Уже лучше. Джул — моя лучшая подруга с детских лет, и так Пол сможет не напрягаться по поводу поцелуя, если, конечно, сам не захочет.
Ты просто не представляешь, что здесь творится. Натуральный дурдом. Помнишь, мы когда-то смотрели «Кэрри»[4] и гадали, кем же надо быть, чтобы окатить человека свиной кровью? Так вот: я повстречала этих людей. Они просто воплощенное зло. Чуют страх на расстоянии. Называют себя «звездами» (правда, не шучу!). Одну из них я умудрилась обидеть в первый же день, подставив голову под удар мяча.
Я остановилась. А вдруг Полу это неинтересно? Он никогда не обращал внимания, кто есть кто в нашей школе, — так какое ему дело до здешней войны звезд и нулей? В письме все выглядело гораздо смешнее, чем на самом деле... Я с тоской подняла с пола заколку и убрала волосы с лица.
Компьютер пискнул — пришло новое сообщение, Я подняла глаза. Незнакомый ник «ПевчаяПтичка», а под ним слова:
ну лана, так и быть, я тебя прощаю.
Мозги бешено заработали: я пыталась сообразить, кто из моих знакомых мог выдумать себе такое дурацкое имя.
ПевчаяПтичка:
ауууууууу! поняла, нет? я тебя прощаю!
ЛиссиЛоу45:
За что? Ты вообще-то кто?
Пауза.
ПевчаяПтичка:
кто-кто — трейси конечно! я в комп. классе, в общем, знай: я не злюсь, что ты липла к моему парню.
У меня отвисла челюсть.
ПевчаяПтичка:
потому что тейт все равно на тебя и не взглянет, ну после вчерашнего, ясно?
Пока я соображала, что ответить, на экран выскочило новое сообщение:
СветПолуночи 17:
Ты с Трейси болтаешь?
ЛиссиЛоу45:
Даа, кто это?
СветПолуночи 17:
Я ж тебе говорила — не вздумай! Что она пишет?
ЛиссиЛоу45:
Ерунду всякую. Да кто это?
Нет ответа. Когда на экране появилось третье окошко, у меня замаячила слабая догадка, что Трейси в компьютерном классе не одна.
ФуксияРейнолдс:
тебе лучше?
Хоть с этой все понятно. И выходит, что СветПолуночи — Лила. А то, что я осталась сегодня дома, — еще не повод позабыть о противной троице.
ФуксияРейнолдс:
предупреждаю: трейси сообщает всем и каждому, что у тебя балемия.
Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что она имеет в виду булимию.
ЛиссиЛоу45:
Ну конечно. Только булимика может стошнить в первый же школьный день у всех на глазах.
ФуксияРейнолдс:
так что, у тебя правда... это?
Ясно, с чувством юмора у нас напряженка…
ПевчаяПтичка:
ты говорила щас Лиле, что я тебе пишу?
ЛиссиЛоу45:
Да
ПевчаяПтичка:
ну и ладно, не проблема, тебя все равно занулили, лила тебе не поможет и тейт на тебя не посмотрит и мне плевать, если ты снова к нему полезешь, потому что с нулями он не встречается.
И тут они начали писать все втроем — компьютер чуть сума не сошел, так распищался.
ФуксияРейнолдс:
если правда, можешь рассказать мне все-все.
я никому не скажу.
СветПолуночи:
Ты что, сказала Фуксии, что у тебя булимия? У тебя вчера крыша поехала или ты с рожденья идиотка?
ПевчаяПтичка:
http:/IMcentral.org/userprofiles/FuchsiaReynolds.html.
Уже мало что соображая, я ткнула стрелкой мышки в ссылку Трейси. Выскочил профиль Фуксии. Она забила туда свой список контактов.
Понятное дело, я красовалась в самом низу.
Итак, я — узаконенный ноль. Как там выразилась Трейси? «Тебя занулили»? Может, хоть теперь меня оставят в покое?
Не дожидаясь очередного шквала сообщений, я закрыла все окна и отключилась. Когда я говорю с Лилой и ее компанией в реале, я хотя бы вижу ауры и знаю, кто из них о чем думает. Беседы он-лайн лишали меня этого преимущества, а я не хотела воевать со звездами, если можно так выразиться, одной рукой.
Я вернулась к своему письму. Всего полдня в новой школе — и у меня на лбу уже красуется ярлык официальной недотепы. Рекордный срок! Повинуясь импульсу, я закрыла крестом и недописанный мейл, и почтовую программу.
Хлопнулась на кровать, обняла подушку и, к своему ужасу, поняла, что к глазам подступают слезы.
«Не дури! — твердила я себе. — Ты же вовсе не хотела стать звездой!» Да, но это не значит, что я не хотела, чтобы они хотели сделать меня звездой. Я закрыла глаза и подумала, что Одра наверняка не стала бы со мной дружить, если б узнала, что я плачу из-за такой ерунды.
Тишина знакома, а темнота приятна. Откуда-то я знаю, что уже бывала здесь раньше, знаю, что сплю, но не нахожу в себе сил проснуться.
Три переплетенных круга. Рисунок вспыхивает в моем сознании и в воздухе передо мной, и тут же окружающее пространство загорается красками, вертится, кружится.
— Где ты?
Слова срываются с губ раньше, чем я понимаю, что ищу женщину из прошлого сна: темноволосую незнакомку с грустными глазами, ту, что дотрагивалась до моего лица прохладными, нежными пальцами.
— Где ты? — повторяет чей-то голос.
Я поворачиваюсь и вижу Лилу. Ее черные волосы поблескивают в наполнившем темноту свечении.
— Что ты здесь делаешь? — с неприязнью спрашиваю я.
— Что ты здесь делаешь?
Вроде бы Лила, а голос — другой.
— Кто ты? — дрожащим голосом допытываюсь я. — Чего ты хочешь от меня?
— Чего ты хочешь от меня? — повторяет еще один голос.
Я оборачиваюсь. И встречаюсь взглядом с Лекси, ее детское личико странно не сочетается с глубоким грудным голосом. Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.
Лекси и Лила стоят рядом, их тела мерцают, расплываются, и вот уже передо мной еще одна девушка.
Я сама.
— Ты видишь только то, что хочешь видеть, — древним, как мир, голосом произносят мои губы. — Увидишь. Запомнишь. Узнаешь.
— Ну что я тебе скажу, Кэти, — здесь просто чудесно!
Я подскочила. Голоса снизу — мама с кем-то болтает.
— Увидишь, запомнишь, узнаешь, — повторила я вслух.
Увидишь — что? Запомнишь — что? Узнаешь...
— Кстати, я могу порекомендовать тебе замечательную домработницу! Она живо расчистит ваш очаровательный беспорядок...
Мое внимание привлекли последние слова, сказанные высоким, мелодичным голосом. Если мама что и ненавидит, так это намеки на то, что она — не идеальная хозяйка. Дома, в Калифорнии, она регулярно протирала комнатные цветы, потому что иначе, видите ли, они недостаточно свежо выглядят. Люди, которые моют цветы, не любят намеков на беспорядок, пусть даже и самый очаровательный.
Вне себя от любопытства, я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась на несколько ступенек вниз.
— Ты всегда была выдумщицей, — звенела миниатюрная блондинка, и ее аура щетинилась выростами, набрасываясь на зеленый мамин ореол.
Она показалась мне похожей на одну из Степфордских жен[5], Рядом стояла куда более милая брюнетка.
— Помнишь платье, в котором Кэти пришла на выпускной? — щебетала блондинка. — Такое необычное, дерзкое, произвело настоящий фурор!
При слове «фурор» ее аура язвительно задергалась взад-вперед.
— А это кто?
Вопрос противной блондинки застал меня врасплох.
— Лисси, — ответила мама.
Она почему-то не разозлилась, что я выскочила из постели, а напротив — как будто даже обрадовалась. Не сводя глаз с гостей, я преодолела оставшиеся ступеньки и встала рядом с ней. Моя — сегодня светло-голубая — аура слилась с маминой в тесном контакте.
— Синди, Шерил, — сказала мама, — это моя старшая, Лисси. Лис, мы с Шерил и Синди вместе учились в школе, когда были такими, как ты.
Ну теперь-то все ясно! Синди и Шерил — это мамины Лила, Фуксия и Трейси! Стоило ей вернуться, и они...
— Они просто заскочили к нам, по-соседски, — сквозь зубы объяснила мама.
— Лисси, а тебе говорили, что ты ужасно похожа на свою маму в юности? — Неприятная блондинка (по-видимому, Шерил) оглядела меня с ног до головы, как мне показалось, с пренебрежением.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Шерил на мгновение опешила, но тут же пришла в себя.
— Как приятно, когда девочка не боится выглядеть естественно!
Ее густо-фиолетовая аура насмешливо дотронулась до меня. Понятно, под словом «естественно» Шерил подразумевает отсутствие косметики, пижаму с собачкой Снупи и такую лохматую шевелюру, что ею можно накрыть всю Оклахому.
— Я все время, твержу Фуксии, что мода на естественный вид рано или поздно вернется. Но дочь отвечает, что она «ушла навсегда». — Шерил пожала плечами. — А ведь во всем, что касается моды, Фуксия даст мне сто очков вперед.
— Фуксия? — повторила я, все еще надеясь, что ослышалась.
— Да, моя дочь. Ты ее знаешь?
Так вот что показалось мне таким знакомым! Маленькая блондинка умудрялась глядеть сверху вниз на мою высокую маму, ее волосы были уложены в идеальную прическу, а аура, несмотря на приветливое щебетание хозяйки, пыталась занять всю комнату, отпихивая наши.
Да, стервозность явно передается по наследству.
— Лисси, доченька, что-то ты мне не нравишься, — сказала мама, поглаживая меня по плечу. — Иди-ка назад, в постель, а я принесу тебе сока, как только провожу Шерил и Синди.
Намек для гостей, и совершенно недвусмысленный. Очко в мамину пользу. Я и сама не желала больше ни секунды оставаться в комнате с мамашей Фуксии и взлетела по лестнице, жалея только, что вынуждена оставить маму наедине со взрослыми звездами.
— Ничего, она справится, — успокоил меня внутренний голос. — Наверняка изучила все их уловки, за столько-то лет. Может, и компромат какой собрала. А тебе пора подумать о стертом.
В который раз я пожалела, что у меня не мамин Взгляд. Как хорошо было бы видеть людей, когда они об этом и не подозревают. Узнавать их тайны — неприличные тайны. Нескромные, компрометирующие секреты.
И шантажировать.