– Да, это очень смело.
– Я пожалел ее и разрешил пожить на моем дворе. Потом она нашла двоих музыкантов из своей ватаги. Это те, что играли, – пояснил Первинок и улыбнулся. – Но в этой девчонке и в самом деле есть тайна. Я думаю, что она посвящена в магию.
– Она жрица богини Макошь? – задал вопрос Мстислав.
– Только амазонка может быть жрицей богини Макошь!
– В дружине моего деда были амазонки.
– Может, и она из них. Ну, ты же знаешь, что она в этом ни за что не сознается. Наши же попы ее тогда живьем съедят. Они амазонок ненавидят черной ненавистью.
– Значит, она не христианка?
– Крест носит… – Первинок пожал плечами. – А что в ее голове – не знаю. Но девица очень интересная. Я ее как-то уговорил погадать на будущее. Пока ее слова сбываются.
– Я хочу, чтобы она и мне погадала, – сказал Мстислав.
– Я ей скажу, – проговорил Первинок. – А придет ли… И будет ли гадать? Это уже не от меня зависит. Амазонки – народ своевольный и упёртый. Насколько я уже узнал ее характер – она точно амазонка!
– Пусть только придет. А я уж с ней договорюсь, – сказал Мстислав.
Глава 40
Пир затянулся почти до утра. Выпито было много, поэтому весь следующий день Мстислав отдыхал. Он несколько раз просыпался, пил капустный рассол и снова впадал в дремоту.
К вечеру Мстислав окончательно проснулся.
Некоторое время он лежал без движения и смотрел в открытое окно на крыше шатра. В окне были видны стремительно несущиеся облака. У них был розовый низ, а верхняя часть – серая и сливалась с небом. Небо было прозрачным и глубоким, но с каким-то серым холодным оттенком.
Небо напоминало осеннее озеро.
Водоросли, придававшие воде летом зеленоватый цвет, опустились на дно, и вода стала такой прозрачной. Сквозь воду свободно просматривалось бурое дно. Дно извивалось змеями – течение шевелило спрятавшиеся в воду длинные нити водяных растений.
Мстислав подумал, что лету пришел конец. Осень в этих местах долгая, теплая и сухая, поэтому никак не могла повлиять на ход дальнейших событий. Возможно, Редедя всё же решится на войну с ним.
Редедя нравился Мстиславу.
По всему было видно, что он настоящий воин: чувствуется характер – прямой, честный. Такие люди нравятся окружающим, и даже враги относятся к ним с уважением.
Мстислав не хотел войны с Редедей и был уверен, что и Редедя также не хочет войны с ним.
Но даже самый авторитетный вождь вынужден исполнять волю своего окружения. Ведь короля делает его свита.
Наверно, войны не будет, и оба войска мирно разойдутся. Но даже мирный исход противостояния наносил ущерб Мстиславу, потому что срывал его планы. Связанный касогами, Мстислав не мог взять под свой контроль земли, которые отдавал ему Святополк, и особенно – Чернигов.
Мстиславу было неизвестно, чем закончится междоусобица между Святополком и Ярославом, но в случае победы Ярослава спорить с ним было бы намного легче, имея за собой Чернигов.
Закономерно, что рассуждения расстроили Мстислава.
Самое тяжкое для любого человека – ждать. Особенно для такого энергичного, каким был Мстислав. Ему, по примеру великого полководца Александра Македонского, легче было разрубить узел одним ударом меча, чем долго и нудно распутывать хитросплетения.
Мстислав чувствовал неудержимое желание как можно быстрее разрешить дело. Для этого требовалось самому напасть на касогов.
Теперь война с касогами Мстиславу уже не казалась нежелательной.
Мстислав поднялся и потянулся к кувшину с рассолом, стоявшему на низком столике рядом с кроватью. Он пил прямо из кувшина. Кисло-соленая жидкость пахла свежей капустой и слегка щипала язык.
Услышав движение, в шатер заглянул слуга.
– Ужинать хочу! – раздраженно проговорил Мстислав.
Слуга было скрылся, чтобы распорядиться насчет ужина, но Мстислав вдогонку приказал ему:
– И пусть ко мне придут бояре – Часлав, Братша, Тихон и Первинок!
Через минуту в шатер зашел повар. Поклонившись, он остался у входа. Следом за ним вошли слуги с подносами. Подносы они поставили на столик.
Один поднос был заполнен фруктами. На другом – большая миска с соленой капустой, огурцами, грибами и мочеными яблоками. Рядом с подносами поставили крынку с кислым молоком. Кислое молоко сверху было покрыто коричневой корочкой.
Слуги вышли. Повар ждал.
Мстислав взял моченое яблоко. Поднес ко рту, но есть не стал – понюхал и положил назад.
– Может, кислого молочка? – поинтересовался повар.
Мстислав кивнул головой.
Повар наклонил крынку над широкой кружкой. Густое молоко вываливалось белоснежными с коричневым оттенком ломтями.
Повар взял ложку, чтобы перемешать молоко.
– Не надо, – сказал Мстислав.
Он взял ложку и начал есть кислое молоко, точно густой кисель.
Не успел он доесть, как в шатер вошел Первинок.
– Будь здрав, князь! – поприветствовал он и сообщил, что бояре собрались и ждут его около входа.
– Сейчас я выйду, – сказал Мстислав и приказал повару: – Убери всё и скажи слугам, чтобы принесли умыться и одеться.
Через полчаса Мстислав вышел из шатра.
Лицо его было румяно. Смотрел он весело.
– Собрались? – бодро поинтересовался он.
– Собрались.
Мстислав бросил взгляд на небо.
Солнце уже висело над самым горизонтом, окрашивая землю и небо золотистым оттенком. В золотом поле висел, словно драгоценный камень, сверкающий кристалл.
Воздух пах горячим хлебом.
Мстислав стоял с минуту, затем прошел к лавке под стоящими небольшой стеной кустами высокого гороховника.
Ощетинившиеся колючками ветви были густо усеяны длинными коричневыми, словно покрытыми лаком, бобами. Созревшие стручки свернулись в запутанные узлы и издали напоминали стаю спящих летучих мышей.
Мстислав умостился на лавку и кивнул:
– Садитесь. Посоветуемся.
Слуги поднесли еще лавок, и бояре сели.
– В общем, хотя я днем и дремал, но в голове шевелились мысли… – начал Мстислав.
Бояре кивнули головами.
– О чем же? – поинтересовался Первинок.
– Всё думал, что нам делать дальше.
– Так чего тут думать? Надо ждать, когда касоги уйдут… Либо начнут сражение, – проговорил Братша.
– А если они не уйдут, а если они и сражение не начнут? – задал вопрос Мстислав. – Мы же не можем стоять тут до следующего лета?
Братша почесал затылок.
– Тогда остается только самим напасть…
– Я тоже так думаю, – проговорил Мстислав.
– Значит, начинаем готовиться к сражению? – задал вопрос Тихон. – Когда начнем сражение?
– Не спеши, – проговорил Мстислав и бросил взгляд на Первинка.
– Начать войну и дурак может, но часто даже сотне мудрецов не под силу ее закончить, – многозначительно заметил Первинок.
Тихон покраснел:
– Не срамословь попусту!
– А я и не возвожу на тебя хулу. Я просто поясняю, что, прежде чем начать войну, надо подумать, как ее закончить, – сказал Первинок. – А вдруг завтра касоги сами уйдут. Раз они не нападают – значит, и они не уверены в своих планах.
Мстислав обратился к Чаславу:
– Дядька, а что твои соглядатаи говорят?
– Ничего они не знают, – сказал Часлав.
– А кто же знает?
– Наверно, только сам Господь Бог. Но разве у Него спросишь?
– Ага! – сказал Мстислав. – И что ты предлагаешь?
– Надо еще подождать.
– Хорошо. Подождем еще, – сказал Мстислав и встал. – Можете идти.
Бояре неуверенно стали расходиться.
Мстислав задержал Первинка:
– Первуша, как ты думаешь – у Бога можно попросить совета?
– Попросить совета можно у кого угодно, – сказал Первинок.
Мстислав слегка рассердился:
– Вот я и спросил совета у вас! А – толку?
Первинок понял, что перегнул палку, но ответил дерзко:
– Ну, тогда пусть попы помолятся…
– Пусть! – рассмеялся Мстислав и поинтересовался: – А что Лолит ответила?
Первинок едва заметно улыбнулся:
– Она сказала: надейся и жди; всё произойдет так, как будет угодно Богу.
Глава 41
Лолит не шла.
Мстислав ждал до поздней ночи. Устав ждать, Мстислав вышел из шатра.
Было тепло.
Небо было ясным. Звезды светились ровным блеском. Поднимавшаяся над горизонтом луна была окружена кольцом бледно-желтого цвета.
Костер на площадке перед шатром тлел невысоким пламенем. Над пламенем кружился столб мошкары.
Слабый огонь освещал лишь небольшой пятачок вокруг костра, дальше ничего не было видно – только силуэты острых вершин шатров.
Лагерь казался безжизненным. Однако не успел Мстислав осмотреться, как из темноты, словно из-под земли, вырос сторож с коротким копьем в руке. Следом за ним появился и другой.
– Не спится, князь? – добродушно поинтересовался первый сторож.
– Не спится, – сказал Мстислав и кивнул на костер. – Бросили бы в огонь полыни, что ли. Мошка столбом стоит.
– И пусть, – сказал сторож. – Вся мошка слетается к огню, и вокруг легче дышать. А нам у костра не с руки сидеть – сторожить надо.
– Ладно, – сказал Мстислав.
На разговор из соседнего шатра выглянул слуга. Увидев князя, он поторопился подойти к нему.
– Может, тебе чего надо? – поинтересовался слуга, с интересом глядя на Мстислава.
Мстислав подумал, что надо было бы его послать, чтобы узнать, почему Лолит не приходит, но, бросив взгляд на сторожей, с нескрываемым любопытством глядевших на него, отказался от этой мысли.
Люди любят сплетничать. Слух о его связи с женщиной обязательно дойдет до Анастасии. Он не боялся этого – князь не обязан вести монашеский образ жизни. Но одно дело, когда женщина сама приходит к нему, другое дело – когда он уговаривает ее прийти.
– Не надо ничего, – пробормотал Мстислав и вернулся в шатер. Здесь он лег на кровать, и закрыл глаза.
Он не заметил, как уснул. Ему показалось, что прошло одно мгновение. Проснулся он от негромкого разговора за стеной шатра.