— Ну и?.. — спросил он все еще шепотом между двумя затяжками.
Я пожал плечами.
— Не представляю.
— Но такого не может быть!
— Не может. Но есть.
Потом у меня забрезжила мысль. Я встал и, не доверяя глазам, стал ладонью ощупывать стену. Загайнов наблюдал за моими действиями с интересом. Кажется, он начал понимать, что я ищу.
И ведь нашел! Неприметная пластина, замаскированная под бетон так, что действительно невооруженным глазом не отличишь, легко подалась под нажатием пальцев, щелкнула и откинулась. Под ней был кодовый пульт.
На мой взгляд, это мало что нам дало — код неделями можно подбирать и то, если без перекуров. Но Сашка имел на этот счет совсем другое мнение.
Он скинул на пол свой рюкзак, порылся в нем и достал прямоугольный прибор с экранчиком и кнопками. Включил его, подсоединил контакты к пластине замка и стал набирать неизвестную мне программу. Ну, естественно! Вот чего мне не хватало в подвале президентского особняка! Электронный дешифратор! Он должен быстро подобрать нужный нам код. Если, конечно, мощности хватит.
На экране прибора цифры менялись с ошеломляющей быстротой. Потом замерла одна, первая, за ней через несколько секунд — вторая. Так и пошло. Через пятнадцать минут мы знали код. К моему удивлению, он оказался тем же, что и в подвале на вилле президента. Пятерка, тройка, единица, семерка и шестерка. Богатством фантазии Баркаев похвастаться явно не мог. Загайнов презрительно фыркнул:
— Не могли что-нибудь серьезнее поставить! Сэкономили! Вот всегда их жадность подводит. И самоуверенность до полного идиотизма. Открывать?
Второй ампулы с парализатором у меня не было, поэтому я опустился на колено, взял на изготовку автомат и приготовился стрелять, если там кто-то есть.
С тихим шипением потайная дверь отворилась. Я осторожно заглянул в проем и разочарованно опустил оружие. За дверью был все тот же самый коридор. Безо всяких изменений.
Сашка понял мое разочарование.
— Не горюй! Значит, еще одна дверь будет. Или не одна. Ничего, справимся.
И мы отправились дальше.
Хотя сумели пройти всего каких-то пятнадцать метров. Потому что теперь двери появились в стенах. Они шли через равные промежутки и были в отличие от первой не овальными, а прямоугольными и имели замки. Но не кодовые, электронные, а обычные, механические.
— Ну, чисто тюрьма, — шепнул Загайнов.
— Скорее — лаборатория, глазков нет, — высказал я свое предположение.
— Попробуем заглянуть?
— А что мы теряем?
— Вообще-то я подобное уже где-то видел, — наморщил он лоб. — Вспомнил! Игрушка такая компьютерная старая была: «Вольфенштайн». Там герой шляется по коридорам и этажам, суется во все двери и убивает всех, кто под руку попадет. В конце напарывается то на Гитлера в костюме робота, то на мутанта какого-нибудь. Бедноватая фантазия у этого Баркаева, не мог ничего умнее придумать.
— Зато просто все и рационально. Кстати, ты не замечаешь? Здесь ведь тепло.
Действительно, откуда-то из тоннеля дул несильный, но теплый ветерок.
— Еще бы, под землей, да в бетоне без подогрева и вентиляции они бы давно околели.
— Кого ты, собственно, имеешь в виду?
— Ну, Баркаева, там… и прочих…
Я остановился и в упор посмотрел на него.
— Слышишь ты, Джеймс Бонд, долго еще волу хвост вертеть будешь?
— Какой еще хвост? — сделал он невинные глаза.
— Обыкновенный, с кисточкой на конце. Хватит мне лапшу на уши вешать! Рассказывай все. А то дальше не пойду. Сам расхлебывай! То «Петр Борисович» смутно выражался, теперь ты…
Мне давно уже казалось, что Сашка знает гораздо больше, чем говорит. И совсем не аэродром его в Байчории интересует. Ну, про знания — это естественно, служба у него такая. Но вот зачем он, гад, меня все время вперед, на разведку пускает? Ведь ему именно этот тоннель интересен. А то, что я его уговорил вместе сюда идти — не более, чем удача, остатки офицерской совести проснулись. Или понял, что одному мне все равно не справиться.
Загайнов помялся немного, потом предложил:
— Давай так. Времени у нас немного, поэтому осмотрим здесь, что можем, а потом я тебе все в подробностях опишу.
— Скажи хоть, чего бояться.
— А я знаю? — вдруг вызверился он. — Мне тоже не все говорят! От этой падлюки — Баркаева — чего угодно можно ожидать. Ненавидит он нас лютой ненавистью, и башка у него варит только в одном направлении — как бы России побольше гадостей сделать. Что-то он тут затевает. Недаром ведь в Англию мотался! Да тут еще английские уши торчат. И хватит, подробности потом.
Дверь открывать пришлось мне своей универсальной отмычкой. Я уже становился профессионалом в этом деле. Замок не продержался и минуты. Но нам не повезло. Здесь стоял всего лишь большой трансформатор, который работал так тихо, что снаружи почти и не слышно было. Я представил себе, как открываю остальные двери, и подумал, что, может быть, стоит после окончания этой миссии сменить профессию? Взломщик из меня получится еще тот.
Пока я возился со следующим замком, Сашка, сунувшись в свой рюкзак, что-то достал оттуда и скрылся в комнате с трансформатором. Вышел довольный, поплотнее прикрыл за собой дверь.
Еще в двух отсеках, соединенных внутри переходом, оказался склад, наполненный ящиками с непонятным содержимым. Надписи были на английском языке, но по ним я определить содержимое не смог бы. Загайнову хватило одного взгляда на них, чтобы понять: горное оборудование. Осталось, наверное, со времени прокладки тоннеля.
— Хотя может быть что угодно, — резюмировал он.
Ящики мы вскрывать не стали, не до того. Но и здесь Сашка что-то оставил.
— Ты никак бомбы подкладываешь? — догадался я.
— Именно! Пусть Баркаеву сюрприз будет.
Возражать не стоило.
А вот в четвертом помещении (вернее сказать — камере) мы наконец обнаружили моих дорогих московских борзописцев. Правда, не всех, только мужчин. Камера была оборудована по всем правилам: железные, на цепях, нары у стен, умывальник не первой свежести и надколотый унитаз вместо традиционной параши. Под потолком лампочка в металлической сетке, такая же тусклая, как и все остальные здесь.
Пленники выглядели плохо: заросшие щетиной, с запавшими глазами, ссадинами и кровоподтеками на лице. Их явно били, причем основательно. Никто не встал, когда распахнулась дверь, все так и остались лежать, прикрывая ладонями глаза от света. Я бы даже не узнал их, если бы накрепко не запомнил фотографии.
Ошеломленные, мы застыли на пороге. По-хорошему, надо было хватать сейчас этих доходяг в охапку и тащить отсюда как можно быстрее. Но мы не могли бросить на полпути начатое дело. Сейчас нам очень хотелось разобраться до конца — чем занимается под землей ополоумевший террорист? И только потом приняться за эвакуацию. Да еще дамочку их предстояло найти. Я спросил негромко:
— Где Краснитская?
Один из пленников пошевелился, убрал от глаз руку и посмотрел на нас. Потом невнятно ответил:
— Там, дальше по коридору. У нее отдельная камера.
Все, больше пока нам здесь было делать нечего. Мы вышли, но запирать дверь не стали. Уходить после увиденного наверняка придется с боем, будет дорога каждая секунда.
— Ну, сука, — сказал Загайнов мрачно, — теперь его точно прощать нельзя. Будем стрелять.
Вскоре нам эта возможность представилась. Где-то мы, наверное, пропустили следящую камеру, и когда Сашка открыл дверь следующей поперечной перегородки, мне тут же пришлось уложить двоих, попытавшихся прорваться к нам. Они были вооружены, но выстрелить не успели. Мельком я увидел, что подбегают еще двое. Тяжелая плита двери захлопнулась сразу. Это мой компаньон навалился на нее плечом.
— Ну и что теперь делать? — возмутился я. — Драпать будем? Зачем закрыл?
— Не боись! — оскалился Загайнов, все так же упираясь в бетон. — Замок-то открыт! Я настройку не сбивал.
Пришлось ему помогать. Хотя, если с той стороны сейчас подложат хороший заряд, нас снесет вместе с дверью и размажет по стенам. «А» мы уже сказали, убив первых баркаевцев, теперь надо было говорить «Б». И быстро.
— Что там у тебя еще имеется? — спросил я.
— Много чего… Смотри сам, а я пока подержу.
Да, приготовился Сашка основательно! В рюкзаке лежали взрывные устройства с часовым механизмом, на вид довольно мощные, запасные обоймы к «стечкину», гранаты. Все в большом количестве. Можно было при подходящих условиях долго вести бой с превосходящими силами противника.
— Хорошо бы там свет потушить, — сказал я, протягивая товарищу очки ночного видения.
— Запросто. Обычную гранату швырять не стоит, черт его знает, что может случиться. Но там должна быть парочка фотоимпульсных гранат. Кидаешь одну, потом, пока народ в себя не пришел, стреляешь по фонарям. Попробуем? Пока они не опомнились.
Грохот взрыва был слышен даже через бетон и сталь. А вспышка полностью досталась тем, кто находился по другую сторону стены.
Плохо было то, что лампы под потолком и там шли так же редко. Я успел выстрелами разбить три из них, потом, чтобы попасть, нужно было бежать по коридору дальше. А как раз этого делать сейчас не следовало.
Пока я стрелял, Сашка свалил еще двоих находившихся в шоке охранников в дополнение к моим трупам. АКСУ не очень удобная штука для ближнего боя, но бил он с остервенением, в каждый удар, как говорится, «вкладывая душу». Вряд ли эти ребята скоро придут в себя. Если вообще придут.
Я надвинул очки на глаза, стал оглядываться, привыкая. Тут структура тоннеля несколько менялась. Появились боковые коридорчики. Это было одновременно и удобно, и опасно. Можно укрыться от пуль, но ведь можно и на засаду напороться! Каждый коридорчик кончался мощной дверью со штурвалом. Как на подводной лодке.
В тоннеле после нашей атаки пока никто не появлялся. Поставив Сашку стеречь выход из ближайшего ответвления, я завертел штурвальчик. На этот раз дверь открылась не наружу, а внутрь. Автоматически вспыхнул свет. Что за черт…