло – руки-лапы, видать, еще удерживались за скобы, – а затем сорвалось вниз, смачно, прогрохотав по железу семьюдесятью метрами ниже.
– Все, отбегался жучара. – Басмач щелкнул замком, эжектор выплюнул дымящиеся гильзы, чуть не угодив ему в лоб. – Чертово ружье, никак не привыкну!
Потянувшись, он встал с холодной лежанки и подошел к скелету:
– Ты отомщен, друг. Можешь спать спокойно, где бы ты ни был. Ладно, хватит соплей. Пацан, дай железяку, валим отсюда.
Первую «ушастую» гайку он честно пытался открутить, но не вышло, проржавело насмерть. В сердцах с размаху ударил железякой и гайка отломилась вместе с болтом.
– Мля, это же чугун, простой и дешевый! – И врезал дубиной по второй гайке. С третьего удара и та отвалилась.
Срубив оставшиеся болты, вдвоем еле подняли тяжеленную решетку и скинули в сторону: выход (или вход) из вентшахты располагался на вершине горы, окруженный кольцом стоячих камней.
Выбравшись на свободу, первое что они сделали, так это улеглись на раскаленный солнцем камень и попросту грелись. Влажный тоннельный холод, пропитавший их тела, нехотя, но уступал место солнечному теплу.
– Больше никогда не полезу под землю. Никогда! Хорошо. Эх, – Басмач вдохнул до боли в ребрах пряный травяной аромат осенней степи. – Пожрать бы сейчас.