– Слушаю.
– Вика, это ты? – спросил Стерх, потому что был ни в чем не уверен. У него были искажены не только вкусовые, но и слуховые способности.
– Разумеется, кто же еще? – ответила его верная напарница. – Вчера немного простыла, вот голос и сел… Чего ты звонишь так рано?
– Уже почти семь, – отозвался Стерх, – не так уж и рано.
– Тебе легко говорить, а я уснула чуть ли не в два.
– Зато меня бессонница сегодня миновала, – отозвался Стерх. – Ладно, слушай. Я в Воронеже. Пытаюсь позавтракать в жилище Халюзина.
– А по делу ты узнал что-нибудь?
– Не уверен… Но иногда мне кажется, что ключ я уже отыскал. Еще бы узнать, где та дверь, к которой он подходит?
Некоторое время царила тишина, наконец, Виктория взорвалась:
– Дьявол тебя забери, шеф, с твоими присловьями и намеками! Почему ты не можешь говорить более определенно?
– Все в свое время, дорогая, – попытался утихомирить ее Стерх. – Как там в клинике и общежитии?
– С ее коллегами разговор получился не очень содержательным, она слишком недавно прибыла в Москву. А вот ее фотографию я смогу рассмотреть в отделе кадров, но только после обеда.
– Вика, – голос Стерха чуть дрогнул, – я очень прошу тебя соблюдать предельную осторожность.
– Ну, я в общем-то, как могу, так и рассказываю одну и ту же красивую сказочку…
– И все-таки, не забывай еще и оглядываться по сторонам. Кажется, наши… противники на этот раз очень ловкие ребята.
– Ладно, – согласилась Вика. – Когда ты возвращаешься?
– Есть у меня идейка – поискать в здешнем мединституте.
– Ага, это и есть тот шкаф, от которого у тебя имеется ключ?
– Как раз ключа к местным профессорам у меня нет, но если у меня выйдет, то мы все-таки узнаем, какова она в обучении, понимаешь?
– Думаешь, это пояснит, почему она от обучения решила отказаться?
– Скорее всего, она не отказалась, а просто решила сделать перерыв.
– Гениальная догадка, шеф, – произнесла Вика. – Я едва не лишилась чувств от силы этой идеи.
– Ну, может, это и в самом деле не Бог весь что…
– Ладно, – вздохнула Вика. – Попробую нарыть кое-что тут. В любом случае, это будет не намного слабее, чем то, что ты узнаешь в мединституте.
Попрощавшись, Стерх положил трубку на рычажки, нащупал галеты, попробовал куснуть их еще раз, теперь ему удалось отгрызть самый краешек одной из них. Поднял глаза, посмотрел на лицо Марины, и еще раз, как бывает у заик, подивился тому, насколько это лицо выражает скрытую, но хорошо видимую целеустремленность, желание пробиваться, может быть даже бесцеремонно добиваться успеха… Разумеется, самого низкого порядка, как это сейчас почти все понимали – бизнес, деньги и красивые вещи без осознания подлинной цены, которую приходится за это платить.
Он уже решил идти за своим кофе, как вдруг из прихожей раздались какие-то очень подозрительные звуки. Щелканье, позвякивание и поскребывания. Спустя четверть минуты, они уже не вызывали никакого сомнения – кто-то осторожно пытался открыть дверь.
Стерх одним скачком, как ему показалось, вылетел в коридор, стал в прихожей, вытащил револьвер и только тогда понял, что так и не выпустил свои галеты из левой руки. Он уже стал подумывать, что их следует бросить и изготовиться к пальбе с двух рук, как вдруг услышал знакомый, ворчливый голос, который вещал:
– А у вас нет информации, может кто-то за последние дни интересовался Халюзиным, наводил о нем справки?
Глава 22
На заданный вопрос тут же прозвучал вежливый, с интонациями подчиненности, ответ:
– Нет, товарищ следователь, никто им не интересовался. Место у нас спокойное, если бы это произошло, я бы знал.
– Товарищ участковый, – вмешался другой, чуть более уверенный и быстрый говор, – хорошо знает свой участок. Мы в этом не раз убеждались.
– Значит, ничего у вас подозрительного не было?
Вопрос, без сомнения, был задан Линдбергом. Стерх вздохнул и сунул револьвер в кобуру. Потом занялся галетой, которая была обмусолена чуть больше другой, и снова попробовал, какова она на вкус. При этом, он попытался принять как можно более независимый и пристойный вид. Дверь открылась окончательно.
– Тогда, спасибо, – отозвался Линдберг. – Когда буду уезжать, непременно захлопну дверь покрепче… О Господи, что это?
Свет с лестничной клетки упала на Стерха, который для верности решил прислониться к стенке рядом с вешалкой. Линдберг отступил, вытаращив глаза на Стерха, и всей своей тушей чуть не задавил щупленького участкового, который пытался, вытянув шею, заглянуть в квартиру, и понять, что происходит. А вот второй, с покровительственным баском, без мундира, уже увидел Стерха, хотя при этом не проявил особого удивления.
Разумеется, за Линдбергом находился еще и Собинов, но его, после толчка в грудь, участковый просто-напросто сбил на лестницу, и тот загремел по ступенькам, стараясь остановиться, хотя удалось это ему не сразу. В общем, получилась свалка. Изрядный колорит ей придал сопровождающий в штатском, в руке которого вдруг появился стандартный ПМ. Посмотрев на него с удивлением, участковый тоже принялся выдергивать свой пистолет из кобуры, сдвинутой чуть не за спину, но это у него выходило не очень быстро, и совсем не лихо. Хотя бы потому, что при этих взмахах он сдвинул Собинова еще на пару ступеней вниз.
Наконец, в дело снова вступил Линдберг. Он завопил, так что эхо прокатилось по всей лестнице:
– Прекратить! Этого парня я знаю. И хотя наглости ему не занимать, пока в преступных намерениях его никто не ущучил.
Штатский, еще раз посмотрев на Линдберга, спрятал свой «макар», участковый решил вообще его не доставать. Тем более, что с этим по-прежнему возникали проблемы. А из-за ступеней, ведущих вниз, сумел, наконец-то, появиться и Собинов.
Стерх, серьезно обдумав возникшую ситуацию, взмахнул рукой, в которой были зажаты галеты, и с максимально доступной ему сейчас вежливостью поинтересовался:
– Костя, если ты еще не завтракал, могу угостить тебя свежим кофе и печеньем с джемом. Входи.
– Стерх, – прошипел Линдберг так, что некоторые лампочки под потолком мигнули, – я сказал вчера, что буду поддерживать с тобой контакт… – И он тут же сорвался на рев: – Но это не значит, что ты должен портачить мне работу!
– Халюзин был моим клиентом, – проговорил Стерх. – Я могу это доказать посредством подписанного контракта. И я продолжаю выполнять его.
– Халюзина нет в живых, – отозвался Линдберг. – И дело переходит в разряд прокурорского следствия.
– Это вопрос дискутабельный, – отозвался Стерх. – По закону я имею право вести свое расследование…
– Проникновение в чужое жилище есть нарушение закона куда более наказуемое и явное, чем все соображения по поводу независимого расследования, – выпалил Линдберг. – Ты должен был знать это с первого курса юрфака. Попробуй-ка доказать это местным, когда я, и только я, являюсь тут полномочным представителем следствия.
Стерх посмотрел на парня в штатском и на участкового в мундире. Усмехнулся и куснул галетину. При этом вполне небрежно ответил:
– С этим невозможно не согласиться… Ты нашел себе таких сотрудников, что сейчас, того и гляди, они меня сожрут. Придется тебе за меня еще и заступаться.
Тут-то парень в штатском решил выступить на первый план. Он вытянул руку, чуть было не сдвинул Линдберга из дверного проема, и потребовал:
– Документы!
– Ну вот, что я говорит, – ответил Стерх и полез за бумажником.
Штатский, а потом и мундирный тщательно обследовали каждую бумажку, которую им подавал Стерх, от лицензии, корочки на оружие и кончая паспортом. И все это в их руках стало выглядеть каким-то не вполне настоящим. Особенно непритязательными оказались водительские права, которые Стерх вложил в серую обложку, но она вытерлась в уголках и стала похожа на кляссер для обменных марок, не больше. Наконец, главный из местных огласил свое мнение:
– Значит ты частный детектив. Очень хорошо. Таких, как ты, обычно мы сажаем под административное задержание.
– Прошу все-таки на «вы», – попросил Стерх очень мягко. – Я же еще не судим, не так ли?
– Оружие, – нахмурившись, потребовал штатский.
Стерх отвел полу куртки, чтобы стала видна кобура с револьвером. Штатский быстро хапнул его своей лапой.
– Осторожно, – предупредил Стерх, – если вы хотя бы один раз спрячете его за спину, мне придется подать заявление. Я не хочу, – пояснил он, – но мне придется, иначе будет нарушен контроль оружия.
– Я тебе покажу контроль оружия, – зарычал в штатском. – Я тебя… – Он откинул барабан, проверил патроны, поднес ствол к носу. – Мигом потеряешь охоту к шуточкам.
– А он и не думал шутить, – вдруг очень мягко, как будто только что проснувшись, отозвался Линдберг. Он улыбнулся широкой, немного мечтательной улыбкой. – Как вы думаете, майор, почему я изо всех сил стараюсь сдерживаться и позволяю этому наглецу делать вещи, которые всякому другому ни за что бы не позволил?
– Почему? – с явным трепетом поинтересовался мундирный участковый.
– Потому что если этот парень говорит, он всегда делает, – пояснил ему Линдберг. – Сказал, что поднимет бучу, если ему не понравится ваше обращение с его оружием, будьте уверены – поднимет. К тому же, найдется кому его поддержать… Это называется – друзья.
– Здесь у него нет никаких прав.
– Если он сумеет подыскать законные основания, а они у него, по всей видимости, все-таки имеются, он как дважды два докажет, что… территория города Воронежа не является исключением из зоны действия общефедеральных законов. А он докажет, потому что в свое время был совсем неплохим прокурором.
Майор в штатском быстро посмотрел на Стерха, на участкового старшину, даже на Собинова. Ситуация не нравилась ему еще больше, чем вначале. Ввязываться в неприятности со Стерхом, чьи возможности были отрекомендованы самим Линдбергом, ему не хотелось. Но он еще не знал, как выйти из положения.