[685]. Его карьера достигла пика при Узбеке. Но мы видели, что еще Тохта расценивал его как своего преданного приближенного, поскольку доверил ему самое важное предприятие в деле передачи власти над ордынской державой.
Едва успев взойти на престол, Узбек учинил жестокую расправу над родственниками, которые приняли сторону Баджир Ток-Буги. В наказание за поддержку ими мятежника всех Джучидских принцев — «огланов Йочи-хана, родившихся от [других его] семнадцати сыновей» — он, если верить Утемиш-хаджи, отдал во владение Исатаю. Причем хронист делает многозначительную оговорку о социальном статусе бека — Узбек в гневе изрекает: «…Я отдам вас в кошун простолюдину!»[686]
Давняя кочевая традиция позволяла породнение с ханской семьей через брак с царевнами в виде особой милости или в знак благодарности за чрезвычайные заслуги; нередко такие браки заключались в политических целях. Исатай в полной мере воспользовался своими семейными узами. Гурганом он стал, женившись на Узбековой дочери Иткучук. Очевидно, этой чести бек удостоился за помощь в воцарении Узбека. И сам хан взял в свой гарем дочь Исатая, сделав ее своей «четвертой хатун»[687].
Насколько можно судить по арабским хроникам, при Тохте и Узбеке Исатай занимал очень высокие посты. В иерархии беков он, видимо, стоял лишь на одну ступень ниже беклербека Кутлуг-Тимура и являлся, следовательно, главным военачальником левого (восточного) крыла Золотой Орды. Именно с этими двумя сановниками Узбек обсуждал важнейшие вопросы.
Наивысший взлет гургана-кията произошел в 1321/1322 г., когда «Узбек отставил своего наместника Кутлукгемира и поставил на его место Ису Куркуза»; правда, через два года хан вернул верховному беку его пост[688]. Можно полагать, что впоследствии Исатай вновь удостоился высшего аристократического ранга, поскольку Ибн Баттута титулует «Исабека» старшим эмиром, начальником улуса и начальником эмиров[689] (последнее выражение передает точный смысл тюркского термина «беклербек»). Этот арабский путешественник, проезжая по Золотой Орде в 1333 г., застал Исатая тяжело больным. Из-за подагры тот не мог самостоятельно ходить и ездить верхом, отчего его возили на арбе.
Как и когда умер Исатай, информации нет. Во всяком случае, при Джанибеке он уже не упоминается. Вероятен переход отцовских владений и полномочий в тот период к его сыну Джир-Кутлугу. Похоже, что Исатай после пожалования остался вершить высокую политику в Сарае, а толпу царевичей и царевен, включая и овдовевший гарем Тох-ты, он вручил своим домочадцам во главе с Джир-Кутлугом. Тот увел их куда-то за Яик. Это вполне находится в русле карательных мероприятий Узбека, который устроил массовые репрессии против своей родни не только после подавления заговора Баджира Ток-Буги, но и после своей религиозной реформы — обращения в ислам.
Джир-Кутлуг сложил голову в сражении (?) с Урусом — будущим могущественным правителем Орды, сумевшим впоследствии на некоторое время захватить Сарай (в 1375–1376 гг.).
После гибели Джир-Кутлуга киятских беков возглавил его сын Тенгиз-Буга, характеризуемый в сочинении Утемиш-хаджи как бессердечный деспот. Он заставил царевичей из кошуна строить мавзолей над могилой своего отца, Джир-Кутлуга, и вдобавок придумал унизительную процедуру: во время пиршеств, устраиваемых Тенгиз-Бугой, «невольники» в любую погоду садились у дверей его юрты, прислушиваясь; когда оттуда начинала звучать хвалебная песнь (кюй), это означало, что их притеснителю пришел черед пить из чаши — в тот момент они должны были обнажить голову. Происходило все это в зимовье бека на Сырдарье[690].
В обстановке начавшегося безвластия и хаоса в Золотой Орде перед киятами стояли две насущные задачи. Они попытались, во-первых, сохранить влияние своего племени при сарайском дворе, утвердившееся при Исатае (используя многочисленных претендентов на трон из дома Джучи); во-вторых, заполучить власть, заняв беклербекскую должность в Сыгнаке — столице ханства левого крыла. Для этого им предстояло найти царевичей, согласных подчиняться киятам, и организовать их воцарение. В любом случае им предстояла жестокая борьба с джучидской аристократией и беками других племен. Первая задача начала успешно претворяться Мамаем: Бердибек выдал за него дочь, отчего киятский бек, как и его предок (дед?) Исатай, вошел в высшие придворные сферы. Более того, арабский историк Ибн Халдун уверяет, будто Мамай «в его (Бердибека. — В.Т.) царствование управлял всеми делами» — явно в должности беклербека[691].
Тенгиз-Буга попробовал было использовать царевича Кара-Ногая — одного из своих «невольников» — в качестве марионетки на троне. Однако тот в сотрудничестве с другими царевичами зарезал интригана. После этого сколько-нибудь заметное участие киятов в жизни левого крыла незаметно. Мамай же, как известно, был более удачлив на этом поприще. На западе Золотой Орды он сумел поставить дело так, что безвластные, поставленные им ханы были во всем ему покорны.
Утемиш-хаджи приписывает киятским предводителям инициативу массовых миграций ордынских кочевников, причем датирует их периодом правления Бердибека: «В его время было много смут. Кыйат Мамай забрал правое крыло и ушел с племенами в Крым, [а] левое крыло увел на берег реки Сыр Тенгиз-Буга, сын Кыйата Джир-Кутлы»[692]. Однако мы видели, что у Мамая в период царствования этого хана не было причин уходить из волжской столицы Орды. Поэтому ближе к истине, наверное, Ибн Халдун, который пишет, что «Мамай выступил в Крым» лишь «после того, как Бердибек умер и [верховной] власти не стало»[693].
Мамай и Тенгиз-Буга действовали по одной схеме: концентрация под своим началом массы подданных, переселение и закрепление на новых землях, использование покорных креатур — подставных ханов. Сведения источников о синхронном движении тюркских племен на огромном пространстве Золотой Орды под водительством Мамая и Тенгиз-Буги позволяют предполагать существование единого руководящего центра этой грандиозной интриги, который размещался где-то в степях к востоку от Яика и к северу от Сырдарьи. Там находилось семейное «гнездо» киятских беков — потомков Исатая, развернувших борьбу за власть в Золотой Орде.
Крым явно не случайно был избран Мамаем для поселения. В общем-то этот край находился в его ведении как бы по должности: беклербек командовал правым крылом в ханстве западных Джучидов, к которому (крылу) принадлежал и Крым[694]. Но, кроме того, выше говорилось, что Крым еще с начала существования Золотой Орды был предоставлен для проживания киятам — той их части, что обосновалась в ханстве правого крыла. Именно этих своих соплеменников Мамай решил использовать в качестве опоры в борьбе за удержание власти на западе государства.
Погибший от рук придворных интриганов-заговорщиков Бердибек не оставил наследников. Сыновей у него не было, а своих братьев он истребил, опасаясь их притязаний на трон. Считается, что с этого времени династия Бату пресеклась.
Между тем возможно, что какие-то отпрыски дома Бату еще оставались. В историографии существует мнение, что Мамай видел свою задачу в сохранении за ними престола, а впоследствии, когда вынужден был оставить Сарай, держал их у себя в Крыму и в подчинявшейся ему причерноморской части государства. Там он устроил новую ханскую резиденцию. Русские называли ее Мамаевой Ордой, татары — просто Ордой и Шахр ал-Джадид (араб, «новый город»). На Крымском полуострове Мамай предпочитал жить в городе Солхате (Старый Крым), который приказал обнести стенами (напомним, что обычно золотоордынские города не имели подобных укреплений).
Несколько лет после Бердибека Мамай еще обретался в столице, наблюдая смену ханов (Кулпа, Науруз, Хызр) и лишившись беклербекского ранга. Но когда смута приняла опасный для него оборот и воинственные родичи хана Хызра вступили в борьбу за трон, он переселился в западные улусы. Там он провозгласил ханом некоего царевича Абдуллу, которого египтянин Ибн Халдун называет «отроком из детей Узбека»[695], и стал при нем главным беком. Абдулла действовал, на первый взгляд, как полноправный ордынский монарх, выпуская монеты со своим именем и выдавая ярлыки. Однако действительным правителем являлся Мамай. Опираясь на ресурсы подвластных территорий, ему несколько раз удавалось захватывать Сарай, изгоняя очередных ханов-однодневок.
Судя по нумизматическим данным, в 1369–1370 гг. в Мамаевой Орде появляется новый хан — Мухаммед-Булак, который сменил скончавшегося Абдуллу. Возможно, это тоже был какой-то потомок Узбека или Джанибека[696]. Мамай при нем также состоял в должности беклербека. Мухаммед-Булак был вместе с Мамаем на Куликовом поле.
Тем временем «великая замятая» разгоралась. В борьбу за сарайский престол вступили Джучиды левого крыла — восточной части Золотой Орды, которые до того не смели и помыслить о претензиях на верховенство. Одним из самых заметных и удачливых претендентов на власть был хан Урус — представитель одной из младших ветвей клана Джучи. Выше упоминалось, что на Недолгое время ему удалось захватить Сарай. Впрочем, он не смог удержать столицу и вынужден был вернуться в восточные степи.
Смута фатально ослабила Золотую Орду и изменила баланс сил на международной арене. Государство на глазах распадалось. От него отделились богатые земледельческие провинции — Хорезм (беки из племени кунграт основали там собственную династию) и крайние западные владения за Днестром (там возникло Молдавское княжество). Занятые внутренними распрями, Джучиды не имели возможности проводить активную внешнюю политику. Ордынская держава, полтора столетия доминировавшая на значительной части Евразийс