Шатер… Эти дни здесь… Она словно побывала в другом мире. Где она просто девушка. На губах Юлисы появилась легкая и немного грустная улыбка. Забавно, но насколько ей сюда не хотелось ехать, настолько же теперь не хочется уезжать. Но, насколько она знала, уже завтра предстоял путь обратно…
…Когда Юлиса, завернувшись в шкуру (потому что вот захотелось так!) подсела к очагу, Талия с легкой иронией покосилась на нее. А принцесса даже не удосужилась хотя бы волосы немного прибрать. Прямо так, растрепанная, устроилась в кругу завтракающих. И это Юлисе доставляло какое-то особенное удовольствие. Она еще не разобралась, что это за чувство и почему возникало ощущение правильности и этакой шаловливости, но главное, что от этого становилось хорошо на душе. Сидящая напротив Даяна косилась в книгу, которую держал Ари. Саманта с легкой улыбкой полулежала возле очага. Каминан, разливающая по чашкам бульон, посматривала с опаской на Аринэля. Дара заплетала волосы Цеси в косу. Словно мать дочери. Забавно.
Юлиса приняла чашку из рук Ками. Бульон был удивительно вкусен! И лепешка тоже! Магия! Неудивительно, что Тайфолы весьма скептически относятся к столичным яствам!
«Слухайте, а теперь-то… Почему я обязана жить в казарме? – пришла Юлисе мысль и она прям задумалась. – Так-то получается, теперь вот, жених есть! Всё! К анту! Никаких казарм!»
И девушка аж зажмурилась от двух удовольствий одновременно.
Небольшой дощатый домик, кровати нет, они спали прямо на полу, на травяном матрасе. За стеной перекрикивались птицы и шумели кроны деревьев. В домике был полумрак, так как никто не будет делать во временном жилище, считай, сарае, какие-то окна.
Эмиль не знал, что делать. Рядом с ним спали сразу две золотоволосые девушки. Спали по-хозяйски, Сэфи закинула на него ногу, Эльси пристроилась на плече, положив руку на грудь. Парень морщил лоб, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Но мозг, вчера получивший ударную дозу релаксации, активно отказывался работать, постоянно подкидывая вместо связных мыслей смутные картинки… Того, что было сначала возле арки, а потом здесь. Эмиль аж глазами захлопал и у него щеки загорели, когда пришло весьма четкое воспоминание, как они вот на этом матрасе устроили одновременное получение удовольствия всеми троими. Сверкающие глаза девушек, их довольные улыбки. А в его голове тогда была ровно одна идея, что он хочет снова услышать их громкие стоны, увидеть, как выгибаются их красивые тела, как торчат соски, свидетельствуя о сильном возбуждении…
– Интересный способ пробуждения, – сонно произнесла Сэфи, подвигав ногой, касаясь при этом одного напряженного мужского органа.
И Эмиль густо покраснел. А что он мог сделать? Рядом две красивые девушки и воспоминания…
– Нравлюсь, а? – спросила Сэфи, прижавшись к парню.
Эмиль посмотрел на улыбающуюся эльфийку. И не знал, что ответить. Если бы не место пробуждения, он бы вообще посчитал, что произошедшее есть пьяный сон. Вот только этот сон продолжался наяву. Сэфи привстала, дотянулась до его губ. Потом провела пальчиком по груди. А затем, немного бесцеремонно отодвинув коленом подругу, села сверху. Эмиль ощутил, как его члена коснулось мягкое. А потом Сэфи сунула руку вниз… И с выдохом опустилась. Прикрыв глаза, она, прогнувшись в спине, выпятила вперед грудь. Ее соски задорно торчали, на ее губах цвела насмешливая, дерзкая и одновременно довольная улыбка.
– Кумэ майна! – язвительно кривя губы, пробормотала девушка – Отэйси сатаордос! Куты! А-ах! Атигота!
(Край мира! Одни орки! Куты! Дуры! (буквально – плохие головы – элварин)
…В итоге, Эмилю пришлось с обеими девушками повторить пройденное. Поэтому, сидя на крыльце «дома», парень ощущал приятную опустошенность. Физически он был полон сил, а морально натурально высушен. И впервые за долгое время работа отступила на второй план.
Поселок сплошь состоял из таких же, где он выспался, небольших временных домиков. Для выходца из мест, где зимой было довольно холодно, Эмиль смотрел на эти строения с изрядной долей скепсиса. Но для здешних мест и в качестве временного жилья эти домики годились. Интересно, а почему эльфы не живут возле замка?
– Эльси, ордос ооркши, вэ аи тымакси, – донесся из домика укоризненный голос Сэфи. – Ура токо ою утала эда.
(Эльси, мужчина голодный, а ты валяешься (лежишь). Он так и уйти может).
– Вэ нака! – воскликнула Эльси и уже жалостливо добавила. – Сэф…
(А сама-то!)
– Ою эма аи нака аннакон тачики? – наставительно ответила Сэфи. – Аммаэка, иммонэ нанна ою камананэ са букоги. Ою таюк чимэкши. Коно аи эдаэ даннаэ?
(И когда ты сама будешь готовить? Давай, вставай тогда и сходи за овощами. И рыбу захвати. Это ты можешь сделать?)
– Эс тинни, Сэф! – воодушевилась Эльси.
(Я мигом, Сэф!)
Буквально через пару мгновений эльфийка вылетела из дома, на ходу одеваясь. Клюнула Эмиля в щеку и убежала. Парень только и успел, что брови поднять. В элварине он был не силен, так что смысл только что состоявшейся беседы от него ускользнул.
– Дараинэ вираанна! – раздался голос рядом. – Амата аину сигна, аэтай?
(Доброе утро! Как тебя зовут, красавчик?)
Женский голос. Парень повернулся в сторону гостьи и увидел девушку, которая с интересом смотрела на него. Вот фокус, раньше эльфийки были для него похожи все, как сестры. А теперь он отметил, что у этой дамы губы тоньше, глаза имеют чуть другой разрез, нос поддернут. И да, уши подлиннее. Или ему это кажется?
– Лиэс! Аи укка камананни? – прежде чем успел Эмиль успел ответить. – Го ою камананши!
(Лиэс! Ты куда-то шла? Вот и иди!)
И Сэфи сделала совершенно понятный прогоняющий жест.
– Абукама! – фыркнула Лиэс. – О, онкэа итрин таманон?
(Жадина! Что, для себя бережешь?)
– Аину икин дананни? – строго и сурово ответила Сэфи – Камананши, эс элвари, туома тили лобаринни!
(Твое какое дело? Иди, я сказала, пока ноги целы!)
– Ана, ана! – насмешливо ответила Лиэс. – Вэ амата ичи эли Тайфол? Саона ичи амма урани утукни?
(Ой, ой! А как же младший Тайфол? Вы же на него целились?)
– Эльси утукни! – со значением произнесла Сэфи. – Вэ эс нооста элвари, о атиу ноха амма отэни утукши эли отоохакси!
(Эльси целилась! А я сразу говорила, что она просто на первого попавшегося парня запала!)
– Вэ о нитаунун? – иронично спросила Лиэс.
(А что ж передумала?)
Эмиль ухватывал в мелодичной речи эльфиек лишь отдельные слова. Интересно, в каком смысле они про Тайфолов вспомнили? Ну, и он понял, по жестам и тому, что понял, что речь идет в общем о нем. В конце Сэфи похлопала себя по груди. Лиэс (так, кажется, звали новую знакомую) посмотрела на герб Эмиля и покивала явно одобрительно. Когда Сэфи вытащила на улицу котелок, обычный железный котелок и какой-то деревянный ящичек, девушки о чем-то посмеялись (Эмиль уловил слово «живот». Кажется) и Лиэс ушла.
– Сэфи, – осторожно заговорил Эмиль, смотря, как девушка разводит огонь в этаком каменном колодце. – Мне бы это… К порталу. Ну, я там… Типа, живу пока.
– Тебя там так ждут? – тут же нахмурилась Сэфи. – Женщина? Сколько?
– Э-э, – Эмиль даже растерялся. – Никто, но… Мне, как бы, надо там… Ну, быть, что ли.
Девушка бросила то, чем занималась и подошла к парню. Она как-то странно взглянула ему прямо в глаза. А потом провела кончиками пальцев по его лицу. И улыбнулась… С легкой грустью.
– Тебе нужно уезжать, да? – тихо спросила зеленоглазая красавица.
Эмиль некоторое время молча смотрел на девушку.
– Да, мне нужно будет уехать, – ответил он. – Но не так скоро.
И радость, буквально осветившая лицо девушки, отозвалась в груди Эмиля теплом. Это чувство было странным, похожим на то, которое он испытал, глядя на заработавший портал…
…Шумела листва. К девушке и парню, которые стояли и молча глядели друг другу в глаза, подпрыгивая на ходу, словно маленькая девочка, бежала еще одна девушка с мешком из грубой ткани в руках. Другая эльфийка, только что беседовавшая с Сэфи, дошла до своего дома и о чем-то разговаривала с подругой.
Лучи утреннего светила прорезались через листву, делая лес похожим на храм. Когда-то этот лес был частью бесконечной чащи, огромного организма. И теперь элорины снова гуляют под сенью крон мелваров. А если бы деревья могли испытывать эмоции, то от ощущения сразу двух разумных, которые просто фонили той энергией, которую излучали мэллорны, лес бы сейчас пребывал в состоянии ностальгической радости.
Уже довольно давно по Орочьему перевалу прошло племя Тирра (орки называли свои объединения по имени вождя). Сегодня в степь спускалось с перевала другое племя. Первыми из тени горы выехали мужчины. Они были полностью экипированы, словно собрались прямо с марша вступить в бой. И это было не мерой предосторожности, а данью уважения тем сородичам, которые уже находились здесь. По смыслу, если сказать словами, это прозвучало бы «Мы вас уважаем, вы живете там, где так опасно, что приходиться ездить вооруженными».
Орки, заночевавшие на перевале в том месте, где были развалины крепостицы, почистили одежду и фургоны, да и просто отдохнули. Поэтому в марку въезжали бодрые, подтянутые воины, сверкающие на солнце броней. Железная змея тяжелой конницы неторопливо стала пожирать дорогу до Брайбо.
Проехали воины. За ними следом проследовал табун лошадей, которым не давала разбегаться молодежь, идущая по бокам. А следом из прохлады перевала на уже довольно жаркий свет солнца выехал первый фургон.
Правила этим фургоном старшая жена вождя. Рядом с ней вертели головами двое дочерей.
– Мам, смотри какая трава у реки сочная! – восторженно произнесла одна из девочек. – И толстая, как кусты!
Орчанка снисходительно улыбнулась, смотря на восторженного ребенка. А девочка встала прямо на лавку и, держась за дугу фургона, смотрела в сторону реки.